Порочные круги постсоветской России т.1
Шрифт:
Так, советский исследователь вопросов политической ответственности А.М. Черныш, цитируя слова В.И. Ленина об «ответственности перед партией каждого отдельного ее члена», рассматривал именно марксистско-ленинскую партию в качестве центрального звена в механизме политической ответственности [8, с. 68, 73-74, 77-81]. Коммунист, совершивший проступок, отвечает за него прежде всего перед партийной организацией. Партия освобождается от лиц, нарушающих Программу, Устав КПСС и компрометирующих своим поведением «высокое звание коммуниста». Однако еще более важное значение имеют следующие слова. Решающим направлением деятельности КПСС является руководство институтами политической системы. И формулируется наиважнейший тезис: «Партийное руководство субъектами политической системы означает прерогативу партии на подбор руководящих кадров». И вновь ссылка на высказывание В.И. Ленина: «Если у ЦК отнимается право распоряжаться распределением людей, то он не сможет направлять политику». Таким образом, карьерное продвижение
Принцип номенклатурности определял существование набора правил (формальных и неформальных) политического поведения, внутренних моральных норм, образа жизни, правил рекрутирования, сложившейся практики регулирования деятельности и др. Ключевой формой политической ответственности являлась ответственность перед партией. Именно перед ней несли политическую ответственность функционеры советского государства, формальным выражением которой являлись исключение из коммунистической партии как высшая мера партийного наказания или, к примеру, выговор. Существовали и особые формы политической ответственности, одним из выражений которых стало развенчание «культа личности» в 1956 г., происходившее именно перед партией. Аналогичным образом развивались события в 1964 г. с отставкой Н.С. Хрущева, также понесшего формальную ответственность перед партийной организацией.
На сегодняшний день «партия власти» в лице «Единой России» выполняет во многом схожую функцию организации членов правящей элиты [49, с. 44] (претендентом на ее замещение является ОНФ). «ЕР» выполняет формализующую функцию для политической ответственности, институционализируя ее. Однако если в советские времена все же действовал ряд моральных и иных запретов, которые с определенными оговорками можно характеризировать как некое подобие неписаного «кодекса морали», на смену ему пришел не более совершенный кодекс, а практически полный моральный вакуум [52, с. 139]. С точки зрения именно политической ответственности как ограничителя власти, советская система представляется даже более предпочтительной, нежели современная система отношений ответственности. Сохранив все свои исконные черты, российская власть стала демонстрировать лишь формальное движение к западноевропейским нормам, определяющим конструкцию политической ответственности, полностью отказавшись от преемственности их содержания.
Обрисовав в самых общих чертах историю становления института политической ответственности, попробуем проанализировать его теоретические аспекты в целях конструирования абстрактной «матрицы» политической ответственности. Вместе с тем отметим, что такая задача сама по себе весьма нелегка, учитывая большую вариативность института политической ответственности. Кроме того, нам придется большей частью опираться на западный политологический материал, ввиду отсутствия в российской политической науке соответствующих исследований.
Ключевым словом в термине «политическая ответственность», от которого следует отталкиваться в понимании природы рассматриваемого феномена, является, разумеется, слово «ответственность». Действительное понимание политической ответственности без осознания природы социальной ответственности в ее философско-социологическом понимании, взаимосвязи с отдельными ее видами невозможно.
В научной литературе не существует единого мнения о природе ответственности, разброс мнений весьма велик — от ответственности как свойстве личности до объективного отношения зависимости. Само собой разумеется, в рамках настоящего доклада невозможно разрешить многолетние теоретические противоречия в понимании социальной ответственности. Следует обратиться лишь к наиболее важным для понимания именно политической ответственности аспектам социальной ответственности и прежде всего к ее определению.
