Полюс капитана Скотта
Шрифт:
Сколько времени он пробыл в этом состоянии, капитан так и не узнал. Зато ясно уловил, что к действительности его возвращает не глас Господний, а приглушенные слова лейтенанта, который сообщал, что прошлой ночью доктор Уилсон умер. Капитан открыл глаза, силясь что-то сказать, но так и не смог. Единственное, что он явственно осознал, что лейтенант тоже умирает. Впрочем, на сей раз обморочный сон Скотта продолжался недолго:
— Когда-то вы сказали, сэр, что полярные ветры задумчиво и задушевно поют голосами своих снежных дюн, — едва слышно, явно слабеющим голосом проговорил Бауэрс, пытаясь одной рукой дотянуться до руки все еще живого капитана Скотта, а другой — до руки упокоившегося
Роберт медленно, с большим трудом открыл глаза и попытался повернуть голову так, чтобы в последний раз увидеть лейтенанта. Закрывая их несколько минут назад, капитан был уверен, что Генри уснул таким же вечным полярным сном, каким ночью уснул доктор Уилсон.
— Теперь они уже не просто поют нам, лейтенант, — произнес капитан, медленно распахивая все еще спасительный спальный мешок, чтобы «уйти» вместе с последним из своих спутников, — теперь они нас отпевают. И как же божественно они отпевают нас… в этом величественнейшем, самой природой сотворенном ледяном храме!
Часть третья. Пленники вечности
Отношение к трагической экспедиции капитана Скотта красноречиво свидетельствует о том, что даже самые роковые неудачники порой могут рассчитывать на благодарность и снисходительное милосердие всего человечества.
1
…Аткинсон понимал, что спутники его устали, он и сам чувствовал адскую усталость, однако здесь, у «Однотонного» лагеря, он мог позволить отряду поисковиков лишь небольшой отдых. Полярники шли сюда двумя группами. Первой, с основным запасом провианта и топлива, а также с палатками и инструментом, шла группа флотского лейтенанта и главного гидролога экспедиции Генри Ренника. Двое саней группы тащили индийские мулы, и это облегчало жизнь всему отряду.
Что же касается самого Аткинсона, то вместе с Черри-Гаррардом и каюром Дмитрием он шел по следу «группы мулов» налегке, на собачьей упряжке, причем во время всего похода держался на полмили позади. Лейтенант умышленно выдерживал эту дистанцию, чтобы время от времени сворачивать со следа и осматривать окрестности: вдруг какие-то признаки стоянки или тела полярников обнаружатся за ближайшей скалой, в распадке или между снежными дюнами!
— Даже трудно предположить, где мы сможем обнаружить теперь лагерь капитана, сэр, — подошел к Аткинсону командир авангардной группы лейтенант Ренник, когда тот в очередной раз осматривал в подзорную трубу видневшееся впереди плато. — Признаться, я рассчитывал найти его здесь, у «Однотонного» склада.
— Напрасно, лейтенант. Очевидно, они потому и погибли, что не дотянули до этого провиантского рая. Здесь бы они отдохнули, подкормились, подлечили раны… Если их где-то и следует искать, то вон там, — указал трубой в сторону освещенного солнцем хребта, с которого начиналось огромное материковое плато.
Ренник — рослый, худощавый шатен — недоверчиво взглянул в сторону хребта и инстинктивно поежился. Если любимчик Скотта лейтенант Бауэрс отличался поразительным невосприятием холода, то Ренник был его полной противоположностью. Порой доктору казалось, что сам вид снега, вид ледовой поверхности вызывает у этого флотского офицера какое-то аллергическое отвращение. Почему этот человек, большую часть своей флотской службы проведший в теплых водах Индийского океана, решился на экспедицию в Антарктиду, наверное, так и останется для доктора загадкой. Иное дело, что у Генри была репутация знающего гидролога и океанографа. Но это скорее объясняет и оправдывает выбор Скотта, а не выбор этого несуразного худощавого лейтенанта.
