Политические устремления Юлиуса Эволы

Хансен Х.

«Идеи доступны толпам только в самой простой их форме и, дабы стать популярными, должны часто подвергаться самым основательным трансформациям. В частности, имея дело с весьма высокими философскими или научными идеями, мы видим, насколько далеко заходят те модификации, которые необходимо произвести, чтобы снизить их уровень до умственных способностей масс». [57]

«Однако, несмотря на безумность желаний толп, они не долговечны. Массы так же неспособны к проявлению воли, как неспособны они мыслить в течение какого-либо времени… Повсюду толпы отличаются женскими чертами, но латинская чернь – самая женственная из всех». [58]

57

Ibid, ch. 3, section 1.

58

Ibid, ch. 2, section 1.

Лебон утверждает: «В этом вопросе, как и во многих других, демократические идеи противоречат результатам психологии и непосредственному опыту».

И последний отрывок: «Что касается человеческих толп, видную

роль в них занимает повелитель… Его воля суть центр, вокруг которого группируются и обретают свой облик мнения масс… Толпа – это скопище рабов, ни на что без хозяина не способных». [59]

В нескольких словах нам следует упомянуть Иоганна Якоба Бахофена, который недавно вновь снискал уважение, при том, что его идеи Эвола, вероятно, воспринял не сразу. Бахофен известен как один из популяризаторов в научном мире понятия «гинекократия» (правление женщин). Именно благодаря его отождествлению эпохи женского господства с эрой земных, «хтонических» божеств, была создана модель, предполагавшая в качестве своего противоположного полюса модель солярную, олимпийскую и мужественную – ее целиком поддержал Эвола. Поэтому Бахофену можно приписать создание той идеи «олимпийской мужественности», которая является одной из основ книги «Восстание против современного мира». Эвола перевел избранные главы работы Бахофена на итальянский под заголовком «Матери и олимпийская мужественность», [60] снабдив их предисловием и примечаниями.

59

Ibid, book II, ch. 3, section 1.

60

Julius Evola, Le Madri e la virilita olimpica, Milan, 1949.

Итак, мы рассмотрели самых значительных «светских» философов, которым Эвола был явно многим обязан. Но есть существенный элемент, у них отсутствующий: Трансцендентное. Все, что сказали эти авторы, может быть уместным в мировоззрении Эволы и других традиционалистов, но оно не имеет для них никакого смысла, если не возвышено до трансцендентности и не основывается на ней. Такие взгляды обретают подлинную актуальность только при рассмотрении их на фоне высшей, неподвластной времени реальности.

Возможно, первым мыслителем, открывшим Эволе знание об этой глубинной реальности, был Майстер Экхарт, с трудами которого его познакомил Папини. Наряду с Яном ван Рейсбруком Эвола упоминает Экхарта в книге «Абстрактное искусство». [61] Весьма вероятно, что в период работы над ней он приступил также к изучению буддизма, даосизма и индуизма. Как уже было сказано, один из разделов буддистского «Палийского канона» помешал Эволе покончить с собой.

61

Julius Evola, Arte astratta, Rome, 1920, p. 14.

Поэтому мы должны понять, в какой мере религиозные и мистические сочинения служат дополнением к указанным выше философам, или, вернее, придают им некий вневременной базис, отчего многие пассажи, претендующие быть элементами, слагающими «мировоззрение» Эволы, одухотворяются и наделяются иным сущностным смыслом.

Сначала обратимся к Майстеру Экхарту. Эвола рано овладел несколькими иностранными языками: латынью, древнегреческим и, главным образом, французским (его поэзия создавалась именно на этом языке), а также немецким. Таким образом, он читал «Проповеди и рассуждения» Майстера Экхарта в оригинале. Важность влияния этой работы нельзя недооценивать: Эвола всю жизнь цитировал Экхарта с величайшим уважением. Представление Эволы о свободе, его «действие, не зависящее от успеха или провала» и упоминавшееся выше отвращение к сентиментальности в значительной степени восходят к трудам этого теолога и мистика. Например, в книге «Очерки о магическом идеализме» Эвола приводит без перевода следующие слова Майстера Экхарта: «Из этой сокровеннейшей глубины [где жизнь существует ради себя] [62] должен ты творить все, что творишь, не спрашивая «зачем». Я решительно утверждаю: пока ты делаешь что-нибудь ради небес, ради Бога или ради своего спасения, то есть ради чего-то извне, ты воистину совсем не прав. Если спросить праведного человека, такого, который действует из собственной глубины своей: «зачем делаешь дело свое?» – и, если он отвечает честно, то не скажет ничего иного, кроме как: «я делаю, потому что делаю!» [63] Разумеется, эта мысль близка даосизму и дзен-буддизму. Но об этом позже.

62

Примечание Эволы.

63

Julius Evola, Saggi sull'Idealismo Magico, Todi, Rome, 1925, p. 48.

