Поля крови. Религия и история насилия

Армстронг Карен

На следующий год римский военачальник Помпей вошел в Иерусалим, убив 12 000 иудеев и поработив еще многие тысячи. Неудивительно, что в массе своей иудеи ненавидели римскую власть. Однако ни одна империя не выживет, если не найдет себе сторонников среди части местного населения. Римляне правили Палестиной через священническую аристократию в Иерусалиме, а также марионеточного царя Ирода, князя Идумеи, недавно обратившегося в иудаизм. Ирод построил по всей стране величественные крепости, дворцы и театры в эллинистическом стиле, а на побережье – Кесарию, совсем новый город, названный в честь Августа. Однако главным памятником эпохи Ирода стал удивительный новый храм Яхве в Иерусалиме (возле Антониевой башни, в которой дислоцировались римские войска). Правитель жестокий, со своей армией и тайной полицией, Ирод был чрезвычайно непопулярен. А палестинскими иудеями, получалось, правят сразу две аристократии: иродиане и саддукеи, священническая элита. Налоги собирали и те и другие, поэтому иудеи платили вдвойне {588} .

588

Richard A. Horsley, ‘The Historical Context of Q’, in Richard A. Horsley and Jonathan A. Draper, eds, Whoever Hears You Hears Me: Prophets, Performance and Tradition in Q (Harrisburg, Penn., 1999), pp. 51–54

Как и все правящие классы в аграрных обществах, обе аристократии использовали зависимый от них персонал, который в обмен на работу с простым народом имел более высокий социальный статус и долю от излишков {589} . Сюда входили, в частности, мытари, то есть сборщики податей.

В Римской империи они были обязаны сдавать колониальным властям фиксированную сумму, но имели право оставлять себе дополнительные деньги, выбитые из крестьян. В результате они получали определенную независимость, хотя, как видно из Евангелий, были ненавидимы народом {590} . «Книжники и фарисеи», упоминаемые в Евангелиях, также оказались приспешниками режима, ибо толковали Тору и обычное еврейское право в его пользу {591} . Впрочем, это можно сказать не обо всех фарисеях. Большинство из них сосредоточились на строгом соблюдении Торы и экзегезе [7] – впоследствии их подход повлияет на раввинистическую экзегезу – и несколько дистанцировались от элиты, иначе они не имели бы популярности в народе. А уважение к ним было столь велико, что любой иудей, мечтавший о политической карьере, должен был зубрить у фарисеев гражданское право. Скажем, Иосиф Флавий, иудейский историк I в. н. э., одно время учился у фарисеев истолкованию законов, хотя полностью к данному направлению не принадлежал, – эти штудии позволили ему обрести навыки, необходимые для политической карьеры {592} .

589

Gerhard E. Lenski, Power and Privilege: A Theory of Social Stratification (Chapel Hill and London, 1966), pp. 243–48.

590

John H. Kautsky, The Politics of Aristocratic Empires, 2nd ed. (New Brunswik and London, 1997), p. 81

591

Horsley, ‘Historical Context of Q’, p. 154

7

Экзегеза – истолкование священных текстов. – Прим. ред.

592

Flavius Josephus, The Life, trans. H. St. J. Thackeray (Cambridge, Mass., 1926), 10–12; Alan Mason, ‘Was Josephus a Pharisee?: A Re-Examination of the Life, 10–12’, Journal of Jewish Studies, 40 (1989); Alan F. Segal, Paul the Convert: The Apostolate and Apostasy of Saul the Pharisee (New Haven, Conn., and London, 1990), pp. 81–82

Колонизированные народы часто придают большое значение тем религиозным обычаям, над которыми еще сохраняют контроль и которые напоминают о временах свободы. У иудеев нелюбовь к правителям достигала максимума во время важных храмовых праздников, имевших особое звучание в ситуации политического унижения. Пасха служила воспоминанием об избавлении Израиля от имперской власти Египта. Пятидесятница праздновалась в честь дарования Торы, божественного устава, который превыше всех имперских эдиктов. Суккот (Кущи), праздник урожая, напоминал о том, что земля с ее плодами принадлежат Яхве, а не римлянам. Скрытое недовольство выплеснулось в 4 г. до н. э., когда Ирод лежал на смертном одре. Он недавно поставил над главным фронтоном храма большого золотого орла, символ имперского Рима. Иуда и Матфий, знаменитые учителя Торы, назвали сей акт оскорблением владычества Яхве {593} . В ходе хорошо спланированной акции сорок их учеников вскарабкались на крышу, сорвали орла, разнесли его на куски и даже не попытались бежать, отважно приняв кару {594} . Ярость Ирода была такой, что он даже встал с постели. Ученики с учителями были приговорены к смерти, а сам правитель умер в муках через несколько дней {595} .

593

Иосиф Флавий. Иудейская война VI 51. см.: английский перевод в: G. A. Williamson, Josephus: The Jewish War (Harmondsworth, 1959) [Перевод Я. Чертка. Цит. по: Иосиф Флавий, Иудейская война. – Минск: Беларусь, 1991 – Прим. пер.]

