Полное собрание стихотворений

Фет Афанасий Афанасьевич

«Погляди мне в глаза хоть на миг…»

Погляди мне в глаза хоть на миг, Не таись, будь душой откровенней: Чем яснее безумство в твоих, Тем блаженство мое несомненней. Не дано мне витийство: не мне Связных слов преднамеренный лепет! — А больного безумца вдвойне Выдают не реченья, а трепет. Не стыжусь заиканий своих: Что доступнее, то многоценней. Погляди ж мне в глаза хоть на миг, Не таись, будь душой откровенней.

3 апреля 1890

«Что молчишь? Иль не видишь — горю…»

Что молчишь? Иль не видишь — горю, Всё равно — отстрани хоть, приветь ли. Я тебе о любви говорю, А вязанья считаешь ты петли. Отчего

же сомненье свое Не гасить мне в неведенье этом? Отчего же молчанье твое Не наполнить мне радужным светом? Может быть, я при нем рассмотрю, В нем отрадного, робкого нет ли… Хоть тебе о любви говорю, А вязанья считаешь ты петли.

11 ноября 1890

The Echoes

Та же звездочка на небе, Та ж внизу течет река, — Смолк давно лишь голос милый, Радость сердца далека! Эхо вторит мне уныло: Далека! Тот же в роще молчаливой Бьет веселый, светлый ключ; Но отрадный лик былого Не проглянет из-за туч! Грустно шепчет эхо снова: Из-за туч. Та же птичка, что певала, Ночью песнь свою поет; Но та песнь грустнее стала, Радость на сердце нейдет! Эхо тихо простонало: Да, нейдет! Голос прошлого родного, Ты умолкнешь ли когда? Не буди ты сновидений, Что умчались навсегда! Снова эхо в отдаленьи Вторит: навсегда!

«Тяжело в ночной тиши…»

Тяжело в ночной тиши Выносить тоску души Пред безглазым домовым, Темным призраком немым, Как стихийная волна Над душой одна вольна. Но зато люблю я днем, Как замолкнет всё кругом, Различать, раздумья полн, Тихий плеск житейских волн. Не меня гнетет волна, Мысль свежа, душа вольна; Каждый миг сказать хочу: «Это я!» Но я молчу.

15 сентября 1892

Стихотворения на случай, послания, посвящения, эпиграммы, отрывки

«Нет, сколько козней ты ни крой…»

Нет, сколько козней ты ни крой, Я твоего не слышу бреда, Пошлю я в лавку за икрой И ждать не стану до обеда.

1838

«Григорьев, музами водим…»

Григорьев, музами водим, Налил чернил на сор бумажный, И вопиет с осанкой важной: «Вострепещите!» мой Вадим.

1839?

Эпиграмма

Он в идее вечно жаден, А в конкрете он свиреп, Догматически нескладен И практически нелеп.

1842

Автору стихов «Безымянному критику»

(М. Дмитриеву, который поместил их в «Москвитянине»)

Как тебе достало духу Руси подличать в глаза? Карамзин тебе даст плюху, Ломоносов даст туза. Кто ни честен, кто ни славен, Будет славен сам собой; Ни Жуковский, ни Державин Не нуждаются тобой. Будь каких ты хочешь мнений О России до Петра — От твоих стихотворений Не прибудет нам добра. … Где ответ на глупость эту? И кому тебя судить? Нет, не мирному поэту, — Надо в клинику сходить. … Жалко племени младого, Где отцы, ни дать ни взять Как хавроньи, всё, что ново, Научают попирать. Где народности примеры? Не у Спасских ли ворот, Где во славу русской веры Казаки крестят народ? Да, у нас на месте лобном, На народной площади, Калачи так славно сдобны, Что наелся и — … Горько вам, что ваших псарен Не зовем церквами мы, Что теперь не важен барин, Важны

дельные умы. Да, Россия властью вашей Та же, что и до Петра; Набивает брюхо кашей И рыгает до утра. Что вам Пушкин? Ваши боги Вам поют о старине И печатают эклоги У холопьев на спине

Ноябрь 1842

«В зверинец мой раскрыты двери…»

В зверинец мой раскрыты двери, Зверей подобных в мире нет, Рассортированы все звери, И каждому дан свой куплет. Вот Крюднер, капитан хохлатый, Он привезен из дальних стран, Молодцеватый, грубоватый, А вот при нем его Бриган. Вот Кащенки — и Петр, и Павел, Я в клетке их держу одной, Зверьки ручные, честных правил И по-домашнему с ленцой. Вот Пален; петухом ли шпанским, Аистом ли его назвать?. Он поится одним шампанским; Полегче, ног бы не сломать! Вот Рап-кобель. Каким-то чудом И Агапей при нем всегда. Кто кобелем, а кто верблюдом Заняться может, господа. Кази усами разукрашен, Турецкой силой одарен. Он бородою только страшен, И до клубнички падок он. А вот Кудашев; он был князем Вдали, на южных островах; Силач, он всех кидает наземь И татуирован в … А вот Краевский; с пальмы южной, Страны полуденной жилец, Но как обманчив вид наружный: Он только с виду молодец. Вот Клопман; ящик с зеркалами, В помадной банке корм стоит, Что день, то щетка; он духами От головы до ног облит. Вот отделенье мелкой птицы: Борисов, чтобы не забыть; Он к нам приехал из столицы «Мое почтенье» говорить. А тут, лишь клетку повернете, Для крошки в ящике простор; Та крошка Фонька Ревелиоти, Мала, но ноготок востер. Вот Иваненко для закуски, В бараньих завитках кругом; Не знаю, шпанский или русский, Но только знаю — с курдюком.

1845

«Поднялася пыль степная…»

Поднялася пыль степная, Солнышко взошло, Всюду сбруя боевая Блещет как стекло.

Август 1845

В альбом А.Я. Марченко

Стихом простым, стихом случайным, Назло альбомам и стихам, К воспоминаньям грустным, тайным Поползновенья я не дам. Весны обманчивой жилица, Минутных роз минутный друг, Без сожаления, как птица, Перенесись на нежный юг. Звездам Украйны полудикой, Как в дни былые, не молись: Иной картиною великой Поражена, остановись! Твой женский глаз, лучом поспешным Окинув моря благодать, Подметит то, чего нам, грешным, Во век веков не увидать.

1846

А.Л. Бржевской

Я вам пророчил поклоненье, Венец прекрасному челу, И расточал свое уменье Воздать вам должную хвалу. Теперь же слабый мой умишка Не больше сделает добра, Как театральная афишка О пьесе, сыгранной вчера.

9 сентября 1847

«Я жертву приносил обильную Прияпу…»

Я жертву приносил обильную Прияпу И жаждал новые во храм его снести, Но бог велел меня немедля к Эскулапу Вулкановой супруге отвести. В изгнании моем я долго тосковал, Кляня всех нимф, как самых злобных фурий. Суровый бог мне ноги заковал, А расковал услужливый Меркурий. Теперь намерен я, чтоб больше не страдать, То всякий раз, как я пойду к Прияпу, Чтоб грозный бог не мог меня узнать, На плешь надвигивать спасительную шляпу.