Черты, обнаруживающиеся в учении Майстера Экхарта, самые ярые критики Эволы рассматривают как эгоистическую крайность, чрезмерное возвеличивание Сверхчеловека и одержимость им. Действительно, Эвола считает Я (конечно, имея в виду не повседневное «я» или, выражаясь языком графа Дюркгейма, «земное я») абсолютным. Процитируем Экхарта: «Бытие есть Бог… Бог тождественен существам. Если я способен познать Бога непосредственно, то должен стать Им, а Он – мною, чистым и простым… всецело одним, чтобы этот Он и это Я стали едины и пребывали таковыми, вечно существуя и действуя в такой форме» («Немецкие проповеди и рассуждения»). [64]

64

Meister Eckhart, Deutsche Predigten und Traktate, ed. Josef Quint, Munich, 1978, p. 354.

Это

высказывание Экхарта, а также его максима о «действии без вопрошания «зачем?» предвосхищают концепцию безграничной свободы Эволы. До тех пор, пока кто-то действует из внутреннего побуждения, являющегося реакцией на некий изъян, или из-за притягательности какой-либо идеи – неважно, «материальной» или «духовной» – он продолжает пребывать в «рабстве». Такое важное для Эволы понятие, как «могущество», также исходит из указанного наставления. Абсолютное Я обладает абсолютной властью, даже если оно ее не использует. Концепция могущества через перекрестные ссылки естественным образом приводит к тантре, с которой Эвола познакомился довольно рано. [65] Основными источниками изучения тантры были переводы сэра Джона Вудрофа (Артур Авалон). Эвола знал его лично, и поэтому некоторые работы Вудрофа появились на итальянском языке прежде, чем были опубликованы на английском. [66]

65

См. его работу «Человек как могущество» (Julius Evola, L'uomo come potenza, Rome, 1926).

66

Один из примеров такого рода содержится в книге Эволы и группы УР «Введение в магию» (Julius Evola and the UR Group, Introduction to Magic, Rochester, Vt., 2001, p. 64).

Эволу постоянно обвиняли в «высокомерии» духа. Это свойственно и Майстеру Экхарту, убежденному, что «грубые душой люди должны просто верить в то, о чем просвещенные знают». [67]

О действии без ожидания успеха, одобрения или неприятия других людей Экхарт пишет: «Он есть именно тот, кто каждому воздает должное». [68] И далее: «… но, в ином смысле, они суть те, кто все принимает от Бога как равное, каково бы это ни было – великое или малое, дорогое или нет – для них оно совершенно одинаково, а не меньшее или большее; одно подобно другому». [69] Такой взгляд предполагает отказ от мира и, особенно, от самого себя («Вся любовь в мире этом зиждется на себялюбии. Если бы ты отрешился от него, то покинул бы и мир») [70] и должен обязательно повлечь отказ от понятия времени, обращение к надвременному или, иными словами, «вечному». Вечность в этом смысле есть не безграничное время, но нечто вневременное, сфера за пределами времени, где до и после сливаются в абсолютное настоящее. Согласно Эволе, именно в этой безвременности «действует» Традиция. Данная сфера суть «самое подлинное, что есть во всем бытии, самое реальное во всей реальности, самое достоверное во всей достоверности». Но, несмотря на то, что мы не в состоянии понять ее с помощью интеллекта, она являет собой некое «пространство», которое может на нас влиять.

67

Meister Eckhart, Deutsche Predigten und Traktate, ed. Josef Quint, Munich, 1978, p. 267.

68

Ibid, p. 182.

69

Ibid.

70

Ibid, p. 185.

Стихотворение Генри Воэна [71] может описать это на эмоциональном уровне:

Недавно ночью я узрел Вечность,Похожую на великое кольцо из чистого и бесконечного света,Совершенно спокойное в своем великолепии,И свод Времени под ним, в часах, днях, годах,Движимый сферами,Словно передвигалась огромная тень, в которую мирИ вся его свита были заброшены.

71

Цит. по книге Д.Т. Судзуки «Христианский и буддийский мистицизм» (D.T. Suzuki, Mysticism: Christian and Buddhist, New York, 1957, p. 93).

По поводу этого понятия Майстер Экхарт пишет: «Ибо мгновение, в которое Бог создал первых людей, и мгновение, в которое исчезнет последний человек, и мгновение, в которое я сейчас здесь говорю, в Боге равны». [72]

Таким образом, у Экхарта находит свое глубоко прочувствованное обоснование тяга Эволы к трансцендентности и высшим пределам. [73]

Мировоззрение Эволы питали также и другие источники, особенно даосизм, основной текст коего («Дао дэ цзин» Лао-цзы) он дважды, в 1923 и 1959 годах, переводил на итальянский. Несколько цитат будут свидетельствовать о том, до какой степени подобные эзотерические истины повлияли на убеждения Эволы, в том числе политические, еще более их усилив.

72

Meister Eckhart, Deutsche Predigten und Traktate, ed. Josef Quint, Munich, 1978, p. 162.

73

См. предисловие к «Восстанию против современного мира», в котором мы более подробно останавливаемся на этом аспекте.