Политика. История территориальных захватов XV-XX века
Шрифт:
Возникновение торговых связей между французами и марокканцами относится ко второй половине XVI в.
Французы ввозили в Марокко сукна, полотна, скобяной товар и т. д., а вывозили кожу, шерсть, воск, страусовые перья, медь, олово, финики, а также товары, приходившие в Марокко из Томбукту (слоновую кость, камедь). У французов уже с середины XVI в. развилось как коммерческое, так и политическое соревнование и борьба с испанцами в Марокко.
Марсельские купцы принимали особенно живое участие в этой торговле, но ей уж очень мешало громадное развитие морского разбоя на Средиземном море.
С конца XVII столетия против французов в Марокко выдвигаются новые конкуренты — англичане.
Когда французы в конце царствования Людовика XIV начинают терпеть неудачи, марокканский султан Мула-Исмаил зорко следит за этим, и, например, когда французский посол в начале 1693 г. сообщает султану последнюю новость о том, что французские войска взяли город Намюр, то Мула-Исмаил на это спешит ответить, что ему все известно, но ему известно и другое — англичане разбили французов в морском сражении при Ла-Гуге. И он даже любезно уточняет эту новость, сообщая послу, что французских кораблей взято или потоплено 27.
Марокканские султаны с давних пор боялись французов, как будто предчувствуя, от чьей руки погибнет в далеком будущем самостоятельность Марокканской империи. И все их упование переносилось все более и более на англичан, которые с начала XVIII столетия стали особенно решительно противодействовать всем французским покушениям на Марокко.
Все дипломатические сношения между марокканскими султанами и французскими королями в течение XVI–XVIII вв. сводились к бесконечным переговорам.
То, например, приезжает к Людовику XIV чрезвычайный посол Бен-Аиши н начинает отпускать истинно восточные комплименты вроде того, что как ни глубока и как ни велика река Сена, но если бы ее воды были не водами, а чернилами, так все же их не хватило бы для достойного описания величия и мудрости французского короля; то этот же Бен-Аиши и его государь Мула-Исмаил сердятся зато, что Людовик XIV не любит говорить правду, а все больше лжет.
Обе стороны не доверяли друг другу и подстерегали одна другую. Когда в 1713 г. по Утрехтскому миру[17] англичане захватили на южной оконечности Испании крепость Гибралтар, то одной из основных задач английской политики сделалась охрана Марокко от захвата французами, так как если бы марокканский берег (с Танжером) попал в руки французов, то значение Гибралтара, господствующего над проливом того же наименования, было бы сильно подорвано.
Когда во второй половине XVII столетия после долгих периодов внешних и внутренних бурь французский абсолютизм сильно окреп как внутри страны, так и на международном поприще, он тотчас же начал упорную борьбу всеми, сначала мирными, потом военными средствами против Голландии.
В 1660 г. начинается самостоятельное правление достигшего совершеннолетия Людовика XIV, в 1667 г. Кольбер становится генеральным контролером финансов, а в 1672 г. начинается первая война Франции против Голландской республики. Дело было не только в меркантилистской политике Кольбера, не только в стремлении вытеснить голландские (и вообще чужие) товары из Франции и завести в широких размерах собственную промышленность. Запретительные таможенные тарифы Кольбера в 1667 и следующих годах были началом жестокой таможенной войны с Голландией, так как голландцы отвечали подобными же мероприятиями. Но сама-то эта таможенная война была лишь одной из причин, а не единственной причиной той «настоящей» войны, которая вспыхнула в 1672 г. и уже велась не таможенными ставками, а ружьями и пушками.
Кольбер с горечью жаловался на то, что «из 20 тысяч торговых судов, которые вообще существуют на свете, 15 или 16 тысяч принадлежат голландцам, а всего 500 или 600 плавает под французским флагом». Эти цифры были сами по себе довольно произвольны, да и знать что бы то ни было точнее в этой области тогда было невозможно, но Кольбер был недалек от истины.
