«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

Побережных Виктор

— Стасов, они смогут получить информацию с носителя? — Берия смотрел мне в глаза. Глазами уставшего до невозможности человека.

— Я не специалист, товарищ нарком, но считаю, что нет, не смогут! Помимо отсутствия технической возможности, нужно еще и понять, что это вообще. А вот с брелоком, думаю, разберутся, если уже не сделали это.

— Понятно. Будем надеяться на то, что вы правы по поводу информации. — Берия снял пенсне и стал медленно его протирать. — Что им может дать изучение брелока?

— Помимо года изготовления — микросхема, элементы питания. По более серьезным моментам могут сказать только специалисты, товарищ нарком.

— Хорошо, товарищ Стасов. Вы можете идти продолжать свою работу.

Интерлюдия. Москва, Кремль, кабинет И.В. Сталина, 05.06.1942 г.

— …наши специалисты убеждены, что немцы не смогут считать информацию с носителя, попавшего к ним в руки. В этом же уверены как Стасов, так

и Максимов. А вот по поводу брелока мнения разделились. Большинство специалистов, привлеченных к данной теме, и Максимов считают, что этот прибор может оказать огромное влияние на радиоэлектронную промышленность Германии. Косвенные данные, полученные от нашей агентуры, уже подтверждают подобные выводы.

— Вияснили, как к немцам попали эти вещи? — Сталин недовольно посмотрел на Берия, отложив трубку в сторонку.

— Нет, товарищ Сталин. Пока есть только предположение. Наиболее вероятно, что сумку капитана Транеева нашел кто-то из немцев. Других версий пока нет.

— Плохо, Лаврэнтий, очень плохо! — Сталин хлопнул ладонью по столешнице. — Чем еще «обрадуешь»?

— Вчера в Праге убит Гейдрих. В отличие от рассказанного Стасовым, убит на месте. Что интересно — смерть произошла день в день, несмотря на все изменения. Для нас это большой плюс, Гейдрих — один из самых опасных руководителей Германии. По пока не подтвержденным данным, также 4 июня тяжело ранен Гудериан. Информация проверяется.

Сталин, откинувшись на спинку кресла, задумчиво выкрашивал табак из папиросы в трубку.

— А вот это если правда, то очень хорошо! Очень! — Прикурив от спички и окутавшись клубами ароматного дыма, он продолжил: — Что с «самураями»?

— С ними все хорошо, товарищ Сталин. Совершенно случайно, — Берия улыбнулся, вторя усмешке Хозяина, — к японцам попала информация о расшифровке американцами их кодов. Времени у них было мало, но они справились. Судя по всему, завтра САСШ ждет большой сюрприз! Можно с уверенностью говорить, что Япония и САСШ сцепились надолго.

— Как обстоят дела с производством вооружения и подготовкой пополнения?

— Все идет согласно ранее утвержденному плану. В ближайшие дни на фронт начнут поступать модернизированные Т-34 и КВ. По предварительным оценкам, на настоящий момент у немцев нет танков, способных им противостоять. На танковых заводах основной проблемой остается недостаточное количество станков, способных обрабатывать детали больших размеров. Она решается, но время… — Берия вздохнул. — Времени не хватает. Помимо этого, зарегистрировано не менее пятидесяти случаев серьезного вредительства и диверсий. Местные органы занимаются этой проблемой.

— Вредительство реальное? Или?.. — Сталин остро взглянул на наркома, отложив трубку.

— Увы, товарищ Сталин, именно реальное. — Берия не отвел взгляд. — Я был бы рад ошибиться, но… факты остаются фактами.

Из аналитической записки спецгруппы ЦК ВКП (б) от 06.06.1942 г. на имя И.В. Сталина

…подтверждена высокая эффективность приказа ГКО № 312/1 от 10.11.1941 г. «О направлении бойцов и командиров Красной армии после излечения в части, в которых они проходили службу до ранения». В частях, в которых высок процент «старожилов», на 10–15 процентов сократилось количество боевых потерь. Небоевые потери сократились на 70–80 процентов…

…а также введение института штрафных батальонов полностью оправдало свое назначение, помогая укрепить дисциплину в действующей армии и тыловых подразделениях. Штрафные батальоны специального назначения (ШБСН), подчиненные НКВД, сформированные из осужденных по контрреволюционным статьям УК СССР на добровольной основе, показали высокую эффективность. За три месяца 1942 г. 1254 человека из состава ШБСН на Южном фронте переведены в состав частей действующей армии с полным снятием судимости. 2743 человека после излечения в госпитале также будут направлены в части Красной армии. С 8756 человек судимость снята посмертно, как с лиц, полностью искупивших свою вину кровью. 5 человек расстреляно за попытку перейти на сторону противника. В то же время создание штрафных батальонов на основе осужденных по уголовным статьям не оправдало ожиданий. Зарегистрировано более 200 случаев неповиновения приказам командования. 175 человек расстреляно за попытку оставить позиции, 87 человек сбежало при транспортировке к линии фронта. Боеспособность ШБСН на основе уголовных элементов крайне низка. Предлагаем в дальнейшем отказаться от подобной практики…

…Не оправдало себя создание дивизий по национальному признаку. Части, сформированные в основном уроженцами Средней Азии и Кавказа, показали низкую боеспособность. Отмечены многочисленные случаи паникерства, дезертирства и попыток сдачи в плен. При расследовании подобных случаев по решению военных трибуналов расстреляно 312 человек, 816 направлено в штрафные батальоны и роты армейского подчинения. В то же время следует отметить высокую моральную стойкость уроженцев Средней Азии

и Кавказа, сражающихся в частях, сформированных не по национальному признаку…

Из сводки НКВД СССР

6 июня 1942 года

Копия. Совершенно секретно

ГОКО — товарищу СТАЛИНУ И.В.

