Послания себе (Книга 3)
Шрифт:
– Неплохо было бы откупиться, так?
– Если хочешь, так, - не стал спорить "великий царь".
– Ты всем ставишь такие условия? Своей совести - тоже?
– Не преувеличивай своего значения, - Ал погладил холеную бородку и с усмешкой покосился на Тессетена.
– Упаси меня Природа!
– с притворным испугом отмахнулся Тессетен.
Царь уже знал, как больно он сейчас сделает своему другу-врагу, и это заранее веселило его:
– На самом деле, Сетен, мои условия очень мягки и великодушны. Если бы я позволил себе прослыть
И без того страшное, а теперь еще и обветренное, покрытое темным загаром и морщинами лицо Тессетена резко ожесточилось:
– Ты не понял еще, братец, - прорычал он, - что мне не только брать из твоих рук что-либо, но и смотреть на тебя, такого, глубоко противно?!
Ал усмехнулся, сел на трон и привольно откинулся назад. В яблочко! Так его сын стреляет из лука - в самое яблочко, без промаха!
– Зачем же ты явился сюда, если так нас ненавидишь? Не за подаянием, наверное? Или все же гордость гордостью, а на старости лет хочется сытного и спокойного местечка?
Он видел, чего стоило Тессетену справиться с повторным приступом ярости и вернуться в прежнее, насмешливо-дерзкое расположение.
– О, прости, владыка, забылся!
– сказал экономист и тоже развалился в развязной позе.
– Все никак не могу свыкнуться, что вы с Танрэй уже не те. Сложно привыкать старому пню, хоть он и завзятый циник... Так и что там она сказала о моей скромной персоне?
Ал фыркнул и ловко перевел разговор на другую тему, при этом снова подойдя к западному окну. Взглянув на небо, он попытался отыскать свое счастливое созвездие, но небо затягивалось тучами, изредка освещавшимися беззвучными пока сполохами молний.
– Готовится гроза... Не будем больше ссориться, Сетен. Мы с тобой умные люди, а умным людям нужно держаться вместе... Забудем старые распри...
– Разумный довод. Это я об умных людях... Поразмыслить можно?
– А я ни к чему и не принуждаю...
– Ну, надо полагать! Кто у кого должен просить?
Ал улыбнулся и вздохнул. Бывший экономист умел обставить дело так, что дающий и впрямь чувствует себя должником. Почему же он так скатился по социальной лестнице, опустился - со своими знаниями, умениями, коварным обаянием?
– Я расскажу тебе это, - пообещал Сетен, и Ал понял, что отвлекся и запустил его в свои размышления.
– Край деревьев с белыми стволами - загадочная, знаешь ли, страна... Там появляется из ничего то, чего не было, и исчезает в никуда то, что было. Очень рекомендую... С твоим феноменальным везением тебе есть, чем там заняться... И ты купишь всю планету, весь наш идиотский синий шарик... Ты инженер, еще молод и силен, так что тебе будет нетрудно разработать проекты, наставить нефтяных вышек, отладить производство - и цивилизация Оритана воскреснет...
– Нет, прости, Сетен, но события десятилетней давности отвадили меня от интереса
– Что ж, как хочешь... Тогда я хотел бы испросить дозволения великого царя малость отдохнуть. Умаялся я с дороги...
– Любая комната в этом доме, какая тебе понравится - твоя. То же самое относится и к твоим людям.
– Премного благодарен. Мне понравится та, где плавают всякие диковинные рыбешки... Понежу чуток свои старые кости на мягоньком, а ночью и поговорим по душам... Придешь? Хотя... какое?! Извини дурака: забыл! У вас ведь сегодня ночь встречи с красавицей женой! Ненастная погодка, в такую и правда нужно сидеть по домам...
– Я приду.
– Разговор подождет...
– словно надеясь на что-то, повторил Тессетен.
– Твой - подождет, мой - нет.
– Вот только не надо жертв!
– сморщившись, как сушеное яблоко, мотнул своей лохматой, уже почти совсем седой головой экономист.
– А где, и правда, мои ребята? Не обидят их там, а, великий царь?
– Не обидят. И вы не в тюрьме, так что ты сам можешь узнать, как обращаются с твоими спутниками...
– Ну, спасибо тебе огроменное, братишка! Ой да спасибо...
Ал прищелкнул языком и удалился из зала. Черты лица Тессетена тут же поменялись:
– Проклятый языческий божок!
– пробормотал он голосом, весьма и весьма смахивающим на женский.
...
...Гроза неумолимо приближалась к стране Ин. Природа стихла в предвкушении грандиозной драмы, и это было как раз вовремя, это соответствовало намеченному плану...
Фирэ вошел к Тессетену. Сложив кисти на вершине короткой узкой колонночки и водрузив на них заросший седоватыми волосами подбородок, тот неподвижно наблюдал за резвящимися в громадном аквариуме рыбками. Молодой человек, статью своей никак не созданный для нищенской хламиды, очутился справа от кресла старшего своего товарища по несчастью.
Не поворачивая головы, Сетен покосился на него.
– Пусть начинают, - разлепив губы и нахмурясь, сказал он.
– Да, владыка, отец мой...
– и юноша вытащил из складок нищенского одеяния неинкрустированный обоюдоострый меч длиною в свою руку. На безымянном пальце его сверкнул перстень, а на перстне этом был знак - петля, перехлестнутая дугой с клешнями и заключенная в овал... Таков был символ неограниченной власти на Тепманоре - в Краю деревьев с белыми стволами.
Сетен поднялся и взял оружие. Юноша поклонился.
– Помнишь, мы проходили страну, которая так понравилась тебе, сынок? Этот полуостров, словно чулок вдающийся в море? Так вот, в награду за сегодняшнее веселье я обещаю тебе, что мы еще вернемся туда... Пусть начинают, - и он распахнул свою хламиду, дабы спрятать меч, а Фирэ озарился радостной улыбкой.
Под грязными заскорузлыми лохмотьями сверкнула расшитая драгоценностями одежда воина.
– Немедленно собирайся и уезжай из страны, - Танрэй раскрыла окна и взглянула на черное небо.