После России
Шрифт:
– Может, вам не стоило отправлять своих ребят к нам? – Водянкин знал: ситуация в Новосибирске была сложная, и действительно полагал, что без сибиряков можно было обойтись.
– Так ведь китайцы настаивают! Да это уже не важно. У меня там сильный корпус жандармерии. Китайцев наняли, хотя контингент тот ещё… Да, честно говоря, сброд всякий. Американцы ругаются, а я махнул рукой. Сказал, шлите свои войска, раз вам китайцы не нравятся! Из своих бандюков сформировал ударный корпус, там такие головорезы… Самому страшно… Всё-таки надеюсь, что пока я террором эту бестолочь остановлю. А там или пан, или пропал! – махнул рукой Голышников.
– В смысле? Что значит «пока»? – уточнил Водянкин.
– Пока не вломим этому Пирогову общими усилиями. Если мы сейчас его погоним к Москве, деморализуем эту публику, которая ещё осталась не пойманой. Если не остановим… Ну, ты и сам понимаешь… И бежать некуда. Где можно коньячку намахнуть, пока собрание могильщиков России не началось? – криво улыбнулся сибиряк.
Водянкин в ответ тоже натянул улыбку и указал направление к буфету. Голышников тяжело вздохнул и поплелся к стойке.
«Могильщики России! Тоже мне, поэт Тютчев! Но драться готов. Видать, есть за что! – подумал Водянкин, возвращаясь к Касимову. – Впрочем, Голышникову, должно быть, особенно обидно. Жил себе спокойно, пока Ларису Валерьевну не рванули со всей командой, а теперь за всех отдувается»
***
Ларису Ожигалову Водянкин видел однажды во время рабочей поездки в Новосибирск. Державная женщина, за несколько лет заслужившая звание «железной леди Сибири», производила сильное впечатление. Начала карьеру ещё в Федерации, была провинциальной депутатшей, из выдвинутых во власть работниц соцзащиты. Кризис и последующие события стали для неё трамплином. В считанные месяцы она оказалась главным критиком первого сибирского президента, одного из «раскаявшихся». Ларису Валерьевну быстро заметили, и скоро эта пышнотелая громогласная дама оказалась во главе целой партии – легендарного «Сибирского союза».
Покаяния и отречения не спасли карьеру старого аппаратчика, и первый сибирский президент Лаптев подал в отставку, после того как Ожигалова выиграла парламентские выборы и с трибуны заявила, что «эту перекрасившуюся сволочь мы быстро в расход пустим». Про то, кем была до «перекраски» она сама, никто никогда не смел ей напоминать. Вскоре она стала президентом, эффективно и быстро установила полный контроль над Сибирью. Водянкин ездил изучать ценный сибирский опыт стабильной и крепкой власти и был впечатлён масштабом личности этой женщины, её поразительной способностью контролировать ситуацию. Тем ужаснее были последствия её гибели. Пироговские боевики взорвали её команду во время внеочередного съезда «Сибирского союза» в Новосибирске. Взрыв грянул, когда Лариса Валерьевна в присущей ей непосредственной манере обкладывала с трибуны рязанских мятежников последними приличными словами. Несколько сот трупов, почти вся элита Сибири.
Спустя несколько часов одно из самых стабильных государств на построссийском пространстве погрузилось в хаос и анархию и с тех пор пребывало в полуразваленном состоянии, скрепленное только жестоким террором, ответственность за который возлагали на самого Голышникова. Между тем совершенно очевиден был китайский интерес в нагнетании хаоса в Сибири и активное участие Пекина в этом процессе.
Сам же Голышников был типичной жертвой обстоятельств: когда кинулись искать нового руководителя, самым старшим по званию из руководства Сибири оказался отдыхавший в Корее генерал Голышников, вице-премьер и министр внутренних дел. Наблюдательная комиссия сделала ставку на него. Китайцам он показался компромиссной фигурой, и через четыре часа он лично зачитывал обращение от имени чрезвычайного временного правительственного комитета.
Потом были спорадические восстания в городах, подавляемые созданными ещё по приказу Ожигаловой подразделениями наёмников, разоружение армии, комендантский час во всех населённых пунктах, неожиданное введение китайского контингента и общее ощущение близкого краха диктатуры Голышникова. Неожиданно для себя этот неловкий человек оказался кровавым диктатором и «врагом русского народа номер один». За это время на него уже четырежды покушались, последний раз всего пять дней назад: его попытался убить телохранитель.
Водянки вернулся к парадному входу.
– Старик совсем расклеился, я гляжу, – попытался завязать светский разговор Касимов, но в двери показалась новая делегация.
– Байкальцы приехали! – сообщил он и, улыбаясь, сделал шаг вперед.
Прибайкальская Федерация была самым неудачным государством к Востоку от Урала. Там с самого начала всё не задалось, менялись правительства и действующие лица. В мирное время её судьбой никто особо не интересовался. Как сообщалось в подготовленной справке МИД, «после затяжного парламентского кризиса путём значительных компромиссов и под давлением Наблюдательной комиссии, Байкальская партия труда, Социалистическая народная партия и Новая демократическая партия договорились и сформировали коалиционное правительство». Реджепов, впрочем, уверенно говорил, что всё держит под контролем и ручался за нового премьера.
Приехал якутский премьер-министр, но держал себя отстранённо – его страна давно уже не считала себя частью этого сообщества. Потом подтянулись представители других национальных государств Сибири.
– Этих явно заставили приехать по линии Наблюдательной комиссии. Все обижаются, что их причисляют к нашему нелепому союзу – прошептал Касимов.
– Рижские соглашения подписывали – пусть ездят. Да и вообще, можно подумать, Пирогов бы пожалел их высокие чувства! – Водянкин мало что знал о жизни в этих странах и в глубине души тоже считал нелепым их звать на такие мероприятия.
– Как сказать. Он, кстати, против национальных республик не особо выступает. Это в его команде какие-то горячие головы…
– Жаль, что мало горячих голов там. Кричи он посильнее про Крым и Донбасс, сейчас бы уже турки с украинцами на подходе были!
Представители Петербурга и Новгородской Республики прибыли одним рейсом.
«Что у них там за жизнь, кстати, в этом Новгороде? Чем они занимаются? – думал Водянкин, пожимая руку новгородскому посланцу. – Нужно туда съездить, поглядеть. Говорят, прибалты с белорусами там навели красоту и тишину. Вот к кому Москву-то дурацкую прирезать бы – к Новгороду. Как месть за Ивана Грозного, хоть и очень запоздалая!»
Поморская делегация не приехала, поручив подписать документы своему послу. В Архангельске в последний момент что-то случилось в аэропорту. Тем не менее официально было объявлено, что присутствуют все созданные по условиям Рижским соглашений государства, не охваченные мятежом.
***
Конференция открылась с большим опозданием – до последнего ждали специальных представителей Евросоюза и США. Ходили слухи, что гости будут высокого ранга, ждали чуть ли не вице-президента, но прилетели всего лишь специальные представители. Журналистов просили не беспокоиться, уверяя, что всё в полном порядке.