Шрифт:
"Не спится, не спится, не спиться бы мне..." - в голову участкового Ивана Павловича Христолюбского лезли непонятно откуда всплывшие слова. Он стоял на веранде своего дома и курил, выпуская дым в ночное небо. Над деревней высыпали звёзды, а огромная лимонная Луна заливала всё неестественным светом. Можно было бы подумать, что именно этот свет не давал уснуть Ивану Павловичу, но терзало его иное. Причиной бессонницы стал Колька-краевед. Николай Егорович Кулагин, - учитель истории и заведующий краеведческого музея.
– Это историческое здание! Его нельзя сносить!
– разглагольствовался на всех углах Николай Егорович.
Клуб был построен в начале 80ых годов прошлого века и представлял собой небольшое здание, угловатое и неказистое. Вместо него было решено отстроить торгово-развлекательный центр.
– Ну чё ты кипятишься?
– увещевали Кольку местные, - Нам ещё повезло, что трассу протянули мимо нас. Райцентр расширяется, работа есть. Снесут и снесут. Наши же мужики и пошабашат.
– Ну, ты же власть! Повлияй!
– требовал Кулагин.
– Я не та власть, которая влиять должна, - отмахивался Христолюбскитй.
– Снесут и снесут.
Отмахнуться от Кулагина было легко, а от воспоминаний никак не получалось. Вот поэтому Иван Павлович выбрался из тёплого супружеского ложа, оставив любимую свою Марь Сергевну сладко посапывать. В памяти участкового отчётливо вставало другое лето. Лето, с которого прошло больше тридцати лет. Тогда было жарко по-особенному, трава, конечно, была зеленее, а небо выше и ярче. Всё было по-другому. Ивана Павлович тогда редко звали по отчеству - всё-таки свой, хоть и милиционер. Молодой лейтенант к описываемым событиям отслужил участковым едва три полных года.
В то лето возводили клуб. Старый, деревянный, снесли и растащили на дрова, а новый прибыл возводить стройотряд. Жизнь в деревне закипела - столько появилось молодых, задорных, новых лиц. У Ивана Павловича прибавилось работы. Драки местных с приезжими вошли в традицию. И откуда только силы брали? После полноценного трудового дня, все собирались на танцплощадке, а там... Эх!
В самом стройотряде тоже было не всё гладко. То у кого-то часы сопрут, то мелочишку, а то и радиоприёмник. Студенты грешили на деревенских шалопаев. Деревенские вставали в позу - нам чужого не надо, нам своего девать некуда. А Иван Петрович вынужден был каждого выслушать и предпринять шаги к поиску. Радиоприёмник он тогда, кстати, нашёл - в соседний дом его просто уволокли свои же да там и забыли.
Было и ещё одно неладное дело с этим стройотрядом - пропал студент. Серёжка Толмачёв. Непростой товарищ, первый зачинщик споров. Хватились его утром, когда бригадир раздавал наряды на день. Сначала не придали значения, подумали, загулял или проспал. Случалось с Толмачёвым такие оплошности. Но и к обеду парень не появился, и к вечеру тоже. Бригадир - Толик Зарубин - забеспокоился.
– Иван Павлович, - обратился он к участковому, который был от силы на пару лет его старше.
– Как бы чего не вышло.
– Вернётся, ваш гулёна, - успокаивал участковый бригадира.
Не вернулся Серёжа Толмачёв и на следующее утро. Вот тогда Иван Павлович взялся за дело уже серьёзно. Сначала проверили спальное место пропавшего. Вещи оказались на месте, постель нетронута. Соседи по комнате в один голос утверждали, что не видели Толмачёва с позавчерашнего вечера. И даже парни, с которыми у Толмачёва были вроде бы дружеские отношения, понятия не имели, куда он мог запропаститься.
Оседлав служебную "Яву", Христолюбский методично объехал всю деревню, всё ещё лелея надежду, что Толмачёв связался с кем-то из местных мужичков и сейчас благополучно попивает в одном из сараев.
Нигде Толмачёв не появлялся. Просто исчез человек. Пропал бесследно. Испарился, как лужа под солнышком.
К вечеру Христолюбский связался с райцентром и доложил об исчезновении Толмачёва. Там пообещали поискать парня. Мог ведь он устроить себе каникулы и уехать с какой-нибудь попуткой в ближайший город? Мог! Это было бы как раз в его характере.
Толмачёв не объявился и на четвёртые сутки. Иван Павлович успел проверить все колодцы, куда бы мог провалиться несчастный студент. Вдоль и поперёк прошёл лес, начинающийся за деревней, - благо не тайга. Была ещё речка. Но пропавший Толмачёв воды не любил, так как не умел плавать. И Христолюбский очень надеялся, что парень не решился учиться этому делу в одиночку. На всякий случай, участковый кинул клич и местные рыбаки позакидывали сети, пошуровали в воде баграми. Без толку!
Дома Толмачёв тоже не появлялся. Через шесть дней после его пропажи в деревню приехали его родители, следственная группа из райцентра. Поиски закружили Ивана Павловича. Но студент Серёжа Толмачёв так и не нашёлся. То лето кончилось, стройотрядовцы торжественно сдали клуб деревенской администрации и уехали. А Иван Павлович очень долго не мог перестать думать о пропавшем студенте. И вот теперь этот Кулагин своими разговорами о клубе снова разбередил старое.
– Дядь Вань! Дядь Вань!
– в полураскрытое окно участкового пункта затарабанили так, что задребезжало стекло.
Иван Павлович даже вздрогнул. В окно его кабинета всунулась вихрастая голова племянника Костика. Мальчишка был так возбуждён, что чуть не уронил горшок с геранью.
– Дядь Вань! Там!
– Что? Говори толком.
– Там клуб своротили. А там, под полом, в подвале... Короче!.. Скелет! Мумия! Шас за тобой прибегут!
Не успел Костик договорить, как показались бегущие люди. Христолюбский, на ходу надевая форменную фуражку, выбежал из участка. Сердце его колотилось. Костик - мальчик с богатой фантазией, но такого бы не выдумал даже ради хохмы.
– Палыч! Там Конец Света!
– завопила с полдороги баба Дуня, без которой, конечно, снос клуба никак не мог пройти.
– Страсти-то такие!
– Иван Павлович, как же так-то?
– за бабой Дуней едва поспевал высокий, словно каланча, бригадир строителей Седов Валентин.
– Нужно же что-то делать! У нас ведь смета. Всё по плану, а тут...
– Надо звонить кому надо!
– веско высказался кто-то из подошедших мужиков.
– Палыч, ты, это, угомони их. Может это корова.
– Какая корова? Я что коровы дохлой никогда не видел?