Политическая наука №4 / 2017. Субнациональное измерение политики
Шрифт:
Как можно увидеть из таблицы 5, в 2014 г. «Единая Россия» собрала в среднем 65,2% голосов по партийным спискам, в 2015 г. – 59,1, в 2016 – 58%. КПРФ являлась второй партией по количеству собранных голосов в 2014–2015 гг. и третьей (после ЛДПР) в 2016 г., значительно отставая от ЕР. В среднем КПРФ собирала 11–14% голосов, ЛДПР 3,8–8,6 и «Справедливая Россия» всего 2,4–5,6%.
Таблица 5
Средний процент голосов и мандатов, полученных парламентскими партиями на выборах 2014–2016 гг.
Источник: Сайт Центральной избирательной комиссии РФ (Режим доступа:.
Таблица 6
Процент голосов и мест, полученных ЕР на выборах в региональные легислатуры
Но даже несмотря на результаты других партий, процент мест, которые получила ЕР, значительно превысил процент отданных за нее голосов: в среднем «Единая Россия» получила в 2014 г. 84,7% мандатов, в 2015 г. – 81,8 и 74,4% в 2016 г. Партия власти получила менее половины голосов в 24 из 39 регионов в 2016 г., однако ей досталось более двух третей депутатских мест в 36 из 39 региональных парламентов и более 80 мандатов в 11 регионах (табл. 6). В отличие от ЕР, другие партии получили меньшую долю мест, чем процент отданных за них голосов, поскольку особенности пропорциональной системы в большинстве регионов благоприятствуют доминирующей партии. Парламентские партии получили 97,4% мандатов в 2014, 98,3 – в 2015 г. и более 90% в 2016 г., оставляя другим партиям совсем незначительное количество депутатских мест, завоеванных, как правило, в одномандатных округах.
Таблица 7
Распределение мест, полученных партиями по пропорциональной и плюральной (мажоритарной) системам на выборах 2016 г.
Адаптировано из: [Эксперт КГИ Аркадий Любарев…, 2016].
Как демонстрируется в таблице 7, изменения в законодательстве в пользу мажоритарной избирательной системы оказались выгодны в первую очередь партии власти. «Единая Россия» оказалась крайне успешной в одномандатных округах, получив 747 мандатов (92,6% от общего числа) по сравнению с 569 полученными по партспискам (59% от общего числа). Более того, в 12 региональных легислатурах (Чувашская Республика, Вологодская, Ленинградская, Мурманская, Нижегородская, Псковская, Тамбовская, Тверская, Томская и Тюменская области, Еврейская АО и Чукотский АО) ЕР выиграла 100% мест по мажоритарной системе. В отличие от ЕР, все остальные парламентские партии выступили гораздо хуже в одномандатных округах по сравнению с пропорциональной системой: КПРФ получила лишь 8 мандатов, ЛДПР – 7, «Справедливая Россия» 11 мест (сайт Центральной избирательной комиссии РФ (Режим доступа:).
Для регистрации в качестве кандидатов в губернаторы претенденты должны пройти так называемый «мунципиальный фильтр» путем сбора подписей депутатов муниципальных советов и глав муниципалитетов в соответствующем регионе. В некоторых субъектах Федерации сбор подписей является чрезвычайно затратным, часто не существует надежной информации о количестве муниципальных депутатов и их партийном статусе. Более того, как отмечают Кынев и Любарев, в отдельных регионах администрации инструктировали депутатов собирать подписи централизованно и после этого определяли, за кого отдать эти подписи [Кынев, Любарев, 2016].
Наиболее серьезным барьером в процессе регистрации является доминирование в подавляющем большинстве муниципальных советов представителей «Единой России», что для оппозиционных кандидатов означает необходимость искать поддержку у депутатов «партии власти» и региональной администрации. Например, в 2014 г. в Башкортостане ЕР имела 7600 представителей в локальных советах, тогда как КПРФ только 300, СР – 238, ЛДПР – 103, Патриоты России – 50. Для того чтобы выдвинуться на пост губернатора, необходимо было собрать 457 подписей, – очевидно, что ни одна из партий, кроме ЕР, не могла собрать такое количество [Кынев, Любарев, Максимов, 2015, с. 130]. Подобным образом в Татарстане представители ЛДПР отмечали, что если бы ЕР не помогла другим партиям собрать подписи, они бы не смогли принять участие в выборах, поскольку 90% муниципальных депутатов были членами «партии власти» [Analytical Report № 2…].
«Единая Россия», однако, оказывала поддержку не всем оппозиционным партиям. Партия отклонила просьбу Сергея Гуляева, члена Партии народной свободы, поддержать его на выборах губернатора Ленинградской области. Виктор Петров от «Коммунистов России» также попросил помощи у ЕР, поскольку в его документах на регистрацию не была указана прописка, а аббревиатура партии оказалась вписана в неправильную графу, но тоже получил отказ. Василий Проничев («Патриоты России») смог собрать необходимое количество подписей, но поскольку они охватывали недостаточное количество муниципалитетов, зарегистрироваться ему не удалось. На пресс-конференции 31 июля 2015 г. Проничев заявил, что прохождение «муниципального фильтра» контролировалось чиновниками из региональной и местных администраций, а также нотариусами, – вместе они заблокировали возможность его регистрации. Сергей Муравский («Родина»), выдвигавшийся в Калининградской области, написал письмо в областную избирательную комиссию, где он отметил, что не смог подать документы, поскольку депутаты, готовые поставить за него подпись, были слишком напуганы, чтобы раскрыть свои имена, и опасались преследований на почве поддержки его кандидатуры. Многие боялись лишиться работы, поскольку зависели от региональных и местных властей [Analytical Report № 2.., 2015, p. 8]. Все эти факторы привели к ситуации, в которой «Единая Россия» (по команде из Кремля) решает, каким оппозиционным кандидатам позволить пройти стадию регистрации и кто, в конечном итоге, будет соревноваться с кандидатом от «партии власти».
