Посланник
Шрифт:
– Я, Устинов, не ваше дело веду, не совсем ваше, если выразиться точнее. Считаю, что героин вам действительно подбросили и пытаюсь разобраться. А вам придется посидеть еще два-три дня, считаю, что смогу установить истину и реабилитировать вас.
– Реабилитировать говорите... ну, ну, свежо предание, да верится с трудом. Меня за это время два-три раза убьют, полковник, раз заказали. И некого реабилитировать бу-дет, некого. У Игнатовича не получилось - у других получится. В СИЗО заказы пустыми не бывают.
– Ладно, Устинов, поживем - увидим. Сейчас ко мне этот капитан на допрос при-дет, может и сегодня еще получится тебя отпустить. Иди и береги себя, больше пока ниче-го сделать не могу. И не думай, что все менты - суки. Ступай, - Токарев вызвал конвой.
Капитан полиции Задорнов явно нервничал. Совсем не ожидал он, идя к Фельц-ман, попасть к Токареву. Ручонки мелко подрагивали, он соединил пальцы в замок, но и это помогало плохо.
Начальник УСБ замечал все и решил не ходить вокруг да около.
– Что, Задорнов, волнуешься, не ожидал ко мне попасть на допрос, а не к следова-телю?
– Да нет, не волнуюсь. Хотя и хорошего в ваших кабинетах ничего не вижу. Зачем приглашали, товарищ полковник?
– А тебя никто и не приглашал, Задорнов, тебя задержали мои сотрудники. Нам все известно, так что выбирай по какой статье пойдешь - за убийство или что героин Ус-тинову подбросил?
– Какое убийство, какой героин?
Задорнов попытался оправдываться. А руки уже не слушались совсем и он убрал их в карманы.
– Какой героин - ты прекрасно знаешь. А убийство - так заказал Нестерович Ус-тинова в СИЗО и исполнителя уже с поличным, с заточкой взяли, и показания письменные есть. А это, сам понимаешь, факты, улики прямые, не косвенные. Так, за что Нестерович приказал тебе героин подбросить, за что вы решили от Устинова избавиться? Говори, быстро все выкладывай, как на духу.
– Я, я ничего не решал, - залепетал Задорнов, - никого не убивал, ложь все это, ложь.
– Правильно, не ты убивал, исполнителя мы взяли, но ты заказывал убийство, ты. Хочешь по полной сесть, на пожизненный срок намотать, быстро рассказывай, как дело было.
Токарев наседал, не давая опомниться.
– Я, я не заказывал и про убийство ничего не знаю. Нестерович дал мне героин и приказал подбросить, найти при обыске. Я и нашел.
– Подбросить, а потом найти.
– Ну да.
– А понятые?
– Не знаю, это его стукачи, он с ними заранее договорился, мы их с отдела прямо и повезли к Устинову.
– Значит, героин Устинову в дом ты подбросил по указанию Нестеровича? А в СИЗО Устинова кто заказал, не ты?
– Нет, нет, что вы, товарищ полковник, героин подбросил, но про убийство ничего не знаю и не слышал даже. Поверьте, товарищ полковник, я не убийца.
– Хорошо, Задорнов, хорошо. А за что же вы так Устинова невзлюбили, за что наркотик подбросили?
– Опера, друзья Нестеровича, из-за Устинова из органов вылетели, вот он и решил отыграться, отомстить ему. А еще говорил, что Устинов наших двух сотрудников убил, а эти должны были показания из Устинова выбить, но тут ФСБ почему-то вмешалось и они вылетели, условные срока получили. Больше ничего не знаю, правда ничего.
– Ладно, оформим тебе чистосердечное, и надейся, чтобы суд дал тебе условный, а не реальный срок. Так что, будем сотрудничать?
– Будем, конечно, будем, товарищ полковник. А может меня не надо в СИЗО, то-варищ полковник, может не надо?
– умоляюще просил Задорнов.
– Ну и падаль же ты, капитан, какая же ты падаль. Прости уж за оскорбление. В СИЗО, значит, не хочешь, за дело не хочешь, а Устинову каково? Каково сидеть там неви-новному, ты об этом не думал?
Задорнов опустил голову и начал всхлипывать. Действительно - мразь, подумал Токарев, но вслух произнес следующее:
– Хорошо, учтем, что сам все добровольно рассказал, вот тебе подписка и смотри у меня. Удостоверение, оружие - все сдашь и сиди дома, по первому вызову сюда. Понял?
– Понял, товарищ полковник, все понял. Спасибо.
Арестовывать Нестеровича Токарев не поехал, отправил своих помощников, а сам отправился освобождать Устинова из СИЗО, соответствующее Постановление состав-лено и оформлено подобающим образом.
– Ну что, товарищ Устинов, я вас поздравляю, - Токарев протянул руку прямо у ворот СИЗО, - надеюсь, ваши злоключения на этом закончились.
– Да уж... хватит, - он вздохнул и радостно улыбнулся.
Полицейские потом обходили стороной Устинова - невезучий он для полиции человек. Попасться ему на глаза считалось нехорошей приметой.
L глава
Гончар нервничал и пил больше обычного. Ничего не получалось с Соленым. Бе-лый, его правая рука, доложил, что буза в СИЗО. Не совсем буза, но хозяин зажал всех, все с Устиновым связано, опять, видимо, ФСБ вмешалось и освободило его. Человек в ментовке так и сообщил, что все сверху идет, местные опера и начальники ничего поде-лать не могут. Из-за Устинова уже пострадали шесть ментов и судья, троих вообще в жи-вых нет. Что это - начало восьмидесятых прошлого столетия, когда сотрудников милиции пачками садили и ни за что половину, или что-то иное?
Гончар даже вспомнил случай, когда прокуратура заставила донести на сержанта милиции его любовницу. Она со страху написала донос об изнасиловании, но опомнилась и отказалась категорично. Посадили обоих - ее за ложный донос, его за изнасилование. Полный беспредел был, полный.
Гончар одного не мог понять - чем "контору" Устинов заинтересовал? Информа-тор из него никакой, связей нет. А ответ, как всегда, крылся в простом. Все решил госпо-дин случай. Нарвались менты на большого "конторского" начальника, очень большого, когда били Устинова на улице, пообещали и ему "три кучи добра" - вот и сели.