После России
Шрифт:
За исключением особо радикальных конфессий, большинство уральских протестантов так или иначе взаимодействовали между собой и властью через синод протестантских церквей Урала, куда Водянкин обратился с просьбой прислать на церемонию какого-нибудь вменяемого пастора. После того как несколько особо идейных пацифистов отказались выступать, все-таки было названо имя, на которое выписали пропуск.
Полухин традиционно не подвёл.
– Для нашего Отечества, для нашей республики наступили суровые дни испытаний! В ближайшие дни наши доблестные воины могут лицом к лицу встретиться с кровавой сворой московских мародёров, рвущихся к сердцу Урала! Я хочу напомнить нашу историю. Когда-то давно Урал отправлял своих добровольцев на спасение Москвы и весь мир от полчищ Гитлера. И теперь мы снова посылаем своих ребят, но на этот раз не Москву защищать, а зачищать её от засевших там негодяев.
«Про Гитлера-та он к чему приплёл? – подумал Водянкин. – Риторика явно откуда-то из прошлого. Наверное, ещё в путинской России такие речи толкал. Даже странно, что я его совсем не помню по тем временам, говорят, был в первых рядах путинистов и патриотов!»
– Я верю в наши силы, верю нашим союзникам! – продолжал президент. – Я не сомневаюсь: битва за Урал будет нами выиграна! Я верю, что наши ребята в одном строю с нашими верными союзниками скоро пройдут торжественным маршем по Красной площади! Мы водворим мир и порядок на западе от Уральских гор! Мы противопоставим вечному московскому хаосу наш уральский, наш сибирский, наш дальневосточный порядок! Ну и наши союзники с той стороны тоже поднажмут, я надеюсь!
Иннокентий чувствовал себя крайне неловко. Последние дни, когда он оказался в центре всего, от чего много лет старательно прятался, прошли как в тумане.
Во время встречи Водянкин уговорил его принять свои условия – где-то уговорами, где-то угрозами, где-то прямым подкупом. С тех пор митрополит уже успел дать несколько интервью международным и уральским СМИ, где позволил себе новые интонации, например, сказал, что православие пережило Россию так же, как в свое время пережило Византию и СССР, и церковь Христова никогда еще не чувствовала себя так вольно и свободно, как в эти годы. Интервью стали сенсацией. Патриарх всё понял и пытался выйти на переговоры, но Иннокентий струсил и решил не общаться с ним до тех пор, пока что-то менять или отменять будет поздно. Зато он получил поддержку от многих епископов и митрополитов Сибири, Дальнего Востока, Поморья и других регионов. Очень может быть, что и они делали это не от хорошей жизни, а может быть, они и сами осмелели и решились идти наперекор патриарху по проторенной им дорожке.
Изменение его позиции вызвало непонимание в ближайшем кругу, впрочем, без каких-либо практических последствий. Отец Виктор, по всему видно было, явно осуждал владыку и просил отправить его в какой-нибудь дальний приход. К сожалению, помочь ему Иннокентий не мог: слишком активно Виктор был связан с друзьями-казаками. В итоге отец Виктор и несколько его единомышленников оказались под арестом. Отца Адриана он с большим облегчением запретил в служении и велел отбыть на покаяние в монастырь. «Не поедет – лишу сана, и это уже не мое дело, пусть живёт как знает! Что тут поделать? На все воля Божья».
Иннокентий отчётливо понимал, что своим выступлением он навечно запишет себя самые злобные враги русской церкви, однако неизвестно, будет ли кто эти списки составлять. Знал, что даже после ареста отца Виктора многие тайно молились за победу Пирогова. Не сомневался, что террористы будут охотиться за ним. Но понимал и другое: один неверный шаг – и его место займёт мерзкий интриган, настоятель Верхотурского монастыря отец Павел. А проклятый этот Павел колебаться точно не будет!
Зато какие перспективы открывались – если, конечно, верить скользкому типу Водянкину. Впрочем, первые деньги на счёт митрополии уже поступили, и хотя бы в этом можно было считать его человеком слова.
Взойдя на трибуну, Иннокентий размашисто перекрестился и заговорил размеренно и солидно:
– Братья и сёстры! Ныне настал день испытаний для уральского нашего Отечества. Подлые изменники Родины, клятвопреступники и бунтовщики против Бога и законной власти дерзновенно пытаются навязать нам свою злую волю. Но силён Урал духом! С нами правда и закон! Сегодня во многих храмах и монастырях нашей церкви отслужены молебны о даровании победы нашему уральскому воинству и нашим союзникам. Я лично возглавлял молебен в Храме-на-Крови! Ныне хочу благословить наше воинство на ратные подвиги для защиты пределов нашего Отечества и для борьбы с клятвопреступниками до полного их уничтожения! Я и впредь буду молиться за нашу победу и призываю к этому всех верных чад церкви! Мои молитвы и молитвы нашей церкви пусть ведут наших воинов в бой! Да благословить вас Бог!
