Полночный воин
Шрифт:
– Очень скоро я положу этому конец. – Гейдж заботливо укрыл Малика покрывалом. «Господи, да святится имя твое, он будет жить! Все идет слишком хорошо, чтобы быть правдой». – Тебе не надо разговаривать. Ты еще очень слаб.
– Она тоже так считает. – Малик по-прежнему неотрывно следил за входом в палатку. – Мне гораздо лучше, с каждой минутой я все больше хочу знать о ней все. Расскажи мне.
– Да благословят тебя святые небеса, – вздохнул Гейдж. – Она была рабыней лорда Ричарда Редфернского. Мы взяли его в плен во время битвы, и он отдал нам эту женщину в обмен
– Она спасла меня?
– Похоже на то.
– Да-да, у моих ног сидел ангел, – горячо подтвердил Малик. – Я узнал его, когда увидел ее лицо. Оно все сияет.
– Сияет?
– Разве ты не видишь?
– Она не улыбается. Она не умеет этого делать.
– Не правда, – нахмурился Малик, – она улыбалась мне так тепло, будто солнечный луч коснулся моего тела и согрел его.
– Ты бредишь.
– Нет-нет. – Малик говорил убежденно. – Я узнаю, когда увижу ее.
– Узнаешь что?
– Ангел ли спас меня.
– У тебя начинается жар!
– Ты ничего не понимаешь.
Малик всегда смотрел на все иначе и видел все вокруг по-другому. Гейдж почувствовал неладное.
– Она не ангел, – четко выговаривая каждое слово, дабы вбить сказанное в голову друга, произнес он. – В свободное от забот о жене лорда Ричарда время она делит постель со своим хозяином. Он уверяет, что она очень хорошо с этим справляется и во многом преуспела.
– Бедная девочка.
– У этой несчастной язык оставляет шрамы в душе.
– А чем еще защищаться несчастной рабыне? Ее слово, тело… – Малик вопросительно взглянул на Гейджа. – Обычно ты не так жесток в обращении с теми, кому меньше повезло в жизни. Так почему с этой женщиной…
– Я же запретила тебе разговаривать с ним, – стремительно вошла в палатку Бринн с деревянной миской в руках. – Он слишком слаб, и болтовня только повредит ему. Ты хочешь, чтобы все мои старания пошли прахом? Я больше не позволю тебе оставаться с ним наедине.
– Он сказал, что ему стало полегче.
«Боже праведный, неужели он опять оправдывается перед этой рабыней?», – подумал Гейдж о себе с отвращением.
– Разумеется, лучше, но он еще слишком слаб, а мы должны поддерживать его силы. – Бринн присела у кровати Малика, и ее голос стал глубоким, зазвучал нежно и ласково:
– А теперь я напою тебя крепким бульоном, постарайся хорошо поесть. Я знаю, тебе не хочется, но каждая капля подкрепит тебя. Ладно?
Малик согласно кивнул, не сводя глаз с ее лица.
Бринн принялась аккуратно кормить его с ложки.
Потоптавшись у кровати друга, Гейдж почувствовал себя никому не нужным. Женщина не желала его видеть, а Малик был полностью поглощен бульоном и своим ангелом.
Гейдж вернулся к своей подстилке, разостланной посреди палатки. Сев на нее, он решил понаблюдать за кормившей Малика женщиной. Как мог его друг разглядеть в ней ангела? Сияние? Ну уж нет, только в полком бреду он мог увидеть такое в этой Бринн из Фалкаара.
В ней, несомненно, светился живой
Гейдж не сводил с нее глаз, и Бринн это почувствовала. Отвернувшись от Малика, она посмотрела ему прямо в глаза. Их взгляды скрестились всего на миг, но в ее взоре отражался вызов ему и… страх?
Пожалуй, Малик прав, в ее нелегком положении ей трудно защитить себя.
Гейдж поймал себя на мысли, что был бы рад, если бы она боялась его. Глупости. Малик прав: нельзя бороться против беззащитных женщин. Даже если она и раздражает его, он не должен пользоваться своим положением и подавлять ее, надо преодолеть это чувство.
И все же он ничего не мог с собой поделать. Проклятие!
С самого первого раза, когда она взглянула на него, он почувствовал неприязнь к ней и… влечение.
– Вот и хорошо. – Бринн поставила миску и нежно обтерла губы Малика салфеткой. – Теперь можешь еще поспать.
– Я не хочу… – поспешил возразить Малик, но тут же устало зевнул. – Впрочем… я немного устал.
– Ну конечно. – Она нежно прикоснулась к его вискам. – Твоему телу предстоит еще долго бороться за здоровье и надо дать ему отдохнуть.
– А ты будешь здесь, когда я проснусь?
– Я никуда не уйду от тебя. – Бринн положила руку на его рану. – Как видишь, мы будем спать вместе.
– Только спать? Какое бесполезное… – он дотронулся указательным пальцем до ее щеки, – сияние… – Закрыл глаза и тут же глубоко заснул.
Но она не могла спать. Бринн кожей чувствовала, что Гейдж с трудом удерживается от желания кинуться к ней.
– Что ты уставился на меня? – свистящим шепотом спросила она.
– Потому что мне так хочется. Ты мне кажешься… необычной.
Она глубоко вздохнула, и он снова удивился необычайной выдержке этой женщины.
– Во мне нет ничего необычного, и мне не нравится, когда меня разглядывают. Твой друг вне опасности. Разве тебе нечем больше заняться?
– Нет ничего важнее Малика. – Гейдж растянулся на своей подстилке, не спуская с нее глаз. – И потом я тоже устал. Ты с Маликом, может, и поспала днем, а я нет.
– Сам виноват. Я же говорила тебе, что ему будет лучше.
– Я не поверил тебе.
– А ты вообще-то кому-нибудь веришь?