Послания Ивана Грозного
Шрифт:
Стокгольм - «и того же часу пришли на посолской двор многие немцы...и людей
пограбили, да и самих послов ограбили, оставили в одних рубашках» (стр. 168).
Погром был приостановлен герцогом Карлом Зюдерманландским, более дальновидным
политиком, чем его брат. В течение некоторого времени послов подвергали шантажу:
требовали, чтобы они написали Ивану IV, не упоминая об учиненном над ними грабеже
и указывая, что они «здоровы»; послы отказались
В октябре они были высланы в Або; в мае 1569 г. их выпустили оттуда и отправили на
Русь (стр. 170).) А таких великих людей: отец того Ивана Михаиле
Семенович Воронцов был от нас намесником на нашей отчине на Великом
Новегороде, а того из века не бывало, чтобы от нашия державы быти
послом в Свейской земле, все хаживали послы от Ноугороцких
намесников! А на послов пеня положена напрасно, будто то их пеня, что
они по твою жену приехали, а они не сами приехали, послали их, а
послали их по вашей же облышке, что сказали тебя в животе нет. А коли
бы сказали, что ты жив, ино было как твоей жены просить? И каждый то
ведает, что жена у мужа взяти нелзя. И тебе было пенять на своего брата
Ирика да на его думцов, которые с ним то дело делали ложно. А нослы
наши, боярин наш и намесник Смоленской Иван Михайлович Воронцов с
товарыщи, за посмех страдали от твоего неразсужеши.
А то делалось тем обычаем: первое, после свадбы твоей вборзе
учинилось ведомо, что брат твой Ирик тебя поймал, а после того
учинилось ведомо, что тебя не стало. И мы, помешкавши года с полтора,
послали есмя к брату твоему Ирину королю гонца своего Третьяка
Ондреевича Пушечникова проведати, есть ли ты или нет, и буде тебя в
животе нет, а детей у тебя нет же, и брат бы твой Ирик, похотя нашего
142
жалования, брата нашего короля Полского и великого князя Литовского
Жигимонта Августа сестру Катерину к нам прислал, а мы его за то
пожалуем - от намесников своей отчины Великого Новагорода отведем и
учнем с ним сами ссылатися; а просили есмя брата своего сестры
Катерины не иного чего для, только взяв ее, хотели отдать брату ее и
своему Жигимонту Августу, Божиею милостию королю Польскому и
великом князю Литовскому, а у него взяти за сестру его Катерину свою
отчину Лифлянскую землю без крови, а не по тому, как безлепишники по
своим безлепицам врали; а в том деле иного ничего нет, опричь того, как
есмя выше писали.
А тебя у нас утаили; а только бы мы ведали, кое ты жив, и нам было
твоей жены лзя ли просити? И посланника
пустынныя места, лихою смертью уморили, а к нам присылал брат твой
посланника своего Ивана Лаврентьева, (И посланника нашего Третяка, заведши в
пустынныя места, лихою смертью уморили, а к нам присылал брат твой посланника
своего Ивана Лаврентьева.
– Третьяк Пушечников, судя по летописным известиям, был
отправлен в Швецию, в апреле 1565 г. (ПСРЛ, XIII, 396). В феврале 1566 г. приехавший
из Швеции переводчик Нечайко Тамаров сообщил, что «Третьяка Пушечникова, не
дошед Свейского короля, на дорозе в Свейской земле не стало поветреем» (т. е. умер от
заразной болезни, - ПСРЛ, XIII, 401); во время переговоров с Эриком XIV обвинение в
умерщвлении Третьяка не выдвигалось (ср.: Сб. РИО, т. 129, стр. 156). Дальнейшие
переговоры велись, судя по «Шведским делам», шведским гонцом Гансом Ларссоном
(«Лаврентьевым», - Сб. РИО, т. 129, стр. 156 и в комментируемой грамоте) и, судя по
летописи, русским гонцом Савлуковым (ПСРЛ, XIII, 404). Эти переговоры
предшествовали приезду в Москву шведского посла Нильса Гюллешлерны,
подписавшего в 1567 г. упомянутый выше союзный договор.) будто нашего гонца
Третьяка притчею не стало, а то бы мы известить велели, с чем мы к Ирику
послали бы своего гонца Третьяка. И мы то Ивану Лаврентьеву велели
сказати свое жалование брату твоему: только он пришлет короля Польского
сестру Катерину, а мы его пожалуем - от намесников отведем. И после того
брат твой Ирик послал к нам послов своих князя Нилша с товарыщи, и
посулили нам дать Польского короля сестру Катерину, а мы были
пожаловали брата твоего Ирика, отвели от наместников, и крест целовали
и своих великих послов послали. И наши послы великия жили у вас с
полтора году. А про тебя слуху никакого не было, - есть ли ты, нет ли, и у
Нилша с товарыщи не могли про тебя допытатися ничего, ино потому тебя
и не чаяно, и потому то и прошено. И ты пришедши да неподелно на
наших послов и грабеж и безчестье и соромоту учинил, по лживому
посланью брата твоего и всех свейских людей. Оманкою заведши наших
послов, да мучити, да ограбя, да в Абове сидели за сторожи год, да как
всяких полоняников отпустил еси! А наши послы не виновата ни в чем, -
толко бы ваши люди не солгали, и нашим было послом не по што ходити;
мы чаяли то, что правда. И тебе было пеняти на своих людей, которые