Попутный ветер
Шрифт:
— Приветствую, собратья по дороге. Доброго ветра вам в спину, — прокричал неожиданно писклявым голосом.
— И вам, — ответил проводник.
— Я Востов, торговец.
— Я Олаф, проводник, а это моя спутница, — он не стал вдаваться в подробности, отвечая лаконично, в стиле писклявого.
— Куда держите путь?
— В Темьгород.
Господин удивлённо вытянул губы и зацокал языком. Быстрым оценивающим взглядом окинул молодых людей. Юноша просто почувствовал, как в голове караванщика промелькнула сумма, которую можно будет за них выручить, если что. Но вот запаха эмоций не было. Кажется, караванщик умел его перебивать.
— У меня есть место в обозе, могу подбросить, — предложил Востов радушно.
Летта с опаской глянула на Олафа. Она, конечно, не представляла, чего могло стоить предложение караванщика. Но воодушевления оно не вызвало. Парень не повёл и мускулом на лице, только подмигнул ободряюще и улыбнулся. Не сказать, что он чувствовал себя уверенным и бесстрашным. Но, оказывается, присутствие рядом девушки давало неожиданные силы и воодушевляло.
— Предпочитаем пешком, и в попутчиках не нуждаемся, — отказал юноша.
Девушка не смогла сдержать вздох облегчения. И немного придвинулась к проводнику. Их плечи соприкоснулись, а руки крепко переплелись. Казалось, Летта находит в Олафе ту поддержку, которую до этой поры не видела ни в ком.
Востов покачал головой и сморщился. Его словно искренне огорчил категоричный отказ молодых людей.
— А чем плохи мои повозки? — указал хлыстом на караван. — И с людьми-то веселее будет. А там, глядишь, передумаете, с нами поедете. Мы, конечно, не в Темьгород, а дальше, но…
— Нет, — твердо повторил Олаф, прерывая толстяка. — Мы люди вольные, куда хотим, туда идём. Когда желаем, тогда едем. И сейчас нам интереснее общество друг друга, чем ваше.
Он не боялся оскорбить караванщика. Это была старая формула. Любой имперец знал её с колыбели. Но говорили, что у работорговцев есть особый дурман, затуманивающий мысли, заставляющий продать себя. Говорили. Только доказательств не было.
— А у тебя есть свободная воля? — переспросил господин. — Ты привязан, гляжу, к этой девчонке…
— Вот именно, — перебил Олаф, — и наша с ней свободная воля диктует отклонить твоё предложение. Мы вместе по собственному желанию, а не по принуждению.
Услышав эти слова, девушка вздрогнула и взглянула на Олафа с беспокойством. Но он встретил её взгляд твёрдо и прямо. Сейчас попутчики словно вели молчаливый диалог, и эта была новая степень доверия между ними.
Караванщик отъехал назад. Его маленькие глазки не отрывались от молодых людей, он уже и не скрывал, что заинтересовался Олафом и Леттой. Хотя запах эмоций, настоящих, скрытых ото всех, перебивался мускусом. Мул, словно чувствуя намерения хозяина, фыркал и нервно переступал с ноги на ногу.
Олаф почувствовал раздражение. Не любил он, когда дар молчал. Даже бессловесное животное понимало сейчас больше. Летта настороженно стояла рядом, цепко схватившись за его руку.
К толстяку подъехал ещё один мужчина — помладше возрастом, мелкий, тощий, с густыми черными бровями и издевательской улыбкой. По одежде и манере поведения Олаф записал его в помощники торговца. Соскочив с ослика, мужчина подошёл к молодым людям и внимательно их оглядел. Видимо, не имея пока достаточно средств, чтобы пользоваться дорогими духами, мужчина держал за поясом мешочек перемолотых в порошок специй. Но это не мешало Олафу почувствовать тяжёлый дух подлости и лицемерия, нахальства и самодовольства.
Вдоволь налюбовавшись на потенциальных рабов, тощий вернулся к толстяку. Они начали говорить на незнакомом языке. Это был суржик общеимперского и тайного языка караванщиков. Разумеется, Имперский Совет не раз пытался выведать этот шифр, но даже им это не удавалось.
Юноша, прикрыв глаза, сосредоточенно потянул носом. Но, к сожалению, смрад, исходящий от второго караванщика не помогал понять, о чем ведётся разговор, только передавал общее агрессивное настроение, что и так было ясно. Олаф встревожено посмотрел на Летту.
— Жаль, нельзя узнать, что они говорят, — шепнул тихо. — Если собираются применить какую-то хитрость или магию, чтобы заставить нас изменить своё решение, хорошо бы знать об этом заранее.
Девушка сосредоточилась, а потом начала пересказывать:
— Сейчас они не понимают, с кем из нас двоих проблема, раз мы движемся в Темьгород. Старший говорит, что дело, скорее всего, во мне, и моё уродство просто скрыто под одеждой, а вы — мой надсмотрщик. Значит, перехватывать нас нельзя. Меня-то не хватятся, а вот вас будут искать. Младший спорит с ним, что мы праздные путешественники, и нас можно поработить, тем более, на вас нет плаща магического ордена. Я, по его мнению, конечно, худосочна, и вряд ли выдержу дорогу через Красную Пустошь, а вот вы — выглядите вполне достойно. В любом случае, лишние деньги им не помешают.
Молодой человек удивлённо воззрился на свою спутницу:
— И какие ещё способности вы скрываете?
Она улыбнулась и пожала плечами:
— Они говорят на языке, который знали в семье моей матери. Если верить семейному преданию, первоначальное состояние мой предок сколотил не самым честным образом. Просто повезло.
— Мы произнесли Формулу Свободы. Они не вправе нас порабощать, — Олаф нахмурился и невольно оглянулся по сторонам, и прикидывая, куда бежать в случае нападения.
Поляна переходила в небольшой овраг с кривым дощатым мостом, по которому не то, что быстро — медленно идти страшно. Возвращаться в лес — смысла не было, для этого надо хорошо знать местность. Срезать мимо деревьев — тоже не выход. Как ни крути, молодые люди оказались в довольно невыгодном положении.
— У них есть дурман, отбивающий память, а Формулы Свободы ведь никто не слышал, — Летта покачала головой, вздохнула и приняла непростое решение. — У нас неприятности. Слушайте внимательно и запоминайте. Если мне придётся петь, постарайтесь сосредоточиться на какой-то простой фразе. Прокручивайте её про себя, и не слушайте мою песню. Затыкать уши бесполезно — вибрация действует на все тело.