Полицейская история
Шрифт:
У меня есть все преимущества перед моими коллегами из ПП. Пока они разыскивают Жирье, я арестую его, и это позволит мне наконец осуществить свою мечту и стать старшим инспектором. А если я не арестую его, а дам ему уйти и он выведет меня на Бюиссона, то у меня будет двойной успех и я смогу рассчитывать на звание комиссара.
Я продолжаю мечтать: кто знает, не направится ли Жирье после своего свидания в «Терминус» прямо к Бюиссону? Кто знает, может быть, Жирье придет в «Терминус» с Бюиссоном?
В салоне машины очень жарко. У сидящего впереди Пуаре
Мы остановились на бульваре Суль, напротив Венсеннских ворот, что позволяет нам держать в поле зрения оба выхода из кафе «Терминус», расположенного на бульваре Даву. Сейчас шесть часов вечера; через час мы определимся.
У меня непостоянный характер и быстро сменяющееся настроение: от безудержного оптимизма до самого мрачного пессимизма.
Вот и сейчас моя безмятежная мечтательность сменяется сильной тревогой. В телефонном разговоре речь шла о Рене и Матье, но какие у меня есть доказательства, что это будут Рене Жирье и Матье Робийяр? Я бурчу себе под нос:
— Может быть, это и не они.
Идуан, любующийся своими новыми кожаными сапогами, поворачивает ко мне голову:
— Ты уже говоришь сам с собой?
Я делюсь с ним своими сомнениями, но Марлиза философски изрекает:
— Скоро сам увидишь.
Пуаре продолжает храпеть, опустив подбородок на грудь, абсолютно безучастный к состоянию моей души. На этот раз, чтобы не привлекать внимания и оставаться незамеченным, он вырядился в спецовку маляра. Он действительно превзошел самого себя, захватив даже ведро, из которого торчат две кисти. В таком виде он отправится в нужный момент в «Терминус» выпить стакан вина и, не привлекая внимания, выяснит, что там происходит, а потом сообщит нам. Что же касается меня и Марлизы, то больше всего мы должны избегать встречи с Матье Робийяром, владельцем бара «Фаворит».
Время тянется слишком медленно. Без двадцати семь Идуан толкает меня локтем:
— Смотри!
Марлиза, Крокбуа и я одновременно поворачиваем головы в сторону «Терминуса». Пуаре широко раскрывает глаза, бормоча нечленораздельные звуки и не понимая, где он находится.
— Не туда, — говорит Идуан, — налево, сзади нас! Только не поворачивайтесь все сразу.
Но любопытство одерживает верх над осторожностью. Я поворачиваю голову, и мое сердце начинает бешено колотиться в груди: в десяти метрах от нас Рене Жирье спокойно переходит улицу. Я вижу его профиль, светлые волнистые волосы и очки в тонкой оправе. Под синим элегантным костюмом угадывается крепкое мускулистое тело.
— Красивый парень, — с восторгом шепчет Марлиза, — он совсем не похож на гангстера: у него тонкое лицо, интеллигентное лицо. Я приняла бы его скорее за инженера.
— Будем брать? — спрашивает Пуаре, собираясь открыть дверцу.
Искушение действительно велико. Вот он, Жирье, один, беззащитный, остановившейся посередине шоссе в ожидании, когда проедут автомобили. Он достает из кармана портсигар, вынимает из него сигарету и прикуривает ее со спокойствием человека с чистой совестью.
— Так мы его берем или нет? — повторяет с нетерпением Пуаре.
— Нет. Сначала посмотрим, что он будет делать.
— А, черт! — возмущается Пуаре. — Вас не поймешь… То ночи напролет стережете их, а когда находите, даете уйти. Ну что ж, мой дорогой Борниш, скажу тебе откровенно: я человек небогатый, но я охотно отдал бы тысячу франков, чтобы ПП увело его у нас из-под носа.
Загорелся красный светофор, и движение замерло. Жирье небрежной походкой переходит улицу и входит в кафе «Терминус». Я вижу, как его высокий силуэт удаляется за стеклом и скрывается в зале с правой стороны. Я смотрю на часы: без пятнадцати семь.
По мере того как время приближается к семи, мое напряжение возрастает, и я начинаю сожалеть о том, что не поставил в известность Толстого. В случае удачи нам пришлось бы разделить успех, а для чиновника это единственный способ сделать карьеру.
Кроме того, я знаю образ мыслей Толстого. Он не отличается деликатностью и постоянно повторяет мне: «Лучше держать, чем бежать». Я держу Жирье, но я не держу Бюиссона. Если первый не встретится со вторым и вдобавок его арестует ПП, я буду опозорен навеки.
После побега красавца Рене Толстый почти не вспоминал о Бюиссоне. Ему достаточно было одного Жирье. Мне кажется, что я рискую надолго еще остаться простым инспектором полиции. Голос Марлизы выводит меня из раздумий:
— Дорогой, приехал Матье, и он не один.
Движение мешает мне разглядеть машину, но вскоре я вижу, как Матье в свою очередь входит в «Терминус», сопровождаемый невысоким брюнетом.
— Черт, а кто это с ним?
Я хватаю с колен Идуана бинокль, но, пока я его настраиваю, маленький человек скрывается в кафе.
— Клянусь, это Бюиссон, — говорит Пуаре. — На этот раз нельзя упустить его. Я войду в кафе с одной стороны, а вы — с другой. Я подойду к Бюиссону и опрокину ему на голову ведро с краской, а вы возьмете под прицел двух других. Идет?
— Минутку, — говорю я. — Сначала надо удостовериться, что это действительно Бюиссон и что их там только трое. На разведку пойдет Идуан, а потом доложит нам обстановку. Меня и Марлизу знает Матье, мы останемся здесь, ты тоже пока побудешь здесь в качестве подкрепления.
— Разумеется, я всегда на последних ролях. Если я вам не нужен, то зачем вы взяли меня с собой? Мне это надоело, я ухожу.
И не успел я ему ответить, как он уже открыл дверцу машины и зашагал в сторону площади Нации, держа в руке яедро с краской. Я прошу Крокбуа вернуть его. Идуан в этот момент входит в кафе «Терминус». Десять минут спустя он возвращается назад.
— Они втроем сидят за столиком в глубине зала, — сообщает он. — Но маленький брюнет не Бюиссон. Он говорит с сильным корсиканским акцентом, и, по-моему, это Жиральди.