Посланник

Мишарин Борис Петрович

– Заказал Устинова, - подсказал Токарев.

– Ну да, ну да, только не прямо. А все намекал, юлил, но было четко понятно, к чему он клонит.

– А ты?

– А я что - я человек маленький, мне ссорится не с руки. Конечно, я никого не со-бирался устранять ни лично, ни через кого-либо другого. Поэтому не ответил ему ничего вразумительно, тоже все вокруг да около.

– То есть отказа не было?
– конкретно уточнил начальник УСБ.

– Ну да, ну да. Но и заказа конкретного

не было, - попытался оправдаться Лоба-новский.

– Деньги Нестерович предлагал, какую сумму?

– Нет, о деньгах речь не шла, он лишь намекал, что в долгу не останется, без кон-кретики.

– Намекал или говорил?
– уточнил Токарев.

– Об этом говорил прямо.

– Но, если Нестерович прямо не говорил об убийстве Устинова, то, как ты понял, что речь идет именно о заказе, то есть убийстве Устинова?
– конкретизировал вопрос на-чальник УСБ.

– Он говорил, что было бы хорошо, если с Устиновым случится инфаркт или со шконки упадет насмерть, или случай какой несчастный другой. Он бы в долгу не остался. Вот так он и говорил.

– А ты, ты как отвечал?
– В упор посмотрел на Лобановского Токарев.
– Дословно, пожалуйста.

– А я... а я говорил, что несчастный случай - он и есть несчастный случай. Как это понял и расценил Нестерович - не знаю. Другого я ему ничего не говорил.

Лобановский вдруг обозлился и продолжил:

– Это вы там в своей конторе только преступников в погонах видите, а я, между прочим, распорядился отдельно Устинова посадить, чтобы не достал его никто. И, зная инертность системы - лично пошел проконтролировать. ЛИЧНО - вам это понятно? И успел, предотвратил преступление, рассадил их по камерам. Так и знал, что Нестерович меня лишь прощупал, а конкретику обычному зэку заказал.

– И кому?

– Да есть там урод один, его Нестерович же и ведет по наркоте.

– Фамилия?

– Игнатович. Он, кстати, тоже из петушков, как и Устинов, но из действующих.

– И что говорит этот Игнатович?

– А что говорит? То и говорит, что якобы убивать никого не собирался. Хотел лишь шкурку немного попортить, припугнуть, так сказать, чтобы к его мальчикам не при-ставал.

– В смысле?

– В прямом смысле. Они же оба петухи, только один поневоле, а другой по при-званию. Вот и приревновал он, якобы Устинова, к своему парню. Бред, конечно, но такие вот объяснения.

– А в камере что говорят?

– Ничего не говорят. Хоть и уважают Устинова по-своему, но кто же полезет в пе-тушиные разборки?

– Кошмар какой-то... ладно, Алексей Васильевич, подписывай объяснение и давай сюда этого, Игнатовича. Хотя - стоп, ты еще что-то говорил про Гончара и Белого.

– Одно с другим не связано, товарищ полковник. Хотя,

лично меня сейчас больше Соленый беспокоит. То, что он на малолетке еще опущенный и на взрослой зоне в При-балтике петухом был - один я здесь знал и никто более. В Сибирь очень давно приехал, вором стал. И по моим оперативным данным Гончар с Белым тоже сейчас об этом знают. Кто-то сообщил им об этом, не далее, как вчера, полагаю. Вот и не знаю, что делать, вы представляете, что сейчас будет?

– А что будет?

– Ну да, ну да, что будет... Ничего хорошего не будет. Соленый или сам должен себе кишки выпустить, или... сами понимаете, что или. И как это на режиме отразится. Я доложил уже начальнику СИЗО, весь личный состав переведен на усиленный вариант несения службы. Вот, хотел идти сейчас и лично перевести Соленого в обычную одиночку, а дальше отправим его в зону, пусть там на параше греется. Придется одного перевозить... да и в зоне его все равно зарежут и он это знает.

– А он что сейчас не в обычной камере сидит?

Лобановский хмыкнул.

– То вы не знаете, как воры сидят...

– Сами же эту благодать развели, - откровенно съязвил Токарев.

Лобановский ничего не ответил.

ХLVIII глава

Михайлов стоял у окна и смотрел, как ветер клонит ветки деревьев, а дождик шуршит и шуршит уже второй день. Осень, ранняя осень... В этом году первая декада сентября еще не успела зазолотиться листвою и тепло словно въелось всюду. Но вот пер-вый холодный дождь сыплет еще по зеленым листьям и не хочется, совсем не хочется по-кидать уютное, ароматное и теплое лето.

Видимо точно немного наклонилась земная ось и времена года сдвинулись на не-дельку-две. Зимы уже не такие холодные, как раньше, давно не было за сорок, а май стал прохладнее, зато сентябрь теплее.

В начале сентября или в конце, но всегда идут промозглые дожди, когда неуютно, сыро и холодно. Скорей бы уж сковало землю морозцем, чтобы не ощущать этой слякоти и ветряной сырости.

А еще говорят, что у природы нет плохой погоды и это, видимо, правильно. Погода в душе у каждого человека. Кому грустно - тому и сыро, а кому радостно - тому и дождь с ветром нипочем.

Михайлов сел в кресло, закурил и взял телефон, набрал номер Суманеева.

– Петр Степанович, день добрый.

– И вам добрый день, Николай Петрович.

– Я вот с какой просьбой хочу обратиться, Петр Степанович, мне компьютерщик нужен, хороший, талантливый программист. И чтобы допуск имел обязательно к секрет-ной информации, надежный, проверенный человек. Есть такой у вас аттестованный со-трудник?

Суманеев аж заерзал в кресле. Что на сей раз задумал Посланник, зачем ему про-граммист?