Полуночный лихач
Шрифт:
Дебрский закрыл лицо руками. Два парня… два парня в его квартире, два парня и Инна…
– Чего дальше-то делаем, хозяин? – уютно зевнул водила.
– Догоняй «Ладу», – хрипло скомандовал Дебрский. – Сотню сверху!
– Есть, шеф! – вскрикнул шофер без малейших признаков оканья, и неуклюжая машина с незнаемой прежде скоростью полетела по просторному шоссе.
Как Николай ни отнекивался, Родик все-таки пошел куда-то и спустя некоторое время вернулся в сопровождении качка, которому и велел «отвезти человека».
– Ты где живешь-то?
– На Бекетовке, ничего, я и сам доберусь…
– Ладно-ладно! Вот еще – ноги бить!
Николай, чувствуя себя безумно неловко от такого радушия, потащился за качком, который назвался Гришей и подвел его к преизрядному «Роверу»:
– Давай, братан, по-быстрому, мне еще надо в два места живой ногой обернуться.
– Да я на автобусе могу… – опять заикнулся Николай, но Гриша буквально запихнул его в «Ровер»:
– Ты чё? Ленту рвать?! Да меня шеф по стенке размажет, если я не окажу тебе уважение!
Гриша был большой: метр девяносто на полтора, но Николай ни мгновения не усомнился, что тщедушный Родик спроста размажет его по стенке одним взглядом, поэтому больше не спорил.
Поехали. Дом Родика стоял в крайнем ряду верхнепечерских улиц, сзади и сбоку были уже пустыри с новостройками, и Гриша поехал по объездной. Он тащился тихонечко, соблюдая ограничения скорости с большим опережением. Словно почувствовав недоумение Николая, пояснил:
– Не надо привлекать лишнего внимания, правда? Шеф теперь – человек мирный, ну и нас вышколил.
Микрорайон кончился, выехали на трассу. Сразу показалось красивенькое строение под зеленой крышей – бензозаправка «Лукойла».
– Не возражаешь, я заправлюсь? – озабоченно спросил Гриша. – Блин, забыл совсем.
– Давай, – кивнул Николай, и Гриша подвернул к колонке.
Сервис здесь был на уровне: относил деньги в кассу и сдачу приносил какой-то оранжевый мальчик. Он же, что характерно, занимался непосредственно заправкой.
Гриша сидел важный, глядя вперед со строгим и в то же время задумчивым выражением, которое показалось Николаю знакомым. Он чуть не прыснул: именно с таким видом Родик отдавал приказания своим «шестеркам», так что Гриша беззастенчиво копировал шефа. Николай вдруг испугался, что Гриша заметит его улыбку, и торопливо отвернулся, разглядывая аккуратный домик офиса, девушку за стеклом, которая что-то сердито говорила по телефону, изредка взмахивая рукой, словно грозила кому-то…
Наконец заправились.
Проехали немного по шоссе, потом Гриша вдруг сказал:
– Ну я и бобик! Куда поперся в объезд? Мы тут гораздо быстрее проскочим. – И свернул с шоссе опять в Печеры, чтобы нижней объездной дорогой выехать в Нагорный микрорайон, откуда до улицы Бекетова и в самом деле рукой подать.
Николай покосился на Гришу: уж больно вяло звучал его голос. Тот отер лоб, слабо улыбнулся:
– Все нормально.
Однако Николай продолжал посматривать на него. С парнем что-то случилось: он бледнел буквально на глазах, тяжело дышал.
– Что с тобой? – спросил Николай.
– Чего? Не бойсь, доедем! – И в следующее мгновение едва успел увильнуть от прущего в гору «КамАЗа», который разразился гневным трубным сигналом.
– Останови! – прикрикнул Николай, и Гриша, к его изумлению, послушался: вильнул к обочине, заглушил мотор.
– Чего-то мне и в самом деле поплохело, – пробормотал он, еле шевеля губами, потянулся расстегнуть ворот рубашки, но рука его бессильно упала, голова запрокинулась…
Николай мгновение смотрел на него в растерянности, но тут же пальцы привычно прильнули к шее Гриши.
Ого! Пульс как у зайчика: нитевидный, не меньше ста двадцати. Лицо меловое, холодное, все покрыто потом. Сразу видно, что резко упало давление.
– Гриша, эй! – окликнул он тревожно, однако тот не шелохнулся. Дышал слабо, неровно, такое впечатление, что был без сознания.
Николай быстро закатал ему рукав, потом другой, взглянул на вены. Чисто, если Гриша и подсел на что-то, то явно не на иглу. Нет, Родик вряд ли будет держать при себе нарка. Значит, передозировка или ломка тут ни при чем.
«Да не инфаркт ли у него?» – мелькнула мысль, в которой не было ничего необычного. Конечно, Грише на вид нету и тридцати, но сейчас инфаркты помолодели, у двадцатилетних бывают, нагляделся Николай на таких-то!
Он посмотрел на мощные Гришины плечи и подумал, что есть еще вариант. Возможно, парень элементарно перекачался. Они же все, качки эти, принимают стероиды, а это штука такая, от их переизбытка всего можно ожидать.
Однако хватит сидеть, надо что-то делать.
Для начала Николай распахнул дверцы, и сразу машину наполнил сырой, промозглый холодок. Потом быстро обшарил Гришины карманы, однако, к своему немалому изумлению, не нашел того, чего искал: мобильного телефона.
Бритоголовый качок без мобильника? Да это нонсенс! И сей нонсенс вполне мог стоить Грише жизни – с сердечным приступом медлить нельзя.
Николай выскочил из машины, обежал ее и огляделся. Да, если бы Гриша старался выбрать место, чтобы откинуть коньки без посторонней помощи, лучшего он просто не мог бы найти: справа огромный пустырь на холмах, слева тянутся бесконечные заборы, за которыми не то пустыри же, не то незавершенки.
Николай замахал руками, пытаясь остановить какую-нибудь машину, однако на довольно крутой подъем шли один за одним тяжелогруженые трейлеры, и никто из шоферов на него даже не глядел, поглощенный дорогой.
Над ухом резко просигналили, Николай неуклюже метнулся на обочину. Мимо пронесся тяжелый «Паджеро», тонированные стекла издевательски мерцали.
– О черт!
Он вернулся к Грише. Тот, чудилось, побледнел еще больше, свежий воздух явно не помог, да и какой он тут, к черту, свежий?! Пульс вытянулся в тонюсенькую ниточку. Бог ты мой, хорош же будет Николай, если при нем, выражаясь фигурально, «свалит навеки» одна из «шестерок» Родика Печерского! Вообще – хорош же он будет врач, если при нем умрет человек!