Наиболее близким нам определением социальной ответственности, из которого следует исходить, в том числе, при конструировании понятия политической ответственности, является ее восприятие как обязанности субъекта общественных отношений осознанно выбирать варианты поведения в соответствии с требованиями социальных норм, а в случае совершения поступков, противоречащих требованиям общества, претерпевать неблагоприятные последствия морального, физического, имущественного и иного характера [12, с. 16]. В представленном определении, как видно, акцентируется внимание как на ответственности за будущее поведение (позитивный аспект), так и на ответственности за прошлое поведение лица (негативный аспект). Достоинством вышеуказанного определения является сочетание различного понимания «ответственности». Так, нельзя сводить ответственность лишь к неблагоприятным последствиям после неисполнения порученного дела («отвечать» перед соответствующим субъектом). Быть «ответственным» означает относиться с самого начала должным образом к своим обязанностям и поручениям, а также быть открытым для соответствующей оценки своей деятельности. Таким образом, назначение ответственности состоит, с одной стороны, в разрешении уже возникшего конфликта,
В современном общественно-политическом дискурсе термин «политическая ответственность» традиционно применяется к отставкам министров, глав государств, парламентариев и иных должностных лиц органов государственной власти. К политической ответственности обращаются также в связи с проведением выборов в государственные органы — в частности, на пост главы государства либо в представительные органы. Таким образом, выражение «политик несет политическую ответственность», прежде всего означает его отставку с соответствующего поста либо неудачное выступление на очередных выборах. Однако исчерпывается ли подобным подходом содержательное наполнение политической ответственности? Думается, нет. Прежде всего отметим, что вопрос о понятии политической ответственности возникал с самого начала длительных поисков ее теоретического обоснования [3, с. 67-68] и продолжает возникать до сих пор [6]. Термин «политическая ответственность» используется различными авторами в неодинаковом значении: политическая ответственность разграничивается с моральной и правовой ответственностью (хотя с оговорками об их неизбежном пересечении); некоторые авторы разделяют политическую ответственность (более узкое понятие) и ответственность политических деятелей (более широкое). Именно ввиду вышеуказанных сложностей нам необходимо, в первую очередь, уделить внимание теоретическому осмыслению политической ответственности и ее соотношению с другими видами ответственности.
Как правило, во всех источниках подчеркивается, что конструкция социальной ответственности предполагает наличие нескольких обязательных элементов. Хотя перечень элементов является предметом научного спора, на наш взгляд, ключевыми (и наиболее «бесспорными») являются следующие:
а) субъект как носитель ответственности (кто отвечает?);
б) масштаб оценки ответственности (как должен поступать?);
в) объект ответственности (за что отвечает?);
г) инстанция ответственности (перед кем отвечает?).
Рассмотрим, хотя бы «бегло», каждый из элементов этой конструкции.
Общепризнанно, что субъектом ответственности могут признаваться как индивид, так и «корпоративные» (коллективные) субъекты [13, с. 44, 46]. В первую очередь, у каждого из нас в ходе размышления о субъектах политической ответственности возникают фигуры главы государства, руководителей политических партий и депутатов представительных органов, министров. Однако, как кажется, условным субъектом политической ответственности должен быть каждый участвующий в политике субъект. Что же означает подобная трактовка? В своем известнейшем труде «Политика как призвание и профессия» М. Вебер охарактеризовал политику как «стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства, между группами людей, которые оно в себе заключает». Исходя из вышеуказанного понимания политики, германский социолог приходил к следующему выводу: можно заниматься «политикой» как в качестве политика «по случаю», так и в качестве политика, для которого это побочная или основная профессия. Политиком «по случаю» является каждый из нас, когда опускает свой избирательный бюллетень или совершает сходное волеизъявление — например, рукоплещет или протестует на «политическом» собрании, произносит «политическую» речь и др. У многих людей подобными действиями и ограничивается их отношение к политике. Политиками «по совместительству» являются все те лица, которые — по общему правилу — занимаются этой деятельностью лишь в случае необходимости, и она не становится для них первоочередным «делом жизни» ни в материальном, ни в идеальном отношении [2, с. 646, 652]. Аналогичную позицию можно обнаружить и в современной (в том числе западной) литературе. Германский юрист К. Штайн в своей работе к субъектам ответственности причисляет «политических акторов», под которыми понимает индивидов (индивидуальные акторы), группы или организации (коллективные акторы), целенаправленно и с определенным шансом на успех принимающих участие в политических процессах. При вышеуказанном подходе сформулированным признакам удовлетворяют парламент, правительство, глава кабинета министров, депутаты и отдельные политические чиновники, а также политические партии, частные союзы, функционирующие, в том числе, с политическими целями, отдельные избиратели или участники политических демонстраций [5, с. 19]. В российской науке во многом схожие воззрения высказывал Ю.А. Нисневич, также причисляя к субъектам политической ответственности граждан и общественные объединения [26, с. 83-84].
Вышеуказанные подходы полностью соответствуют нашим представлениям. Однако каждый из перечисленных субъектов (в особенности политики «по совместительству») является субъектом политических отношений, вступая в политические отношения в определенном объеме, в определенных случаях, с определенными целями. В связи с этим, очевидной становится необходимость в дифференциации ответственности в зависимости от идентификации субъекта, поскольку участие в политике каждого субъекта не является однородным.