Попутный ветер
Шрифт:
Опыт подсказывал Олафу, что стихия быстро исчерпает свои силы. Но не мешало бы спрятаться, чтобы не простудиться. Летту уже не согревал плотный плащ. Она дрожала и мелко стучала зубами. Мокрые волосы облепили лицо, и девушка никак не могла их убрать непослушными пальцами. Её паника пахла гибельным лесным пожаром.
Более привычный к непогоде, юноша переносил холодный ливень легче. Он временами ёжился от капель, стекающих за шиворот, но все же за счет тюка с вещами спина оставалась сухой.
Заметив узкую расщелину в скале, Олаф поманил туда Летту. Она, как ящерка, юркнула внутрь и прижалась спиной к стене. Юноша же сначала спустил с плеча тюк и лишь потом пробрался за своей спутницей. Молодым людям пришлось стоять вплотную друг к другу, чтобы поместиться — ближе, чем позволяли имперские приличия. Олафу даже стало жарко от близости хрупкого тела. А девушка, напротив, все никак не могла унять дрожь. Тогда он, немного отстранившись, исхитрился достать шкуру недоеда и накинуть на плечи спутницы, содрав с неё насквозь промокший плащ.
— Лучше?
Она кивнула, благодарно завернувшись в невыделанную шкуру, не обращая внимания на кровавые подтеки и неприятный запах. Желание немного согреться победило не только стыдливость, но и отвращение.
— А вы? — шепнула Летта Валенса.
— Обойдусь.
Однако девушка не успокоилась до тех пор, пока частично не прикрыла шкурой и Олафа. Теперь холодные капли попадали под одежду значительно реже. Юноша улыбнулся. Узкая расщелина показалась почти уютной. Тем более, каменные стены отдавали накопленное за день тепло. Тесное пристанище в мире дождя, дарованное Жизнеродящей. Если, конечно, она видит тех, кто хочет затеряться.
Дождь шел до тех пор, пока горная тропа не превратилась в мутный ручей. А потом ледяной водопад резко прекратился, брызнув напоследок мелкими каплями. Жалкие обрывки ещё недавно воинственной тучи разрозненно и слепо плыли по небу. Натыкались на редкие пока солнечные лучи и отползали, обожжённые, за горизонт. Недавняя владычица казалась теперь неприметной нищей бродяжкой, таящейся ото всех.
Молодые люди разулись и по очереди спустились на тропу, где оказались по щиколотку в воде. Ноги тут же заломило от холода. Но надо было идти, чтобы не оставаться на ночь в этом незащищённом от стихии и неприспособленном для ночлега месте.
Шлёпали по ручью. Хорошо, что по течению, а не против. Уже виднелась Лесная Заманница, славящаяся своими неохватными деревьями, в дуплах которых одновременно могли схорониться несколько путников. Земля там высыхала быстрее, чем каменистая горная тропа, а если повезет — можно найти горючие серые камни, чьи свойства не теряются от влаги и ради тепла которых можно вытерпеть неудобство в виде гнилостного запаха.
Шкура недоеда впитала всю влагу из одежды Летты. Девушка теперь почти не дрожала. Лишь иногда глухо кашляла, кидая на проводника немного виноватые взгляды, целеустремлённо загребая ногами по грязевой жиже. Олаф пытался скрыть своё беспокойство за обещаниями скорого отдыха, за рассказами о красотах Лесной Заманницы. А в мыслях уже видел, как отпаивает спутницу лечебными отварами, и пытался вспомнить подходящие для этого травы. И куда же она потащилась, такая слабая? Уметь противостоять хищникам — это ещё не всё во время путешествий. К сожалению, нет песен противостоящим природным стихиям и болезням.
Наконец, грязь почти совсем перестала чавкать под ногами. Тропа покрылась травой, сначала редкой и низкой, но с каждым шагом все более густой и сильной. Здесь ураган почти не оставил следов. Никаких тебе вывернутых кустов, бесконечных ручьев. Кое-где встречающиеся лужи вполне можно было обойти или перепрыгнуть.
Обтерев ноги, молодые люди наконец-то обулись. Олаф обратил внимание, что раны на ногах Летты почти затянулись, и это обрадовало его. Она и сама, словно не веря глазам, ощупала пятки, расцвела благодарной улыбкой и тут же вновь закашлялась. Кашель — низкий, лающий — обеспокоил Олафа.
— Кажется, вы промёрзли до костей, — озабоченно заметил юноша. — Когда расположимся на ночлег, я поищу что-нибудь от простуды.
— Хорошо, — по тому, как быстро девушка согласилась, можно было догадаться, что чувствует она себя не очень.
Лесная Заманница встретила путников стрёкотом прыгунов в кустах и редким уханьем сов, мягким ласкающим ветром и ароматом напитанных влагой трав. Здешняя природа выглядела на редкость необычно. Казалось, что почва плодородна настолько, что воткни в неё сухой прут — и он через несколько часов пустит корни. Деревья росли, казалось, до небес; кустарники — почти в рост Олафа; а разнотравье поражало яркими и огромными соцветиями величиной с большое блюдо. Окажись молодые люди в этом месте несколькими днями позже, вместо цветов здесь бы уже висели ягоды с кулачок ребёнка.
Имперский Совет запрещал селиться близ этого места, считая его заповедной зоной. Несколько сотен лесничих раз в сезон приезжали сюда, наводили порядок и отбывали в свои королевства, в качестве оплаты увозя с собой из Заманницы дичь, корзины с редкими фруктами и овощами и пучки редких в иных землях трав и специй.
Летта, оглядываясь по сторонам, восторженно проговорила:
— Наверное, таким был мир, когда Жизнеродящая ещё видела, а Мракнесущий не боялся за неё.
Олаф кивнул, заразившись настроением девушки:
— Жаль, что мы не успели сюда до урагана. Точно не пришлось бы мокнуть и мёрзнуть. Сам я не видел, но от людей слышал, что тут где-то недалеко от тропы есть дерево в двадцать обхватов. В нём дупло. Там можно развести огонь и переночевать.
— Огонь в дупле? — удивилась девушка.
— Здесь особые деревья. Их невозможно зажечь, — с улыбкой пояснил юноша. — Зато прекрасно горят камни.
— Правда?
Летта вытаращила глаза. Ей всё казалось удивительным. В романах для девушек об этом не писали. Сказки, как правило, опускали такие подробности. А научная литература в домашней библиотеке дядюшки ей не попадалась. С детским восторгом Летта обогнала Олафа и пошла немного впереди. Пока прямо рядом с тропой не обнаружились заросли причудливого растения с цветами-гроздьями. В середине каждого белели круглые орешки. Видимо, Летте они показались знакомыми, потому что она увлечённо начала их собирать, сначала в ладонь, а потом и вовсе в подол рубашки.
Олаф тем временем отправился на поиски места для ночлега. Слухи не обманули: чуть правее от тропы в глубине перелеска обнаружилось могучее древнее дерево с широким дуплом. Оно медленно покачивало мощными ветвями, словно привальщик, подзывающий гостей. Юноша поразился его размерам. Даже оставленный домик на станции, наверное, уступал этому исполину. А уж каким клювом было выбито в нём дупло — страшно представить. Впрочем, могло вполне оказаться, что над деревом просто поработали природа и время.