Попасть в отбор, украсть проклятье

Мамаева Надежда Николаевна

Взгляд ворона переместился мне на грудь. Там, где в вырезе виднелось начало раны со спекшейся кровью, пятнышко кожи размером со спелую вишню слегка порозовело и выглядело как у живой, но не более.

– Я знаю, но подумал, что ты не совсем обычное умертвие. Могло получиться…

– Сколько сил ты влил сейчас?
– спросила я совершенно серьезно.

– Больше половины резерва, - ворон понял, к чему я клоню, и ответил прямо.

Он был магом с максимальным уровнем дара – потоком. Я вспомнила, как Ар держал заслон, не дав разнести ренегатам полквартала.

– Когда-то магистр смерти Норон фон Берг высказал теорию, что умершее тело, из которого еще не ушла душа, можно исцелить. Он провел вычисления. Так вот… сила, которую необходимо для этого потратить, в несколько раз превосходила потенциал всех магов империи – современников магистра – вместе взятых. Это даже стали называть постулатом Норона: невозможность обратного хода смерти, - я говорила, словно перечитывала собственный конспект. Сухо, сжато. В горле был ком сожаления, который при последних словах упал куда-то вниз.

– Я знаю. Но ты… Тай, ты слишком живая, чтобы быть просто умертвием.

– Но слишком мертвая, чтобы быть живой.

Мы всё ещё держали наши ладони соединенными. И меж ними лился свет. Я почувствовала, как пальцы ворона сгибаются, сцепляя мои в замок.

А вторая его рука потянулась к моему лицу, чтобы дотронуться до его овала, спуститься к подбородку. И его пальцы прикоснулись к моим губам, словно целуя.

– Тай, я не хочу тебя отпускать. Настолько, что готов отдать свою жизнь и свой дар. И впервые – не за корону. За тебя.

– Обещай, что не сделаешь этого. – Моя холодная рука в ответ коснулась его лица, замерев на небритой с утра щеке. – Из нас двоих хотя бы один должен жить и быть счастливым. ? я… буду ждать тебя за Гранью. И надеяться, что ты придешь как можно позже.

Ни он, ни я не сказали и слова о любви. Но услышали признания друг друга.

– Тай, я… – начал было ворон, но его перебил громкий стук в дверь.

Он замолчал, не отрывая от меня взгляда, не убирая руки.

– Возможно, это что-то срочное. Откроешь?
– я дала возможность ворону во всех смыслах этого слова уйти от темы.

? он, как назло, не торопился это сделать.

– Похоже, я никудышный эйр. Не смог подарить девушке даже надежду. – Он грустно улыбнулся.

– Ты подарил гораздо больше.
– Я улыбнулась в ответ, хотя только небеса видят, каких сил мне стоила эта улыбка.

Ворон нехотя расцепил наши пальцы и поднялся, чтобы открыть входную дверь. А я – перевести дух. Из коридора послышался звонкий мальчишеский голос:

– Ваши утренние новостные листки, эйр!

Я не видела мальчишку-газетчика, но могла живо себе представить широкую улыбку пацана: уж больно радостно он приветствовал хозяина дома. Звон монеток, «спасибо, господин!», щелчок закрывшегося дверного замка, шаги по коридору – за это время я успела лишь встать из гроба и завернуться в саван.

Впрочем, ворон не вернулся ко мне в комнату. Остановился у дверей и чуть громче, чтобы я точно услышала, произнес:

– Жду тебя к завтраку!

– Эй, так нечестно! Я сама хотела его приготовить! – возмутилась и сыронизировала над самой собой: – У меня еще парочка неопробованных рецептов есть из бабкиного гримуара.

– Так вот откуда суперклеящий суп и огненный чай. А я-то все думал: что же такое знакомое… Это зелья боевой магии! – подхватив мою игру, из-за двери крикнул ворон.

Я усмехнулась: как сложно в этом мире найти мужчину, с которым у вас одинаковое чувство юмора. Даже сложнее, чем хорошего супруга! Вот только проблема: влюбляешься в него моментально, безоглядно и насовсем.

Но в другой ситуации, с другой эйрой ворону, возможно, это ничем бы серьезным не грозило. Вот только я была Тайрин Росс! И, как говорится, с одной стороны все было хорошо, а с другой – я.

Посему тот, в кого я влюбилась, сразу попадал в зону риска для здоровья, психики и чувства собственного достоинства. Вероятность покалечить оные была абсолютной. Так, стараясь быть милой, я непременно отдавливала кавалеру ноги или могла ткнуть ему острым локтем в солнечное плетение, а выпрямившись, случайно разбить затылком нос… В общем, наилучшим выходом для меня было бы назначать свидания прямо в целительской! Хотя бы на наемном магомобиле можно было сэкономить. И это ещё в то время, когда я была живой! А уж сейчас… В общем, если ворона не доконает работа, то это сделаю я, причем нечаянно. Предупредить Ара, что ли…

Именно такие мысли бродили в моей голове, пока я одевалась. Корсет, правда, сама зашнуровать не смогла.

– Ар, если тебе не трудно, - с такими словами я зашла на кухню и повернулась к карателю спиной.

Ворон всё понял без слов. Сегодня шуровку он затягивал дольше, зато аккуратнее. ? вот когда я села за стол и передо мной поставили восхитительные воздушные оладьи, то мой взгляд упал на новостные листки.

Рука сама потянулась к ним. И уже через несколько секунд я изучала статьи. И лишь когда дошла до последней строки, выдохнула. О моей фееричной примерке в них не было ни слова. Зато целый разворот – об отборе, который устраивала Ее Величество королева Ингрид Раннвейгская – мать ворона.

Как выяснилось, оный императрица проводила не с целью женить одного из сыновей, как намекал кричащий заголовок. По мне, так за-ради одного этого названия половина незамужних девиц в столице и свах уже скупили наверняка весь тираж. «Императрица начала присматривать девушек в невестки?» – значилось над колонкой. И только вопросительный знак, как незримая грань, отделял автора от любимой птицы репортеров-желотогазетчиков – утки, а с ней – и судебных исков.

– Что тебя так заинтересовало?
– вопрос ворона заставил меня на миг оторваться от листка.

Я зачитала заголовок. Без лишних слов он протянул руку к листку.

– Я ещё не дочитала, подожди. Может, я это… Планирую поучаствовать в отборе, - решила, если уж дразнить ворона, то до конца!

– Тай!..
– Ар рыкнул так, что у меня создалось впечатление: окончание его фразы было исключительно нецензурным, и ворон просто его не озвучил.

– Да, милый?
– Я была сама невинность, прикрывшаяся новостным листком, как щитом, и выглянувшая из-за оного ровно по кончик носа.

– Там в конце стоит знак вопроса? – видимо, зная газетчиков как облупленных, уточнил ворон.