594

Иосиф Флавий. Иудейские древности XVII 157. см.: английский перевод в: Richard A. Horsley, Jesus and the Spiral of Violence: Popular Jewish Resistance in Roman Palestine (Minneapolis, 1993 ed.), p. 76.

595

Иосиф Флавий. Иудейская война, I 655

Стоит отметить, что большинство выступлений против имперского владычества в римской Палестине не были насильственными. При чтении Иосифа Флавия можно подумать, что вследствие религиозного фанатизма иудеи много бунтовали. На самом деле демонстрации доходили до насилия лишь в крайних ситуациях. Когда разгневанные толпы стали протестовать против мучительной казни любимых учителей, Архелай, старший сын Ирода, спросил, что он может для них сделать. Судя по ответу, враждебность к Риму диктовалась не только религиозной нетерпимостью: «Одни требовали облегчения податей, другие – упразднения пошлины, а третьи требовали освобождения заключенных» {596} . И хотя плач в Иерусалиме еще не затих, вооруженного мятежа не было, пока Архелай в панике не послал военных в храм. Но даже тогда толпы лишь кидали камни, а потом вернулись к молитве. Ситуацию можно было бы удержать под контролем, если бы Архелай не отправил пехотинцев, которые убили около 3000 человек {597} . Тогда начались беспорядки по всей стране, и народные вожди, посягавшие на корону, вели партизанские войны с римскими и иродианскими отрядами. Опять-таки дело больше упиралось в налоги, чем в религию. Толпы нападали на имения знати и грабили местные крепости, амбары и римские обозы, чтобы забрать товары, отнятые у народа {598} . У Квинтилия Вара, наместника близлежащей Сирии, ушло три года на восстановление Pax Romana. По ходу дела он сжег дотла галилейский город Сепфорис, разграбил соседние села и распял возле Иерусалима 2000 повстанцев {599} .

596

Ibid., II 3.

597

Ibid., II 11–13

598

Ibid., II 57

599

Ibid., II 66–75

Рим разделил царство Ирода между тремя его сыновьями: Архелай получил Идумею, Иудею и Самарию, Антипа – Галилею и Перею, Филипп – Заиорданье. Однако Архелай правил столь жестоко, что император низложил его и впервые поставил над Иудеей своего префекта. Римский префект опирался на иудейскую священническую аристократию, а резиденция его располагалась в Кесарии. Когда Копоний, первый наместник, решил провести перепись перед сбором податей, некий Иуда Галилеянин призвал народ к сопротивлению. Его религиозность была неотделима от политических воззрений {600} . платить налоги Риму, считал он, равнозначно рабству, ибо единственный владыка еврейского народа – сам Бог; и если иудеи проявят стойкость и не дрогнут перед лицом возможной смерти, Бог вмешается и поможет {601} .

600

John Dominic Crossan, God and Empire: Jesus against Rome, Then and Now (San Francisco, 2007), pp. 91–94.

601

Иосиф

Флавий, Иудейские древности, XVIII 4–9; см.: Horsley, Spiral of Violence, p. 81; ср. Иудейская война, II 117

Обычно крестьяне не прибегали к насилию. Их главным оружием был саботаж: снижение темпов работы или полный отказ от нее – одним словом, методы экономические (и подчас весьма ушлые). Большинство римских наместников щадили чувства иудеев, но в 26 г. н. э. Понтий Пилат велел гарнизону Антонии поднять у самого храма знамена с изображением императора. Толпа крестьян и горожан явилась в Кесарию, и, когда Пилат отказался убрать знамена, иудеи попросту легли на землю возле резиденции и пролежали пять дней. Тогда Пилат позвал их на ристалище выслушивать его решение. Там, увидев, что они окружены солдатами с обнаженными мечами, люди снова повалились на землю. Они говорили, что скорее умрут, чем нарушат закон. Возможно, они надеялись и на вмешательство свыше, но они также понимали: казнить их – значит создать угрозу массового бунта. И риск оправдался: наместник уступил и убрал знамена {602} .

602

Иудейская война, II 169–74.

Шансы бескровного исхода были значительно меньше, когда лет через двадцать пять император Гай Калигула пожелал водрузить в иерусалимском храме свою статую. Опять-таки крестьяне вышли возмущаться: «поднялись точно по сигналу… бросив города, деревни и дома, так что они совершенно опустели» {603} . Когда легат Петроний прибыл в порт Птолемаиду с оскорбительной статуей, он нашел «десятки тысяч иудеев» с женами и детьми на равнине перед городом. Опять-таки протест не был вооруженным. Иудеи сказали Петронию, что драться не будут. Но они остались в Птолемаиде даже после начала посевного сезона {604} . В политическом плане это была разумная акция. Петронию пришлось объяснять императору, что из-за невозделанности почвы начнутся разбои и снизится выплата повинностей {605} . Однако Калигулой редко двигали рациональные соображения, и дело могло бы кончиться трагически, если бы его не убили на следующий год.

