Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю
Шрифт:
Мастер тогда крякнул от удовольствия, но одобрительную улыбку спрятал: «На язык востер, посмотрим, в деле каков».
«Упорный, не хнычет», — довольно улыбался Антон Ефремович, украдкой наблюдая, как Петр по нескольку раз переделывал то, что опытным давалось сразу.
— Одну деталь целый день варишь, — подошел как-то Антон Ефремович к завозившемуся Петру. — А у нас, брат, план, да и в кармане у тебя, кроме махорочных крошек, ничего
Петр промолчал, а мастер вдруг сказал:
— Правильно делаешь, Петро! Деньги зарабатывать успеешь. Душу в профессии разглядеть прежде надо.
«И ведь разглядел», — улыбнулся Антон Ефремович своим воспоминаниям.
Припомнил он, как настойчиво Петр осваивал сложную сварку «на воде». Шестьдесят сварщиков в цехе, а как дело до воды доходило — работать некому. Только трое умели заделывать отверстия, из которых под давлением вода хлещет. «Может, ты попытаешься, Петро?» — «Ну что ж, попробую, раз надо».
Антон Ефремович сам ходил домой к Петру.
— Твой-то сейчас частенько задерживается на заводе. Ты уж не нападай на него, Лидушка, — говорил он жене Петра, — трудное дело осваивает человек.
Антон Ефремович умел ценить умельцев. Но Петра он полюбил не только за упорство и мастерство — с его приходом жизнь в бригаде поздоровела.
Есть на корабле углы, где сварщикам приходится работать, согнувшись в три погибели.
Многие старались увильнуть от таких заданий:
«Черта с два там заработаешь!». Доставались «углы» обычно третьеразрядникам.
— Разве справедливо мы делаем? — заговорил как-то Петр. — Новички там вовсе ничего не заработают… Меня пошлите.
В бригаде Петра ценили, и дело с «углами» быстро уладилось.
Припомнил Антон Ефремович, как перед праздником, спасая честь бригады, Петр несколько часов исправлял брак, допущенный приятелем.
«Хорошим человеком вырос, — вслух подытожил мастер свои воспоминания. — Не о своей шкуре в первую очередь думает. Настоящий рабочий человек».
За последний год, присматриваясь к Петру, Антон Ефремович все чаще уносился мыслями в прожитые годы. Вся жизнь отдана родному заводу, всю жизнь шел в ногу с партией, а вот вступить… Все ждал подходящего случая. «А вот Громов многое может сделать. У него вся жизнь впереди». В откровенном разговоре он поделился своими мыслями с Петром…
Поручиться за Петра захотели многие коммунисты, но Петр не знал, что еще задолго до собрания к секретарю пришел Антон Ефремович и пробыл у него более часа.
— Так вот я и говорю, — покашливая, прощался с секретарем мастер, — я ведь рекомендовать его по всем правилам не могу. Но лучше меня его никто не знает — мой ученик… На трудное дело звать его не надо — сам придет. Такие люди, я считаю, партии нужны…
Сейчас, ожидая конца собрания, мастер вспоминал подробности разговора с секретарем. «Примут, должны принять», — думал он и волновался так, как будто это ему, Антону Векшину, нет еще и тридцати и это его принимают в партию.
Фото автора. Ленинград. Балтийский завод.
23 октября 1957 г.
1958
Юность —
Уже два месяца, как тихая размеренная жизнь поселка Виноградовки вышла из привычного русла. О чем-то заговорщически шепчутся ребята, зачастили друг к другу встревоженные матери. Пожалуй, только один дед Зиновий Мигов сразу стал на сторону молодых. Сам поколесивший немало по свету, он, видно, хорошо понял нынешних выпускников школы. Раздобыв где-то большую географическую карту, он расстилал ее по вечерам на завалинке и, тыкая суковатой палкой, преподносил односельчанам уроки географии, рассказывая о новых стройках, о непочатых делах, которые ждут у нас смелых людей. Не скрывал и трудностей…
Сколько дум за эти два месяца передумали отцы, сколько горячих споров было в уютных домиках за каменными оградами, пока, наконец, вопрос, ехать или не ехать, сменился другим: в какое место ехать?
Вот он, весь этот класс, — пятнадцать мальчишек и девчонок. Пятнадцать похожих и в то же время очень непохожих друг на друга молодых людей. Последние два месяца их видят не иначе, как вместе. Вместе они идут с песней по поселку, вместе в кино, вместе уговаривают одну из особенно упорных матерей. И, может быть, это хорошее единство, заставило родителей поверить в коллективную силу ребят.
Вот в белой рубашке стоит Ваня Волков. Всякий раз, когда в классе решается важное дело, все поворачивают головы в его сторону. За ним последнее слово. Это он первым решил поехать на стройку. Ваня хорошо учится, и в классе думали, что он непременно в вуз пойдет.
«Нет, хочу сначала у жизни поучиться». Эти непосредственные слова всем очень пришлись по душе и сразу же стали знаменем дружного класса.
— Будем учиться у жизни. Она лучше всего покажет, кому из нас в вуз надо, кому на завод, — без колебаний решили «названные сестры» — так в классе зовут Веру Дукову, Веру Делирайко и Машу Мурьянову, выросших в детском доме.
— И я еду, и я… — поднимали руки Аня Мигова, Федя Дучев, Дора Терзи, Леша Вознюк, Дора Велькова…
— Братцы! Да ведь, получается, всем классом едем!
Позвали классного руководителя Людмилу Михайловну Негрову и рассказали все, как решили. Тот памятный мартовский день и был отправной станцией на большой дороге в жизнь.
И хотя «комсомольская бригада поселка Виноградовки», как именуют себя ребята, пока сидит за партами и готовится к экзаменам, десятиклассники уже живут делами больших строек.