Политика. История территориальных захватов XV-XX века
Шрифт:
Но на первых порах торговцы Лондона и Плимута, составившие эти первые два общества для эксплуатации Южной и Северной Виргинии, принялись за дело вплотную. Правда, колонисты в эту пору очень зависели от регулярных подвозов из Англии: у них не было ровно ничего своего. Они работали на земле при помощи орудий, которые им выдавало общество, охотились, стреляя из ружей, полученных от общества, сеяли семена, полученные от общества, воевали с местным населением холодным и огнестрельным оружием, которое получали от общества. И пока длилось это обзаведение и устройство, колонисты в самом деле работали на торговое общество, как батраки работают на хозяина или, в лучшем случае, как ирландские фермеры — на своего
Вскоре советы были заменены для каждой колонии единоличным губернатором, а при губернаторе стали возникать в разных колониях и в разное время выборные, отчасти от владеющей «патентом» торговой корпорации (общества), — представительные собрания, которые юридически имели лишь совещательное значение и зависели в своих решениях от губернаторского вето, а фактически постепенно расширяли свою компетенцию в вопросах суда и управления за счет губернаторской власти. И чем больше шло время, тем более независимыми экономически от далеких владельцев «патентов» становились колонисты, тем слабее становилось представительство от обществ в выборных собраниях колонии, тем исключительнее становилось влияние самих колонистов. Но это было уже впоследствии. А пока, на первых порах, колонистам приходилось переживать иногда крутые времена. Трудно было бороться с болезнями, неведомыми, жестокими, от которых никакие европейские лекарства не помогали. Например, к весне 1616 г. из тысячи человек с лишним, живших еще незадолго перед тем в обеих Виргиниях, в Южной ив Северной, в живых остался лишь 351 человек, остальные умерли от болезней.
Уже с 1617–1618 гг. стало распространяться самостоятельное мелкое, а потом более крупное землевладение. Двигаясь на запад, захватывая всякими правдами и неправдами землю индейских племен, колонисты «покупали» эти новые, девственные участки у общества, имевшего «патент», и начинали хозяйничать на собственный риск и страх. Земля обильно кормила хлебом, а сверх того табачные плантации порождали кипучую торговлю с купцами, сбывавшими большие грузы этого нового, быстро ставшего для Европы необходимым товара. Вывозили в больших количествах и шафран, и меха, и сушеную рыбу. Ввозились товары текстильной мануфактуры, железный и другой металлический товар, разнообразные фабрикаты, которые уже выделывались в Англии и которых еще не умели приготовлять американцы.
В эти первые времена на Северную Виргинию колонисты взирали с гораздо большими надеждами, чем на Южную. Двигаться на юг они опасались, зная, что всякое их движение в ту сторону вызовет сопротивление испанцев, следивших за ними из Флориды. Что касается севера, то здесь не только были перед глазами колоссальные пространства земли, еще пока не занятые европейцами (французы были очень далеко, в Канаде), но и местность казалась изобилующей разнообразнейшими богатствами, и рыбные ловли были обильнее, и индейцы торговали мехами, добываемыми в большом количестве на далеком севере.
В 1629 г. сановник судебного ведомства сэр Роберт Хис получил от короля Карла I «патент» на земли южнее Виргинии. В честь короля Карла новый владелец назвал свою землю Каролиной. Но у него не было ни людей, ни капиталов для использования пожалованной земли. Только в 1663 г. составилась компания из крупных землевладельцев и капиталистов Англии (их было в этой компании восемь человек), и они получили новый «патент» на всю колоссальную территорию от
С течением времени все собственнические колонии либо вообще перестали даже и формально таковыми числиться, либо фактически почти вовсе отделались от какой бы то ни было зависимости по отношению к потомкам лиц, получивших некогда «патент» на определенные территории.
Типичным управлением сделался такой порядок, когда во главе колонии стоит назначаемый королем губернатор, а законодательные дела вершатся выборными собраниями представителей от собственников (владельцев недвижимой собственности), живущих в данной колонии.
Что касается судей, то эти должности в большинстве случаев были выборными, в особенности должности судей низшей инстанции. Почти всюду существовал суд присяжных.
Среди разношерстных групп переселенцев, решившихся попытать счастья за морем, в истории английской колонизации осталась памятной партия пуритан, получивших поддержку, перевозочные средства и субсидию на первоначальное обзаведение от Виргинской торговой компании, которая очень нуждалась в тот момент в колонистах.
В течение первых семи лет будущие колонисты должны были своей работой выплатить полученный от компании капитал. Считалось, что на каждого взрослого человека придется в общем 10 фунтов стерлингов (по покупательной силе равных приблизительно 6 фунтам стерлингов, т. е. 54 рублям золотом).
16 сентября 1620 г. корабль «Мэйфлауэр» («Майский цветок») отошел из южной английской гавани Плимут и направился к неведомой цели. На корабле было 124 эмигранта. Кое-кто был с достатком, из 124 человек 22 были в услужении у других эмигрантов. Называются все эти пассажиры «Майского цветка» в истории Америки пилигримами, и до сих пор американская буржуазия называет своими собственными американскими аристократами прямых потомков этих пассажиров первого английского корабля, повезшего в Новый Свет первых основоположников будущих Соединенных Штатов. После двухмесячного с небольшим плавания 19 ноября 1620 г. «Майский цветок» пристал к американскому берегу. Следует заметить, что благочестивый капитан корабля, своевременно подкупленный голландцами, слегка одурачил своих пассажиров при высадке: он высадил их не в богатейшем рыбными ловлями устье реки Гудзон, уже облюбованном Вест-Индской голландской торговой компанией, а в стороне от этого места, у мыса Код.
Трудна была на первых порах жизнь этих переселенцев на новом месте. Высадились они, как сказано, 19 ноября 1620 г., а уже в декабре умерло 6 человек, в январе (1621 г.) — 8, в феврале — 17, в марте — 13… К лету осталась в живых лишь половина того состава, который высадился. Они страдали и от холода, и от голода, и от непосильных трудов при постройке жилищ. Местность оказалась совершенно безлюдной, и это, конечно, спасло англичан, так как истребить их кучку в эти первые месяцы индейцам ровно ничего не стоило.
Но дело в том, что как раз незадолго до прибытия «Майского цветка» на побережье началась страшнейшая эпидемия чумы, и, по позднейшим свидетельствам самих индейцев, она истребила эти племена настолько, что в живых осталось не более 1/20 прежнего населения. Благочестивые пилигримы и их потомки всегда рассматривали эту чуму как великую мшюсть Божью, оказанную пуританам в награду за их религиозность. Впервые лишь спустя полгода после высадки пилигримы увидели первого индейца, а затем и немногих других, бродивших по лесам после уничтожения их племени чумой. Отношения на первых порах установились терпимые, конечно, именно потому, что ни одна из сторон не чувствовала себя достаточно сильной для того, чтобы начать враждебные действия. Индейцы, очень к тому же немногочисленные, не имели еще огнестрельного оружия, англичане также были слишком малочисленны.