Портартурцы
Шрифт:
4
Сразу же после полудня, вслед за тем как японские солдаты приняли пищу, на горы Длинную и Высокую посыпались неприятельские снаряды. И здесь случилось то, что уже бывало в предыдущие штурмы: наши защитные приспособления от шрапнели рушились, при первых попаданиях ударных бомб.
Японские колонны сосредоточивались у Длинной и Высокой. Лица солдат были оживленны. Они видели клубы дыма и пыли, которые окутали намеченные к овладению вершины. Раздавались зловещие взрывы. Глухим звукам взрывов вторили пушки. Осадные орудия, установленные разбросанно под прикрытием деревьев, фанз, за увалами, гремели совсем недалеко, содрогая землю.
В пять часов японские офицеры собрались под скалой и устроили себе завтрак. Почти каждый из них открыл коробку консервов и бутылку вина. Поручик Ямаото любил виски. Не так давно он понял, что только виски, а не пиво долгое время поддерживают бодрый дух человека. И к тому же виски занимает очень немного места во фляге. Офицеры допили вино и доели закуску. Оставалось свободных пятнадцать минут.
Поручик Есида, выполняя приказание командира, ходил между солдат и говорил им:
— Русские храбры, но их начальники, за исключением полковника Третьякова, расслабленные пьяной жизнью больные люди. У русских нет руководства. Все их укрепления сделаны наспех и даже не сразу после объявлений войны, а несколько дней тому назад. Многие из нас видели это в предыдущие бои… К тому же их мало, а фронт большой. Барон Ноги дал распоряжение делать ложные атаки и на левом нашем фланге. Будьте уверены в успехе, так же как уверен в нем наш гениальный командующий осадной армией.
В шесть часов вечера японцы двинулись на приступ. Люди в фуражках с желтыми околышами уверенно бежали в гору. Они видели, что по линии русских траншей все еще взлетала вверх земля. «Несомненно, там никого нет в живых, — думали японские солдаты. — Никто не сможет там усидеть». И глаза атакующих разгорелись, приступы страха начали исчезать, спины выпрямлялись, руки крепко сжимали винтовки.
— Скорей! Скорей! — кричали офицеры.
Впереди мелькал огромный флаг с красным диском. Он радовал и звал к чему-то большому. Этот флаг солдаты видели впереди себя на больших парадах, а в детстве на праздничных шествиях.
«Флаг сулит нам победу и радость! — подумал поручик Ямаото. — Нужно при штурме больше флагов».
Переполненный радостным чувством, он выхватил шашку и закричал:
— Банзай! За мной! Вот она, вершина Хай-су-шана! Она наша, никто не вернет нас назад! Банзай!
Сделав еще несколько шагов, Ямаото остановился. Ему стало вдруг тяжело дышать. Что-то давило в груди. Недоумевая, он взглянул вперед. Солдаты падали. Он двинулся к флагу. Упал и флаг. Перед глазами совсем недалеко вздыбилась пыль. Покачиваясь, Ямаото поднял руку с оголенной шашкой. Он силился крикнуть, но звука не получилось — в горле жгло. Он сплюнул. К ногам упал сгусток крови. Рука опустилась, шашка звякнула у ног… Помутневшими глазами Ямаото увидел: солдаты его роты, солдаты микадо, бежали назад. Ямаото растопырил руки, чтобы удержать их, но, качнувшись в последний раз, упал навзничь головой под откос. Из маленького рта поручика струей потекла кровь.
5
Японцы накапливались в складках подошвы Высокой по строго продуманному плану. Ноги учел положение прилегающих высот. Одна только высота вызывала у него сомнение, и ее обстреляли из канонерок, пришедших в бухту Луизы. После первой, хотя и отбитой атаки, у Ноги явилась еще большая уверенность в успехе при окончательном генеральном штурме.
— Как можно больше и гуще поставить людей под горой, — сказал он начальнику штаба. — Непрерывно подниматься к траншеям и захватить на первое время хотя бы небольшую часть их. Артиллерии не прерывать обстрела до момента захвата траншей.
Приказание Ноги было выполнено в точности. В течение ночи и утра отдельные роты и группы совершали перебежки и накапливались в указанном командованием месте.
Сентябрьские ночи стали холодными. Солдаты, прижавшись друг к другу, крепко спали, но среди офицеров шла оживленная беседа. Два поручика, штабс-капитан и майор усиленно курили папиросы.
— Когда эго мы покончим с Артуром? — произнес первый поручик.
— Как только возьмем Высоту 203 метра, — ответил майор.
— Вы не сомневаетесь? — усмехнулся штабс-капитан. — А если русские опять выкинут какую-нибудь штуку и дадут отпор?
— Им бы надо посыпать нас здесь шрапнелью, — засмеялся второй поручик. — А они молчат. Они не знают, как густо мы собрались сюда.
— Слыхали? Стессель и генерал Фок — большие противники скопления людей в окопах. Вчера я читал приказ Стесселя об этом, — сказал майор.
— Прекрасно! — воскликнул первый поручик. — Лучше для нас.
— Надо бы до зимы покончить с крепостью, — заметил, ежась, второй поручик.
— В Японии недовольны нами, — заговорил штабс-капитан. — На севере, благодаря натиску и настойчивости, наши разбили русских под Ляояном. О северных армиях пишут в газетах, народ считает Первую и Вторую армии геройскими, а о нас молчат.
— Будут, говорить и о нас! — решительно сказал майор. — Там открытое поле, а здесь крепость.
— «Тем лучше для нас!» — так сказал недавно наш бригадный генерал. Мы совершенно спокойны здесь за тыл и за фланги. Мы здесь дома, — отозвался первый поручик. — Следует только правильно вести дело, вот и все.
— Скорей бы в крепость. Там много прекрасных русских женщин, — засмеялся второй поручик.
— Разве наши хуже? — удивился штабс-капитан.
— Нет, конечно. Но все же и у русских есть замечательные красавицы. Вот смотрите. — Поручик расстегнул мундир и достал из бокового кармана открытку. Офицеры сгрудились около него и, наклонившись над картинкой, зажгли каждый по спичке. Красноватый колеблющийся свет озарил лица японцев и фотопортрет русской оперной певицы.
— О, у меня есть лучше! — сказал штабс-капитан, вытаскивая из сумки пачку открыток с изображением японок.
— Осторожней, самураи, — нервно крикнул майор, — Не зажигать спичек. Посмотрим завтра утром. Но скажите, поручик, откуда у вас эта картинка?
— Дней десять тому назад солдаты моей роты во время вылазки кинули русским в окопы письмо с призывом сдаться. К письму приложили несколько портретов наших самых лучших гейш. Мы написали: «Сдавайтесь. Мы вас отвезем в чудеснейшую Японию, где за вами до конца войны будут ухаживать лучшие красавицы». На другой день мы получили ответ: «Мы рады вашему приглашению. Мы приедем к вам вместе с Балтийской эскадрой. У всех народов есть прекрасные женщины, но где их больше и где они лучше, посмотрим. За ваши открытки посылаем вам пока одну. Скоро пошлем еще».
— Балтийская эскадра, — пробормотал майор. — Это может быть очень опасно.
Весь день 9 сентября японцы стягивали свои резервы к нижнему окопу Высокой горы. Орудия крепости не могли их там достать. Поручики, штабс-капитан, майор, а также вновь прибывшие офицеры успели несколько раз пересмотреть открытки.
— Ваша картинка мне очень нравится, — сказал штабс-капитан. — Отдайте ее мне, а то спать не будете.
Среди офицеров раздался дружный хохот.
— Но у вас их целая куча.