— Ну а если и там не обнаружим ни лагеря, ни тел, что тогда?
— Понятно, что… К полюсу пойдем, — Аткинсон едва пригасил ироническую ухмылку. — Прямиком к полюсу. От гурия к гурию, строго на юг.
— Но ведь мы не готовы к такому рейду, сэр! — ужаснулся океанолог.
— Что значит: «Мы не готовы»? Как это понимать? К чему же вы тогда готовились, как не к покорению полюса?
— Я имел в виду, что не готова наша команда.
— Это уже не имеет значения, лейтенант. Главное — видеть перед собой цель.
Ренник пораженно взглянул на начальника экспедиции, затем — на расплывавшиеся на горизонте контуры хребта и, вновь передернув плечами, вернулся к палаткам.
Глядя ему вслед, Аткинсон криво ухмыльнулся и покачал головой, дескать, «с кем только не приходится рисковать в этом ледовом аду?!». В его распоряжении было всего двенадцать полярников, десять из них доктор увлек за собой на этот поиск. При этом он как начальник экспедиции оказался перед нелегким выбором: куда идти — на север или на юг? Понятно, что судьбу группы Скотта нужно было во что бы то ни стало выяснить, но в это же время на Земле Виктории завершала тяжелую зимовку группа лейтенанта Виктора Кемпбелла.
Еще в январе эта группа, в которую кроме Виктора вошли корабельный врач лейтенант Мюррей Левик, геолог Пристли, а также моряки Эббот, Дикасон и Браунинг, была высажена на Земле Виктории, на старой стоянке, получившей название «Убежище Эванса». Предполагалось, что уже в середине февраля «Терра Нова» снимет эту «Северную группу», чтобы доставить на базу, и все её члены остались там на зиму в летних лыжных костюмах, с запасом провианта всего на четыре недели.
Но случилось так, что в середине февраля барк оказался в ледовом плену и, несмотря ни на какие маневры команды, ближе, чем на тридцать миль, подойти к берегу Земли Виктории не сумел. Только тогда Аткинсон, лейтенант Эванс и остальные опытные полярники поняли, насколько легкомысленно Скотт, Кемпбелл и все они, вместе взятые, отнеслись к снаряжению этой экспедиции и как жестоко теперь всем им придется расплачиваться за это.
— Ваш обед готов, сэр! — окликнул лейтенанта моряк Дебенхэм, который не раз демонстрировал чудеса кулинарии, поражая полярников отбивными и котлетами из тюленьего и пингвиньего мяса.
В этот раз блюдо из мороженого тюленьего мяса тоже выглядело привлекательным, однако Аткинсон пережевывал его, не воспринимая ни вкуса этой поджарки, ни остроты её приправы. Над Ренником он, конечно, подшутил, но вопрос лейтенант ставил правильно: где тот рубеж, на котором он должен прекратить поиск полюсной группы ради спасения своих собственных людей? Где он обязан остановиться и повернуть назад — определить будет несложно. А вот имеет ли он право уйти из Антарктики, не прочтя молитву над усопшими и не обнаружив ни писем их, ни дневников — это уже не только вопрос риска, но и чести.
Когда возникла дилемма, куда идти: на поиски группы капитана Скотта, которая, без всякого сомнения, погибла, или на поиски группы лейтенанта Кемпбелла, у которой был шанс выжить, по крайней мере мог уцелеть хоть кто-нибудь из группы, — мнения резко разделились. Лейтенант Ренник, как океанолог, считал, что нехватка в «Северной группе» продуктов питания могла восполняться охотой на тюленей, пингвинов и прочую морскую живность. В то время как все жизненные ресурсы «полюсной группы» были исчерпаны еще осенью. Его активно поддерживали биолог Нельсон, санный механик Дэй и каюр-норвежец Йенс Гран, которые конечно же отдавали предпочтение поиску выживших, а не погибших.