603

Филон. О посольстве к Гаю. См. Philo, On the Embassy to Gaius, trans. F. H. Colson (Cambridge, Mass., 1962), 223–24. [Перевод О. Левинской. Цит. по: Филон Александрийский. Против Флакка; О посольстве к Гаю. / Иосиф Флавий. О древности еврейского народа; Против Апиона. – Москва / Иерусалим: Еврейский университет в Москве / Гешарим, 1994. – Прим. пер.]

604

Иудейские древности, XVIII 292

605

Иудейские древности, XVIII 284

Даже если эти крестьянские сообщества озвучивали свой протест против римского владычества, опираясь на эгалитарные иудейские традиции, их не ослеплял фанатизм. Они не спешили ни убивать, ни расставаться с жизнью. Более поздние народные движения потерпят неудачу, поскольку их вожди будут действовать топорно. Скажем, в 50-е годы н. э. пророк по имени Февда увлечет 400 человек в Иудейскую пустыню: мол, начинается новый исход и уверовавшим Бог обещает избавление {606} . Еще один мятежник собрал толпу в 30 000 человек и двинулся к Масличной горе, «откуда намеревался силой войти в Иерусалим, подавить римский гарнизон и захватить верховную власть» {607} . У этих движений не было политических рычагов, и их безжалостно разгромили. Оба протеста вдохновлялись апокалиптической (и «вечной философской») верой в то, что действия земные способны повлиять на события в космическом плане.

606

Иудейские древности, XX 97–98

607

Иудейская война, II 261–263. [Перевод М. Финкельберг. Цит. по: Иосиф Флавий. Иудейская война. – Москва / Иерусалим: Мосты культуры / Гешарим, 2008. – Прим. пер.]

Такова была политическая ситуация, когда Иисус начал свою проповедь в галилейских селах.

Иисус родился в обществе, испытавшем травму насилия. Его жизнь, в начале и в конце, обрамляли восстания: на его детство пришлись бунты, вспыхнувшие после Иродовой смерти, причем вырос он в селе Назарет, в шести километрах от Сепфориса, уничтоженного Варом, а через 10 лет после распятия началась крестьянская забастовка против Калигулы. Во время его жизни Галилеей правил Ирод Антипа, который финансировал свои строительные программы, обложив галилейских подданных повышенным налогом. Невыплата налогов наказывалась конфискацией земли, которая становилась частью и без того огромной собственности иродианских аристократов {608} . Потеряв землю, одни крестьяне уходили в разбой, а другие (возможно, в том числе плотник Иосиф, отец Иисуса) переключались на менее уважаемые занятия: большинство ремесленников происходили из разоренных крестьян {609} . В Галилее вокруг Иисуса собирались огромные толпы больных и голодных страдальцев. Его притчи показывают общество, расколовшееся на богачей и бедняков: мы видим людей, которые отчаянно нуждаются в займах; крестьян по уши в долгах; крестьян, лишенных земли и ставших поденщиками {610} .

608

Иудейские древности, XVIII 36–38; Horsley, ‘Historical Context of Q’, p. 58

609

John Dominic Crossan, Jesus: A Revolutionary Biography (New York, 1994), pp. 26–28

610

A. N. Sherwin-White, Roman Law and Roman Society in the New Testament (Oxford, 1963), p. 139. Мф. 18:22–33; 20: 1–15; Лк. 16:1–13; Мк. 12:1–9

Евангелия были написаны в городской среде спустя десятилетия после распятия, но все еще отражают политическую агрессию и жестокость римской Палестины. В первые же годы жизни Иисуса царь Ирод истребил всех мальчиков-младенцев в Вифлееме, повторяя злодеяния древнего фараона, архетипического империалиста {611} . Иоанн Креститель, двоюродный брат Иисуса, был казнен Иродом Антипой {612} . Иисус предрекал, что и его ученики подвергнутся гонениям, бичеваниям и расправам со стороны иудейских властей {613} . Сам он был арестован по приказу первосвященнической аристократии, после чего замучен и распят по приказу Понтия Пилата. С самого начала Евангелия изображают Иисуса и его учение альтернативой структурному насилию имперского владычества. Римские монеты, надписи и храмы регулярно называли Августа, установившего мир после столетия жестоких войн, «сыном бога», «господином» и «спасителем», а также возвещали «благую весть» о его рождении. И когда ангел возвестил пастухам о рождении Иисуса, то сказал так: «Я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям; ибо ныне родился вам… Спаситель». Однако этот Сын Божий был рожден бездомным и вскоре стал беженцем {614} .

611

Мф. 2:16

612

Мф. 14:3–12

613

Мф. 10:17–18

614

Marcus Borg, Jesus: Uncovering the Life, Teachings, and Relevance of a Religious Revolutionary (San Francisco, 2006), pp. 67–68 (Борг М. Иисус. Загадка революционного гения. – М.: Эксмо, 2014.)