Понкайо
Шрифт:
Язык у него не заплетался, но на ногах пират стоял нетвердо, после четверти сказанного отошел от окна и присел на кровать, не замолкая ни на секунду. Необъяснимо странное состояние меньше всего походило на алкогольное опьянение и откровенно пугало. Захар не повышал голоса, но речь его была пронизана хорошо различимыми искорками гнева, точно вспыхивали по ходу повествования рассыпанные горстки пороха. Инга наблюдала за ним и тряслась непрерывной мелкой дрожью. Ей казалось, он сейчас бросится на нее, изобьет до полусмерти, сделает калекой… Страх не отпускал, рисовал в голове всякие ужасы, лишал надежды на освобождение. Не силой ли воли палач удерживает себя от исступления? Что с ней станет, когда он утратит самообладание? Перепады настроения от ласковой терпимости к негодованию и плохо скрытой горячности обернутся неделями и месяцами душевного и физического истязания. Не для того ли он оставил ее, чтобы срывать гнев?..
Захар приблизился к Инге и вывел под свет гирлянд, разбавленный бледным сиянием луны. Девушка до того ослабела от страха, что не пыталась сопротивляться. Она знала, что бежать некуда, и ждала развязки со смирением приговоренной к смертной казни, только в ее случае кончина стала бы долгожданным избавлением.
– Но мы знаем, что этого не будет. – Захар смахнул слезы с ее щек, убрал волосы за уши.
Инга похолодела, ноги перестали слушаться. Она обмякла в его руках и едва не осела на пол, но прозвучавшие следом слова, достигнув ее сознания, убедили девушку, что изувер вовсе не читает мысли.
– Не в твоей природе умалчивать, я прав? Ты выдашь меня с потрохами, наведешь сюда все черные вертолеты, какие только найдутся, весь мир поднимешь на уши, но молчать не станешь, даже если тебе отрежут язык. – Он наклонился и легонько дотронулся губами до ее губ, погладил по голове и вполголоса закончил у самого уха: – Но и этого не будет, потому что я никуда тебя не отпущу. Перестань страдать ерундой и убиваться по тому, кого больше нет. Он мертв, но ты жива. Жива, здорова и находишься под моей защитой. Попробуй хотя бы вникнуть, что я сделал для тебя, и сразу перестанешь видеть во мне ублюдка. Весь остров может быть в твоем распоряжении, а ты терзаешься какими-то иллюзиями прошлого. Очнись, Инга. Я могу сделать тебя сильнее. Тебе надо только довериться мне, принять меня. Ты не будешь наложницей, я хочу видеть в тебе равную себе, но ты почему-то противишься. Ты просто еще не осознала, что я предлагаю. Глупая.
Он взял ее подбородок двумя пальцами, приподнял голову и поцеловал в губы все тем же невесомым безобидным поцелуем, каким обычно клюют в щеку. Инга задыхалась от запаха сигарет и горько-парфюмерного смрада; колючая щетина царапалась и раздражала кожу.
– Глупая и самая красивая из всех, что я видел.
Захар чмокнул Ингу еще пару раз, привычным движением пальцев избавился от слез на ее щеках, отстранился и развернул девушку к окну, чтобы самоцветы гирлянд полностью осветили ее лицо.
– В том, что сегодня случилось, признаю, есть и моя вина. Надо было четко разграничить сроки, но я как-то упустил это из виду. Давай сделаем так. Я дам тебе еще один месяц. Ты меня слышишь? Не отводи глаза. Еще один месяц, Инга. Но ни днем больше. Идет?
Он вытащил из кармана странный черный ремешок, словно от часов, но слишком широкий и без циферблата.
– Протяни левую руку. Не бойся, он уже не кусается.
Захар перевернул ее руку ладонью вверх, обхватил запястье ремешком и вступил в бой с веревочными завязками.
– Это браслет из крокодиловой кожи. Ты знала, что на Понкайо водятся крокодилы? Но только на этой стороне острова. Не волнуйся, лагерь окружен крепким забором и надежно защищен, сюда им хода нет. Раз в месяц мы устраиваем на них охоту, чтобы особенно не плодились. Вот, готово.
Захар поправил самодельное украшение с тремя маленькими резцами в петельках. На тонкой девичьей руке оно смотрелось громоздко и агрессивно, однако Захару понравилось, и он не преминул заметить это вслух. Нагнувшись, он поцеловал Ингу в щеку.
– С новым годом. Через месяц жду свой подарок. Сегодня, так и быть, посижу на веранде. На следующий раз надо будет присмотреть в запаснике какую-нибудь простенькую рацию… Ну все, хватит слезы лить, белуга. Ложись спать.
Захар погладил ее по мокрой щеке и загрохотал военными ботинками к выходу.
– Не снимай браслет, не то обижусь, – лукаво заметил он и прикрыл дверь на удивление легко и бесшумно для своей силы. Не прошло и минуты, как через окно в каморку вполз удушливый сигаретный чад.
Инга доплелась до уборной, прикрыла за собой дверь без замков и задвижек и втеснилась в угол за рукомойником, точно это могло как-то спасти ее или хотя бы защитить. Слезы хлынули рекой. Девушка прижала руку к груди, задыхаясь от боли, не в силах остановить кровотечение из растравленной мучителем душевной раны, которую она никогда не сможет залатать, но которую не позволяли даже обеззаразить.
Глава 8
Январь, 2007 год
Инга сидела на веранде, сложив руки на коленях, и задумчиво потирала безымянный палец. Безучастный взгляд не сходил с одной точки, узница не слышала разговоров по соседству – звонкое журчание марьяжниц обтекало ее, как вода обтекает камень, – не чувствовала теплого ветерка, не обращала внимания на заливистое пение птиц и шуршание пальмовых вееров.
Девушка прикрыла глаза и унеслась мыслями в далекий 1994 год, когда встретила Филиппа.
Они познакомились не при самых приятных обстоятельствах. В тот еще ранний вечер Инга возвращалась от одноклассницы, которая жила на соседней улице. Дело было в начале ноября, весь день шел снег, улицы преобразились, и оставлять эту красоту за стенами квартиры совсем не хотелось. Инге достаточно было перейти через улицу и миновать пару-тройку дворов, чтобы оказаться дома, но, очарованная красотой первого зимнего вечера, она выбрала длинную дорогу и свернула в сквер, желая полюбоваться на укрытые белым покрывалом деревья, скамейки и памятники.
Сквер хорошо освещался фонарями, и под их бело-желтым сиянием Инга увидела темную фигуру мужчины, лежащего неподвижно между деревьями, в двадцати-тридцати шагах от выложенной брусчаткой аллеи. Инга замедлила шаг, остановилась. Мимо проходили люди, замечали темный силуэт на снегу, но желания подойти и проверить ни у кого не возникало. По ушам ударил высокий голос недовольной женщины. Она держала за руку маленького мальчика и жаловалась на пьяниц и бродяг.
– Вот что случается с теми, кто плохо учится! – нравоучительно бросила она своему юному спутнику, заметила Ингу и предупредила, чтобы девушка не подходила к забулдыге. – Это может плохо кончиться, – добавила женщина, поцокала языком и быстро удалилась, пока ее не попросили вместе проверить, не нужна ли ему помощь.