Иннокентий перекрестился и вопросительно посмотрел на удовлетворённо кивающего Водянкина.
«Ну, сейчас самое страшное», – подумал Иннокентий и продолжил:
– Пользуясь случаем, хочу публично обратится к отцу нашему, святейшему Патриарху Московскому! В эти дни смуты и всеобщего помрачения, когда зло торжествует и поругает святыни, важно услышать голос пастыря, призывающего паству принять единственно возможную для православного христианина сторону – сторону Богом данной, законной власти, тем самым встать против изменников, преступников, убийц и насильников. Дальнейшее молчание патриарха нам придётся считать или его согласием со всем тем безумием, которое ныне происходит в Москве, или его боязнью возвысить пастырский голос против беззакония и хаоса. Я обращаюсь к святейшему патриарху от лица православных Урала, от лица православных Сибири, Дальнего Востока, Поморья, Новгорода, Пскова и Санкт-Петербурга с призывом возвысить свой пастырский голос и обличать, подобно святителю Филиппу, митрополиту Московскому, беззаконные дела и слова нового Иоанна Грозного! Молчать далее нельзя, молчанием Бог предается! «Ну, вот и все!» – подумал он и сошел с трибуны.
По толпе пробежал шёпот, и спустя секунду сидящие на вип-местах руководители республики увидели моложавого лысеющего мужчину в тёмном костюме и белой рубашке без галстука, энергично шагающего сквозь толпу.
Он взошел на трибуну, положил перед собой Библию, и, оглядев собравшихся, начал:
– Во имя Господа Иисуса Христа! Меня зовут Алексей Козлов, я пастор церкви Иисуса Христа «Пробуждение». Мы, протестанты, такие интересные люди, вы знаете! Долго решали, кто должен сюда идти. Я сам вызвался! Знаете почему? Я очень рад быть с вами сегодня! Ибо сказано в Писании, как хорошо и как приятно быть братьям вместе! Аллилуйя! – Он сделал паузу и, улыбаясь, смотрел в толпу перед собой. – Знаете, когда я собирался сюда, я долго думал, что вам сказать. И я молился вчера вечером, прося Господа вдохновить меня, научить меня нужным словам. Я молился, и Господь мне ответил, друзья мои! Господь Иисус явился мне во сне!
«Как-то он издалека начал! Кого они нам прислали, а? Что за идиот, говорящий с Богом? – Водянкин заерзал на своем месте. – Если он сейчас не перейдёт к главному, надо будет его как-то убирать!»
– И господь сказал мне: Москва – это Вавилон! Москва – город греха! Москва – город порока! Москва – это блудница на семи холмах! И тогда я все понял и сказал: аллилуйя, Господи! – Пастор повысил голос и продолжил говорить все громче и громче: – Мы должны поразить дьявола! Мы должны сокрушить Вавилон! И мы должны принести туда слово истины! И мы пойдём туда, неся слово Божье! Мы приведём Иисуса в эту цитадель дьявола и сокрушим твердыню Антихриста! Ибо мы принесём кару Божью на головы язычников! Отступников и клятвопреступников сокрушим мы, во имя Иисуса! Аминь! Мы – дети Божьи, мы – дети Иисуса! Аллилуйя и аминь! Мы ныне армия Иисуса Христа и он наш генералиссимус! Слышите, что я говорю вам? Ныне здесь собирается Божье воинство! Слышите, как сам Господь зовёт нас в бой? Слышите, как архангелы трубят? Это Сын человеческий благословляет верных своих на бой с дьяволом! Мы сокрушим дьявола? – прокричал преподобный.
– Аллилуйя! – откликнулись на его призыв несколько десятков голосов с разных сторон. Похоже, пастор привёл с собой группу поддержки.
– Мы победим Антихриста? – крикнул он громче. На большом экране было видно, как пот струится по его вискам и высокому лбу.
– Аллилуйя! – откликнулись уже сотни голосов.
– Мы армия Иисуса? – крикнул он истошно, и лицо его стало страшным и притягательным одновременно. – Мы армия Иисуса? – повторил он снова, слыша в ответ вопли «Да!» и «Алилуйя!». – Мы и есть армия Иисуса! И мы пойдём на Вавилон и сокрушим его! Сокрушим Москву, сокрушим великую блудницу! Во имя Иисуса! Аминь! Приходите на наши собрания, каждое воскресение мы славим Иисуса! Аллилуйя!