После России
Шрифт:
Обмен фразами продолжился, но он не помнил точно, кто что сказал, в итоге он подошёл к офицеру и попытался ударить его. Сам Сенько не помнил, что мог кого-то ударить.
Девицы, естественно, убежали, а по показаниям офицера, по фамилии Сорокин, двух его друзей и сотрудников ресторана виноватым оказался Георгий Сенько. За это его и уволили.
В КОКУРе к его рассказу отнеслись с большим интересом, чем он рассчитывал, поблагодарили за бдительность, спросили, почему он не обратился в военную контрразведку. «Может, они там тоже 23 февраля празднуют?» – ответил Георгий и слушавшие его кокуровцы серьезно закивали головами. Его поблагодарили за бдительность и обещали помочь.
Была ли это помощь КОКУРа или стечение обстоятельств, но через пару недель ему позвонил вежливый человек и пригласил в офис в центре города. Это был пункт вербовки наёмников во всевозможные охранные структуры и формирующиеся колониальные органы власти в Африке. Так Георгий Сенько оказался в Африке.
Подписанию «Пакта ответственности» предшествовала длинная серия международных конференций по Африке. По первоначальному проекту предполагалось, что Африка будет поделена на зоны ответственности между странами Евросоюза и США. Однако на Гаванской конференции ООН по проблемам Африки правительства Бразилии, Индии, Китая и Японии потребовали своей доли. Раздел Африки задержал развал России. Собственно, гуманитарная катастрофа в Африке во многом спасла от оккупации Россию: здраво рассудив, что в новых государствах на построссийском пространстве можно наладить самоуправление под внешним наблюдением, а ситуация в Африке требует немедленного решения, международное сообщество приступило к разделу Африки сразу после Рижской конференции.
Итоговый акт был подписан в Парамарибо. Именно этому документу обязаны своим появлением Китайская Юго-Восточная Африка, Индийская Восточная Африка, а также Бразильская Юго-Западная Африка. Вслед за ударными силами армий стран, уполномоченных ООН на проведение гуманитарной операции в Африке, на континент начали перебрасываться частные параармейские формирования, которым вменялось охранять коммерческую недвижимость, поддерживать усилия армии и сил безопасности. Офицеры распущенной Российской армии стали подлинной находкой в этой ситуации. Их перебрасывали в Африку через частные вербовочные фирмы, и там, вдали от зануд из Европарламента, им предлагалось фактически подменить собой европейские войска. По прибытии в Чад Георгий начал успешно делать карьеру. Сначала он охранял строящийся завод, потом его отправили начальником в Родезию, там он получил предложение стать майором – формировались Вооруженные силы европейской зоны ответственности. Официально считалось, что костяк этой структуры составляют добровольцы из стран Евросоюза, но фактически армия комплектовалась контингентом из Восточной Европы. Георгий получил удостоверение на имя черногорского гражданина Христича и направление в Центральную Африку.
Служба шла хорошо, он жил в симпатичном коттедже, имел награды за боевые операции против «бандитов» – так для удобства называли остатки африканских армий, не пожелавших сложить оружие и продолжавших партизанить в джунглях. Ситуацией на далёкой родине он совершенно не интересовался, более того, исправно стучал в контрразведку на бывших соотечественников, кто любил на досуге порассуждать: негры вот в лесах воюют, а мы даже сопротивляться не стали, ещё и в наёмники подались! После истории в ресторане он затаил злобу на ностальгирующих по России и по возможности портил таким людям жизнь. «Они мне сломали карьеру – а я им. Всё честно!» – думал он.
Георгий старался больше говорить по-английски, научился играть в гольф и всячески демонстрировал свою европейскую идентичность. Ему хотелось быть похожим на настоящего британского офицера, героя колониальной эпохи, носителя цивилизации в нищей и опасной Африке. Поэтому он подходил к службе с точки зрения интересов Европы, полагая любые пророссийские настроения опасными и даже преступными.
Так он служил много лет, получал звания и премии. И вот несколько месяцев назад, после возвращения из очередного рейда в джунгли, его вызвали в штаб, в кабинет начальника контрразведки.
– Скажите, господин Христич, вы следите за положением дел в бывшей России? – спросил его человек в гражданском.
– Никак нет! – бодро ответил Георгий, судорожно размышляя, к чему всё это говорится. После того как несколько русских наёмников ушли в джунгли, чтобы присоединиться к туземным формированиям, среди русских ходили неприятные слухи, что командование собиралось всех проверить и неблагонадёжных изолировать.
– Так вот, полковник, ситуация осложнилась! – Он указал на голографическую карту Западной Евразии, по которой поползли надписи и разноцветные стрелочки. – Некоторое время назад некто Пирогов, полицейский из Рязани, поднял мятеж, захватил Москву и сейчас пытается возродить Россию. Господин полковник, что вы думаете по этому поводу?
– Я думаю, что нарушение условий Рижских соглашений приведет к кризису! – отчеканил он.
– Так и есть, кризис уже случился, и в ближайшие недели ожидается его эскалация. У нас к вам предложение: отправиться на Родину, где вы сейчас очень нужны. Вот сюда, на Урал, чтобы помочь сторонникам Рижских соглашений оказать сопротивление мятежникам. Думаю, вас там ждет очень интересное предложение и большая карьера. Сумму вашего гонорара, бонусы и страховочные условия, в случае вашего согласия, вы обсудите на месте. Сейчас там нужны верные и смелые люди, господин полковник! Понимаете? Верные и смелые! Такие, как вы!
Начальник контрразведки незаметно кивнул ему головой.
– Командование вашей части не возражает, но решать вам.
Георгий не привык отказывать просьбам командиров и на следующее утро отбыл в Европу. В Варшаве, где в тайне работал Объединенный штаб, его ввели в курс дела, назвали впечатляющую сумму и условия контракта, после чего, имея в кармане документы на имя полковника армии Уральской Республики Георгия Сергеева, он и прибыл в Екатеринбург и принял командование формирующимся корпусом имени Ельцина. Как ему объяснили, воевать этому подразделению едва ли придется, его задача – быть упомянутым в сводках и выполнять задачи по зачистке освобожденных территорий. Контингент, который он обнаружил на военной базе под Екатеринбургом, его вполне успокоил: это были озлобленные мужики, которым уже нечего было терять.
Но больше всего его обрадовали две новости: присвоение ему генеральского звания и арест полковника Сорокина, его давнишнего обидчика, дослужившегося до звания начальника Генерального штаба, разоблаченного путчиста.
15. Верный присяге
– Так что, он теперь будет вместо Старцева? – осторожно спросил Сева у Водянкина, когда Сергеев иссяк, и в ожидании выхода следующего героя все пили кофе.
– Ну, это пока рано обсуждать, но если не для печати, то, скорее всего, он и будет. В конце концов армия нам все равно нужна, а он гораздо лучше, чем эти ностальгирующие по России предатели, которых собрал вокруг себя бедный Старцев.
– А что все-таки написать про причины выхода Сергеева в отставку тогда? – уточнил Сева, который из рассказа генерала не очень уловил, в чем суть конфликта с изменниками.
– Написать в общих словах, мол, патриот, заподозрил, но не смог доказать. Про то, что он ходил в КОКУР, писать не нужно, а то как-то не очень красиво.
Водянкин говорил громко, и его слова услышали все.
– И про то, что он служил в Российской армии, тоже не писать. Ясно?
– Ясно.
В столовую вошел человек в форме с нашивкой добровольца на рукаве.