Кольбер очень хорошо сознавал и то, что без обширной заморской торговли французская экономика и финансы никогда не станут на ту высоту и не достигнут той устойчивости, о которых он мечтал. А заморская торговля для своего полного развития нуждалась в колониях.
Создать сильный военный флот, завоевать колонии, развить обширную внешнюю торговлю — вот в какой последовательности должны были развиваться планы Кольбера. Еще в первые годы правления Людовика XIV Франция имела ничтожный военный флот численностью до 20 судов. Это число за какие-нибудь 15–16 лет увеличилось без малого в 14 раз: в 1677 г. французское правительство уже располагало флотом в 270 судов.
Когда Людовик XIV начал в 1672 г. войну против Голландии, то эта война, хоть и велась им против целой коалиции, с которой Голландия была в союзе, имела главною своей целью уничтожение Голландии как самостоятельной державы. 6 апреля 1672 г. Людовик XIV объявляет войну Голландии, а уже через какие-нибудь два с половиной месяца голландский «великий пенсионарий» де Витт посылает в Париж специального уполномоченного Питера де Гроота с неслыханно выгодными для Франции предложениями: Голландия отдает Франции город Маастрихт с обширной окрестной территорией и уплачивает издержки за все военные расходы. Но Людовик отвергает все уступки. Ему нужно не это. Ему нужно стереть с лица земли самого сильного промышленного конкурента и самую богатую колониальную державу, ударить по Голландии в Европе так, чтобы она выпустила из своих рук свои владения в Азии.
Когда 10 августа 1678 г. после тяжкой шестилетней войны Голландия заключила в Нимвегене мир с Людовиком XIV, то она хоть и уцелела, но позиция французского короля необычайно усилилась. Он получил большую и богатую провинцию Франш-Конте, сюзеренитет над всей Лотарингией, ряд городов на северо-восточной границе государства.
Людовик XIV смотрел на Нимвегенский мир лишь как на перемирие, которое должно было дать ему удобный плацдарм и достаточно времени для того, чтобы собраться с силами и снова ударить по Голландии.
Штатгальтер, голландский принц Вильгельм Оранский ясно видел, что Голландии непременно предстоит еще страшная борьба за существование. Уже в августе 1686 г., к своему великому счастью ему удалось заключить оборонительный союз с державами, которые в той или иной мере боялись гегемонии Людовика XIV на континенте Европы, — с Австрией, Бранденбургом, Испанией и Швецией. Впоследствии к союзу примкнула и Савойя. Но главная удача всей жизни ждала его впереди.
Английская торговая и промышленная буржуазия имела много причин снова выступить в конце 80-х годов XVII столетия на путь борьбы с неугодным ей монархом. Одним из серьезных побуждающих мотивов следует признать внешнюю политику Якова II, последнего короля из династии Стюартов, вступившего на английский престол в 1685 г. и низвергнутого революцией в декабре 1688 г. Яков II, ведя ту внутреннюю политику, которую, он вел, не мог ни отказаться от миллионных субсидий, получаемых им от Людовика XIV, ни вести политику, враждебную планам Людовика XIV. А при такой позиции Англии Голландия, несмотря на то что она, как только что сказано, уже с 1686 г. запаслась союзниками, могла бы быть в конце концов решительно разгромлена французами, и тогда Англии пришлось бы считаться с существованием в конце XVII в. в Европе такого властелина, который был бы посильнее, пострашнее, побогаче и географически поближе Филиппа II Испанского, который в XVI в. так долго был для Англии страшилищем.
Разразившаяся внезапно, но подготовляемая очень давно революция низвергла в декабре 1688 г. Якова II с английского престола, а на вакантный трон был приглашен парламентом не кто иной, как именно штатгальтер Голландии Вильгельм. И не потому он был приглашен, что он был женат на дочери только что низвергнутого короля Якова II, — это было лишь обстоятельством, облегчившим формальную сторону дела и придавшим революционному перевороту столь любезный сердцу английской буржуазии «законный» вид, — главной причиной популярности Вильгельма в тот момент было именно то обстоятельство, что он являлся душой формируемой против Людовика XIV европейской коалиции,