СНК СССР — товарищу МОЛОТОВУ В.М.

ЦК ВКП (б) — товарищу ЩЕРБАКОВУ А.С.

ГЕНШТАБ КА — товарищу АНТОНОВУ А.И.

ГУК НКО «СМЕРШ» — товарищу АБАКУМОВУ В.С.

Направляю Вам сводку заслуживающих внимания донесений местных органов НКВД о преступлениях, совершенных военнослужащими в апреле — мае 1942 года.

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

Союза ССР (Л. БЕРИЯ)

Копия. Совершенно секретно

СВОДКА

поступивших в НКВД СССР донесений местных органов НКВД о преступлениях, совершенных военнослужащими за апрель — май 1942 г.

15 апреля на станции Бологое Октябрьской железной дороги группа пьяных краснофлотцев учинила дебош на рынке. Один из краснофлотцев — ШЕЛОХВОСТ — вмешался в действия работников милиции, задержавших двух спекулянтов. ШЕЛОХВОСТ был задержан и доставлен в КПЗ.

Через некоторое время группа краснофлотцев с целью освобождения ШЕЛОХВОСТА ворвалась в помещение милиции, избила и обезоружила милиционеров и освободила из КПЗ 13 арестованных, в том числе ПРОХОРОВА, осужденного по статье 58 пункт 1 к 15 годам тюремного заключения, отобрала у дежурного по отделению милиции принадлежавшие задержанным документы и, раздав их задержанным, распустила последних.

Военная комендатура никаких мер к ликвидации бесчинств не приняла. Прибывшими бойцами войск НКВД порядок был восстановлен. Из числа освобожденных арестованных задержано шестеро, остальные разыскиваются. Организаторы бесчинства — краснофлотцы Новороссийской морской базы Черноморского флота ШЕЛОХВОСТ, ИОНЦЕВ и АКСЮТИН — арестованы. Расследование ведет военный прокурор Октябрьской железной дороги.

12 мая на станции Медовка Воронежской железной дороги на милиционера ОВСЯННИКОВА, снимавшего с поезда «мешочников», напали 5 военнослужащих и избили его. Обороняясь, ОВСЯННИКОВ убил одного из нападавших, а остальные четверо были арестованы. Следствие ведет военная прокуратура Воронежской железной дороги…

Глава 35

Вернувшись к себе, начать работу я смог не сразу — слишком много мыслей крутилось в голове после совещания у Лаврентия Павловича. Судя по тому, что я услышал на совещании (вернее, тому, что там не прозвучало), к немцам попали только сами «артефакты», без бумаг, которые тоже находились в сумке Транеева. Хоть в этом повезло. В ином случае трудно представить, куда мог завести «сумрачный германский гений» специалистов Канариса при наличии допросных листов и документов нашей группы! Да и моя фамилия в тех бумагах была. Вот был бы сюрприз для немцев! С трудом, но удалось выкинуть лишние мысли из головы, и я наконец приступил к работе. После нахождения Максимова количество бумаг изменилось. К несчастью для меня, в сторону увеличения. Теперь добавились сводки от особистов, контролирующих госпитали и больницы. Особый упор делался на больных, потерявших, частично или полностью, память. Я с ужасом заметил, что стопка справок из госпиталей почти превышает все остальные бумаги! Неужели так много случаев потери памяти? Я даже не представлял, насколько это частое явление. Зарывшись в бумаги, просидел до самого вечера. Ничего интересного для нас не нашел, но чувство удовлетворения присутствовало. Хоть я и один, пока справляюсь. Опечатав кабинет, направился домой. Снова два сержанта сопровождали меня до квартиры и запустили домой только после того, как один из них дал добро, предварительно осмотрев квартиру. Наскоро перекусив, принял душ и завалился спать в зале.

Следующая неделя была скучной. Никаких совещаний, находок и происшествий. Рутина. А утром 12 июня меня вызвал Мартынов. Александр Николаевич встретил меня в хорошем настроении:

— Проходи, проходи. Пока присядь, я бумаженцию закончу, и пойдем. — Таким Мартынова я еще не видел. Нет, веселым и радостным он бывал довольно часто. Но настолько — ни разу!

— Товарищ майор, а что случилось? По какому поводу такая радость? — Я не смог сдержать своего удивления.

— Не товарищ майор, а товарищ старший майор! — Улыбаясь, Мартынов ткнул пальцем в свои петлицы и, не давая мне возможности извиниться за невнимательность, продолжил: — Но это так, приятное дополнение к остальному. Андрей, как давно ты слушал радио?