В среднем 31,5% претендентов на губернаторский пост в 2014–2016 гг. не смогли попасть в избирательные бюллетени (табл. 8). В 2014 г. эта доля была 33,8%, в 2015 – 31, в 2016 – 22%. Как отмечает Рыжков, «уничтожив сильнейших соперников на стадии регистрации, власти уничтожили любую возможность соревнования в зародыше. Выборы потеряли всякое значение и стали не чем иным, как референдумом в поддержку действующих губернаторов» [Ryzhkov, 2014, p. 2]. В 2015 г. девять губернаторов подали в отставку до истечения сроков своих полномочий, чтобы принять участие в сентябрьских выборах. У большинства на тот момент оставалась возможность в течение двух лет пребывать на посту, у некоторых – несколько дней. Михаил Игнатьев, глава Чувашии, подал в отставку в июне, за два месяца до выборов. Рустам Минниханов, глава Республики Татарстан, оказался наиболее терпеливым: его заявление было подано всего за день до истечения срока полномочий 24 марта 2015 г. Согласно российскому законодательству, если губернатор уходит со своего поста досрочно, выборы назначаются на ближайший единый день голосования. Критики утверждают, что такая тактика применялась прокремлевскими губернаторами для того, чтобы обеспечить себе кресло руководителя региона на следующие пять лет [Litvinova, 2015 b, p. 1]. Также необходимо отметить, что помимо 21 губернатора, избираемого напрямую, инкумбенты трех субъектов Федерации (Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий АО, Северная Осетия) переизбирались из состава региональных легислатур из числа кандидатов, одобренных президентом Путиным [Nechepurenko, 2015, p. 1].
Таблица 8
Выдвижение и регистрация кандидатов на губернаторских выборах 2012–2014 гг.
Источник: Сайт Центральной избирательной комиссии РФ (Режим доступа:.
Отсутствие интереса к некоторым губернаторским выборам привело к необходимости мобилизации избирателей для придания процессу хотя бы некоторой степени легитимности. К примеру, в Калининграде городской совет 24 июня 2015 г. провел два собрания, на которых от сотрудников потребовали обеспечить массовую регистрацию жителей Калининграда на сайте в поддержку действующего губернатора Николая Цуканова. Присутствие на встречах административного персонала Думы и помощников депутатов было обязательным. На губернаторских выборах 2016 г. только в двух из семи регионов явка превысила 50% – в Чечне (94,9%) и Ульяновской области (52,4%). Самая низкая явка была отмечена в Забайкальском крае (38,9%).
В результате «Единая Россия» победила в 28 из 30 губернаторских выборов в 2014 г., в 19 из 21 – в 2015 г., наконец, во всех 7 выборах 2016 г. (независимый кандидат в Тульской области получил поддержку ЕР). В 2014 г. самовыдвиженец Никита Белых при поддержке ЕР был переизбран губернатором Кировской области, как и губернатор Орловской области, член партии КПРФ Вадим Потомский. В 2015 г. ЕР помогла обеспечить победу кандидату от ЛДПР в Смоленской области, а единственной неожиданностью стала победа во втором туре кандидата от КПРФ Сергея Левченко на выборах в Иркутской области. Кынев отмечает [Kynev, 2014, p. 5], что в 15 из 30 случаев в 2014 г. победитель получил более 80% голосов (наиболее успешным оказался Николай Меркушкин в Самарской области с результатом 91,4%). В других восьми регионах победители собрали от 70 до 80% и лишь в семи регионах – мене 70%. В 2015 г. поддержка кандидатов от ЕР варьировалась от 50,6 в Амурской области до 94,4 в Татарстане и 96,7% в Кемеровской области. В 2016 г. наименьшую поддержку оказали избиратели Забайкальского края и Ульяновской области (54,3%), наибольшую – в Чечне, где Рамзан Кадыров собрал 96,4% голосов. В Тыве действующий губернатор Шолбан также отличился подозрительно высокой поддержкой в 85,6% голосов.
Для оценки качества выборов могут быть использованы следующие критерии. 1. Воля граждан: насколько местные выборы демонстрируют, что воля избирателей была выражена и носители власти получили легитимное одобрение? 2. Возможность смены власти: насколько выборы позволяют сменить правящую коалицию? Иными словами, имеют ли оппозиционные партии реальные шансы на победу? 3. Обеспечение доверия: насколько выборы обеспечивают доверие политической системе, а политики осуществляют власть в общих интересах? 4. Обеспечение одинаковых условий: насколько условия одинаковы для всех кандидатов? Имеют ли определенные кандидаты изначальные преимущества? [Reynolds, Reilly, 2002].