Помраченный Свет
Шрифт:
– Они отплатили нам так, как способны только ничтожные отродья зла! – продолжил Иустин, величественно жестикулируя. – Они вероломно напали на своих благодетелей! Им дарована жизнь и спокойное существование, но они возжелали большего! Они лишний раз доказали, что никакое хорошее отношение к ним не исправит их темную природу. Зло навсегда останется злом!
Примерно две сотни сонзера стояли перед помостом, испуганно озираясь по сторонам. Они понимали, что сейчас произойдет, но отказывались верить в свое фатальное невезение. Жить одним лишь искуплением грехов отцов, а умереть
– Я, как верный последователь Света и его идеалов, очень хотел бы помиловать их. Но не могу, – произнес Иустин с почти искренним сожалением в голосе. – Однажды мы уже проявили сострадание. Отродьям зла был дан шанс, но они не воспользовались им. Помиловать их сейчас – значит оскорбить наших светлейших предков, триумфально завершивших Вечную войну. Злу нет прощения, и мы в очередной раз в этом убедились. Виновные должны умереть.
Кардинал дал короткую отмашку, но расслабленный жест принадлежал уже не властному правителю, а вальяжному философу. Он вынес приговор, остальное – не его забота. Любое существо, облеченное высшей властью, должно принимать ответственность за свои решения и действия подчиненных. Но только всецело верящий в собственную правоту лидер мог сделать это с такой легкостью, с какой Иустин отправил на смерть почти две сотни порождений Тьмы.
Из толпы созданий Света вышло несколько атланов в белых робах и высоких капиротах – традиционное облачение палачей на аутодафе. Их вид развеял остатки сомнений у испуганных сонзера. Несчастные рабы прижались друг к другу, сливаясь в единую угольно-серую массу страха и отчаяния. Беспомощные взгляды обреченных обращались то на темных собратьев, стыдливо прячущих глаза за рядами гатляуров, то на людей-солдат, бесстрастно дожидающихся конца казни, то на целый сонм атланских епископов и клириков, пришедших на церемонию для соблюдения банальной формальности, то на довольных фей.
– Но мы ничего плохого не сделали! – раздался вопль из толпы сонзера. – Мы невиновны!
Иустин повернул голову на крик и задумчиво посмотрел на лица осужденных, в которых застыли неповторимые эмоции ожидания смерти и последний след призрака надежды. Кардинал не очень хотел разговаривать с еще живыми мертвецами, но все же снизошел до ответа:
– Виновны. Сейчас на площади судят только виновных. Оказались здесь – значит, виновны. Очевидно же.
– Но мы даже не знаем, кто там на кого напал! Милостивый господин, не убивайте нас, пожалуйста!
– Это не убийство. Это возмездие, – Иустин указал на них пальцем: – Вы – отродья зла. Иных оснований для смертного приговора и не требуется.
Сонзера замерли, направив пустые взгляды на кардинала. Порождения Тьмы давно свыклись с несправедливостью мира, но казнь за то, что они просто есть, – это было сверх их понимания. Какое извращенное правосудие способно осудить невиновных? Только правосудие победителей. И сопротивляться ему бессмысленно.
«Не понимаю», – Фероту почему-то стало не по себе при виде сонзера, слишком быстро смирившихся с незаслуженной смертью. Во всей этой ситуации было нечто неправильное, неестественное, ненормальное. Но епископ никак не мог уловить, что именно смутило его.
Логика приговора Иустина неоспорима, любое создание Света подтвердит ее правильность, и Ферот не был исключением. К тому же понести наказание за темных сородичей, нарушивших правила и законы Атланской империи, – в порядке вещей. Комендант и сам неоднократно издавал подобные указы. Но видел ли он их исполнение воочию хоть раз? А ведь за множеством безликих бумаг скрывались судьбы живых существ.
– Это всего лишь отродья зла, – пробормотал Ферот, обращаясь к самому себе. – Все правильно. Так и должно быть.
– Согласен, – восхищенно прошептал Онкан, не сильно задумываясь над словами епископа. – Правосудие Света поистине прекрасно.
Тем временем атланы в белых робах и капиротах окружили сонзера и вытянули руки вперед. А порождения Тьмы смиренно стояли в ожидании неизбежного. Им стоило хотя бы огорчиться, но на безжизненных угольно-серых лицах не лежало и тени печали – она не смогла пробиться через глубочайшее безразличие смертников.
– Похоже, Иустин решил продемонстрировать нашу силу как можно нагляднее, – произнес епископ, рассматривая палачей.
– Что? Как? – замотал головой Онкан.
– Сейчас увидишь.
Воздух в центре круга атланов сгустился. Их белые худые руки мелко подрагивали, из ладоней струилось едва уловимое свечение, сливаясь с солнечным светом и как будто спрессовывая его. Внезапно огромный сияющий шар лопнул, ослепив всех присутствующих яркой вспышкой. По площади прокатилась волна силы, которая обожгла стоявших поодаль порождений Тьмы. В тот же миг рукотворная нова взмыла в небеса, закручиваясь в невероятную спираль, и обрушилась в центр круга, увлекая за собой безграничную лазурь.
Тела осужденных сонзера содрогнулись, потонув в бледно-золотистом свете. Из их ртов и глаз вырвалось черное пламя, моментально обуглившее губы и края опустевших глазниц. Одежда начала тлеть и осыпаться вместе с серой кожей, сквозь прожженные между ребрами дыры был виден таинственный огонь, разгорающийся благодаря оставшейся в сонзера темной силе, которая раньше поддерживала в них жизнь, а ныне стала причиной смерти.
– Изгнание зла, – произнес Ферот, поправив перевязь с мечом.
– Это восхитительно, – прошептал его ассистент.
– Не видел раньше ничего подобного?
– Нет.
– Я тоже. Только читал. Довольно редкое зрелище.
– Но… как такое возможно?
Огонь, полыхающий внутри обгоревших скелетов, ослаб. Черное пламя растворялось в бледном свечении, постепенно окрашиваясь в багровый, красный и желтый цвета. Остатки жизни продолжали гореть в казненных порождениях Тьмы даже после того, как их плоть обратилась в пепел.
– До Катаклизма каждый атлан был способен на нечто подобное, воспользовавшись связью со Светом, – вздохнул епископ, с сожалением посмотрев на свои руки. – Теперь же атланы могут изгонять зло только после нескольких лет изнурительных тренировок, да и то в группе, чтобы не растратить слишком много сил и не умереть от истощения.