После России
Шрифт:
– Что случилось? – задавая вопрос, Сергей уже знал ответ. Случилось то, чего он боялся.
– Да все хорошо. У нас. А вот у вас – не очень. Да ты ж ничего не знаешь! Дружбанов твоих мы переловили сразу после тебя. И всю эту банду гадёнышей – в армии и в полиции. А сегодня наши войска… наши и союзные разгромили Дробакова, нанесли превентивный удар по скоплению живой силы и техники. Да там и громить было нечего, впрочем. Так что в ближайшие часы мы будем в Перми, ну а там дальше – на Москву! Конец вашему Пирогову. Так что сиди и жди, когда мы возьмём Москву, а потом будем решать, что с вами, дураками, делать. Ясно тебе, а? – К концу тирады Михайлов почувствовал себя глупо. «Зачем ему рассказывать-то? Какой реакции жду?» – подумал он.
– Пермь? Ну и что? Да всё ещё впереди, ясно? Россия большая! Мы ещё победим! Предатели! – Сергей выплеснул в ругательствах накопившиеся за долгие часы обиду и ненависть.
– Дурак! – Михайлов нажал на кнопку, и дверь открылась.
Часть третья. На той стороне
18. Рязанцы
Известие о разгроме под Пермью застало Владимира Пирогова в разгар очередной протокольной встречи – он принимал делегацию из Тулы. Это была едва ли не основная его работа – постоянно принимать представителей местных элит и выслушивать их заверения в преданности делу возрождения России. Чем они на самом деле занимались, что возрождали и что контролировали, выяснять обычно не было ни сил, ни возможности.
Солировал неприятный мужичонка, представившийся временным губернатором Тульской области. Так повелось, что во всех освобождённых областях первым делом разгонялись администрации и избранные при Юркевиче местные собрания депутатов. Впрочем, чаще всего депутаты и чиновники разбегались сами. В итоге реальную власть прибирали к рукам какие-нибудь второстепенные чиновники или, что тоже не было редкостью, пересидевшие смутное время по тёмным углам деятели из политической элиты поздней Федерации. В Туле, судя по физиономиям и данным из биографий членов делегации, события развивались по последнему сценарию.
– Значит, это самое, провели мы мероприятия… Согласно утверждённому графику… Да, я уже говорил, Владимир Егорович, восстановили, так сказать, это самое, вертикаль власти в полном объёме! Так и знают все пусть, наш город и область, это самое, опора России! На нас, это самое, можно положиться…
Назойливое «это самое» шлёпало по ушам, но Владимир Егорович не перекрывал фонтан верноподданнического красноречия.
– Это самое, как сбежал-то наш главный полицай, Яхлаков его фамилия… так мы сразу, это самое, приступили… ну, к восстановлению, – продолжал рапортовать временный губернатор.
– Яхлаков? А куда делся-то? – Пирогов вспомнил Яхлакова: «Хороший такой был парень, исполнительный, хоть и не кадровый».
Когда всё началось, Пирогов ждал, что Яхлаков тоже присоединиться к движению, но тот почему-то повел себя иначе, чего-то ждал. А когда заняли Воронеж, его там уже не было. «Может, потому, что он не кадровый, попал в полицию во времена, когда бывших сотрудников МВД РФ брать не хотели? Думали, без нас обойтись, дураки. Но, надо сказать, это была правильная мысль. Но потом они передумали и позвали таких, как я!»
Выступающий испуганно посмотрел на верховного правителя.
– Как куда? Это самое, сбежал он… Поймали только начальника Тайной полиции… Предатель был, это самое, повешен… Ну, народ на сходе решил… Упущение наше…
– А мэр? Губернатор? – Пирогов почувствовал неуместность своего интереса к судьбе какого-то полицая.
– Так, это самое… Прятались… Но мы их нашли, отправили в тюрьму… Иуды, это самое! Жаль, что всех гадов не поймали! – Временный губернатор изобразил на лице решимость и непримиримость, другие члены делегации закивали.
– Значит, господа, всё у вас там идёт хорошо? Поднимается Россия, а? – сидевший в зале министр информации Бурматов сделал незаметный знак оператору, и тот начал протокольную съёмку с этой красивой, как казалось министру, фразы.
– Подымается, это самое! Мы верим, что под руководством Владимира Егоровича Россия возродится. И, это самое, будет единой… И, это самое, сильной! – закончил старик и преданно посмотрел в глаза Пирогову.
– Возрождение России как великой и признанной всем миром державы – это вопрос времени. Пути назад нет, господа. Это ясно нам, это ясно всем. Рано или поздно мировое сообщество должно смириться, и никакие марионеточные правительства с их конференциями никогда нам не помешают. Русское знамя уже развивается над Пермью, на днях падёт так называемая Уральская Республика. Мы не встречали сопротивления и не встретим его до самого Тихого океана! Разве что какие-то бессовестные наёмники поднимут руку против своего народа или мы столкнёмся с попыткой повторной интервенции. Но я уверен, что наш народ такого больше не допустит!
В момент, когда по плану Пирогов должен был изложить программу дальнейших действий, заработала спецсвязь.
Министр информации Бурматов жестом велел прекратить трансляцию. Вызывал командующий Первой ударной армии Дробаков.
– Хорошие новости? Лёня, всё хорошо, я надеюсь? – Пирогов все последние дни нервничал и подсознательно ждал дурных вестей.
– Всё плохо, Владимир Егорович! Всё плохо! – сквозь системы глушения сигнал китайской связи позволял видеть на небольшом экране лишь бледное лицо Дробакова
– Господа, прошу вас выйти… к чёртовой матери! – рявкнул Пирогов, и испуганный Бурматов только что не пинками выпроводил из зала растерявшихся туляков. Владимир Егорович перевёл изображение на стационарный приёмник и увидел собеседника, который, судя по интерьеру, находился в заброшенном сарае.
– Все пошло не по сценарию. Нас обманули! Заманили! Все оказалось враньём! На нас обрушили сразу всё! Вертолёты, беспилотники, танки… Найдите того, кто планировал это и казните! У нас крыса какая-то сидит! – голос командарма дрожал то ли от отчаяния, то ли от ненависти.
– Что с армией? Вы где? У нас никакой информации, всё глушится. Где они вас застали? Передайте координаты! У нас же теперь есть самолеты, может выслать их? Разбомбить? – Пирогов говорил бодро, как перед собранием, мысленно ругая себя за неуместные интонации.
– Какой Восток? Кого бомбить? Я прячусь в какой-то дрянной деревне, они расколотили все наши колонны, буквально в полчаса. Не знаю, сколько уцелело, но тут особо и прятаться негде! Разве что в лесу подохнуть… Я только хочу сказать – найдите крысу! Отомстите за нас! Я думаю, они специально позволили выйти в эфир, чтоб меня засечь… Не поминайте лихом. Живым не дамся!