Последнее небо
Шрифт:
Нет. Вряд ли. Эклектика в выборе книг объясняется очень легко – в Звере одновременно уживается столько людей, что вкусы у него просто обязаны быть разными. Взаимоисключающими? Вполне возможно. Почерк и характер заметок… наверное, имеет смысл объяснять тем же самым. Но как, скажите на милость, можно представить себе ход мыслей человека, который даже в собственном доме не бывает похож сам на себя?
А еще Казахстан покоя не дает. Смольников упоминал, что помимо двух, уже обысканных, домов у Зверя было убежище где-то в степи. В одном из заброшенных поселков. Сам магистр понятия не имел, что это за место. Он был
Генералу не нужно было включать запись, чтобы вспомнить голос магистра:
– Волки! Там кругом волки. И змеи. И пауки. Боже мой, я никогда не видел такого количества волков в одном месте. Я даже не знал, что они могут собираться в такие огромные стаи. Да они и не могут. Не должны. Волки снаружи. Змеи внутри. В доме. И пауки – те повсюду. Я там и пяти минут не пробыл. Не смог.
Искать один-единственный дом в заброшенном поселке, каких великое множество в степи, – дело безнадежное. Вполне возможно, что Зверь скрывается сейчас именно там, среди милых его сердцу пауков, волков и змей. Если это так, значит, рано или поздно его найдут. Но Николай Степанович полагал, что экзекутор, зная, что его разыскивают, не станет сидеть на одном месте.
А куда он может податься? Куда угодно – слишком расплывчатый ответ, но, к сожалению, так оно и есть.
Май. Степь. Казахстан
Слухам не верили, но они продолжали расползаться, невероятные, страшные, зачастую опровергающие друг друга. Слухи о стае волков, которая не распадается даже весной. Об огромной стае – каких не бывает. Не может быть, хотя бы потому, что такому количеству хищников не найти себе пищи.
Находили.
Слухи приносили пастухи, пасшие коз и овец в предгорьях, где были вода и трава. Волки приходили туда. И убивали. Не только коз и овец. Пастухов убивали тоже.
– Их водит человек, – зудели слухи, – светловолосый оборотень, в полнолуние он превращается в белого волка…
– В серебряного, – поправляли слухи, – в серебряного волка со стальными зубами и медными когтями.
– Это женщина, – возражали слухи, – жызтырнак. У нее медные когти и медный нос, и водит она не волков, а демонов, которые притворяются волками.
Слухам не верили. Но зверье действительно потеряло всякий страх. И за хищников решили взяться всерьез. Прошлогодняя трагедия, когда на берегу Балхаша волки загрызли пятерых студентов, разогрела страсти. Добровольцев нашлось куда больше, чем обычно. Массовый отстрел хищников – дело нужное, и все охотники это понимают, но далеко не все способны с легким сердцем убивать беспомощных животных с вертолета.
Тогда, в июне, стаю не нашли. Как будто и не было ее. Все волки жили, как им и положено, законов природы не нарушали, от людей предпочитали убегать, при виде вертолетов впадали в панику. И никакой стаи. Пришлось стрелять в тех, кого видели.
Экологи встали на дыбы, но никто их не слушал. Систематические нападения на людей пострашнее какого-то там нарушения экологии. Волки новые наплодятся. Нормальные. А людоедов нужно уничтожать.
Зимой постреляли еще. Скорее, для порядка. Волков и в самом деле осталось маловато. А в мае…
К Григорию Ивановичу Мытицкому, егерю, на чьей территории были убиты студенты, пришел вечером гость. Худощавый, невысокий парнишка. Светловолосый и черноглазый. Видимо, смесок. Тот редкий случай, когда русская и казахская кровь разделились ровнешенько пополам. Назвался парень Денисом. Фамилию говорить не стал, но кому они нужны, фамилии, в такой глуши? Денис так Денис. Хорошее имя.
Григорий Иванович, без вопросов, впустил позднего гостя в дом. Не оставлять же человека ночевать на улице. Единственное, чем поинтересовался егерь, где оставил парень свою машину. Сломалась она или как? Шума мотора не было слышно, значит, пришел издалека.
– Я без машины, – ответил Денис.
– Пешком, что ли? – не поверил егерь.
– Да.
Собирая на стол, Григорий Иванович нет-нет да поглядывал на странного гостя. Пешком пришел? Откуда бы? Вряд ли издалека. Одежда у паренька пыльная, видавшая виды, видать, специально для походов. Но уставшим он не выглядит. Турист, может быть? Туристы – они все странные. Ходят пешком, непонятно куда, непонятно зачем. Бывает, что и в одиночку.
Турист без рюкзака?
Обычно гостю не задают вопросов. Гостя кормят, поят, а уж потом он, если сочтет нужным, может рассказать о себе, о своих делах, о том, что творится в мире. Что в мире творится, Григорий Иванович знал и сам. Радиоприемники, слава богу, никто еще не отменял. А вот выяснить кое-что хотелось. Причем так хотелось, что спрашивать егерь начал, в нарушение всех обычаев, раньше, чем предложил поужинать.
– Рюкзак-то где потерял?
– Я его не терял, – парень чуть улыбнулся, – я без рюкзака.
– Выживальщик, что ли? – Григорий Иванович нахмурился, выживалыциков он не любил. Глупостями занимаются. Ерундой. Делать им больше нечего, только без еды и огня по степи шляться. Словечко еще придумали, хрен выговоришь: «экстремальный спорт». Дурь одна!
– Что-то вроде, – кивнул Денис.
«А если ты выживалыцик, так хрена ли пришел?» – очень хотелось спросить егерю. Но он воздержался. Мало ли, не сдюжил парнишка, и такое бывает. Утром, поди, попросит к людям его отвезти.
– Не страшно в степи одному?
– Нет, – Денис пожал плечами, – чего здесь бояться?
– Волки у нас.
– Что, не всех перебили? – поинтересовался парень. «Эколог, мать его», – с раздражением понял Григорий Иванович, – «сейчас начнется».
– Они людей убивали, – напомнил он.
– А волчицы? – спросил Денис. – Тоже?
– Волчиц не стреляли, – хмуро возразил егерь. Соврал, конечно. Стреляли всех без разбору. Волков, волчиц, щенков даже. Злые были. Стоило вспомнить разорванные трупы, как всякую жалость из души вышибало.
– Стреляли, – вздохнул Денис, – вы мне объясните, пожалуйста, зачем? Волков – понятно. Среди них людоеды могли оказаться. Людоедов убивать нужно. Но самки-то и детеныши, их зачем?
– Слушай, – Григорий Иванович начал сердиться, – я тебя в дом впустил, я тебя накормлю, напою и спать уложу, я к тебе, мать твою, как к человеку. Хрена ли ты мне тут проповедуешь?
– Как к человеку? – переспросил парень и странно, по-волчьи, склонил голову, словно прислушиваясь к словам. – К человеку. Интересно.