Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй

Самаров Сергей Васильевич

Все вопросы с князем Здравенем были решены. И даже не потребовалось идти на заседание посадского совета, где могли бы прозвучать разные мнения. Больше всех от сожжения Славена пострадали мелкие купцы, что держали лавки в словенской столице. Они же, в силу недостатка средств, и не в состоянии давать ссуды словенам. Сами не всегда могут концы с концами свести. Но удовлетворить всех было просто невозможно. Пришлось удовлетворять только тех, кто в городе правит, и кто выносит решения…

* * *

Вариантов преодоления пути было два, причем настолько разных, что требовалось серьезное обоснование для конкретного выбора. Первый – отправляться боевым строем через земли соседских славянских племен напрямую к княжеству бодричей, и второй – выходить к незамерзшему

морю, там нанимать суда, и плыть на Буян на этих судах. В летнее время морской путь был бы короче по затраченному времени, и суда найти можно было бы в самой Русе и на соседних реках. Да и длинные лодки-драккары полуночных соседей, свеев и урман часто проходили мимо до волоков и от волоков обратно. Можно было бы и их нанять, хотя плыть на славянской лодье варягам всегда было удобнее, чем на драккарах, там легче было пристроить лошадей, а полк Славера был полностью конным. Но зимой реки скованы льдом, и судов поблизости нет. Те, что остались зимовать в Русе, вытащены на берег, чтобы лед не раздавил корпус, и ждут весны, дабы опять уйти в плавание. Суда на плаву можно искать только у незамерзающего моря. И попадутся они или нет – еще было неизвестно. Да и лодок для всего полка Славера требовалось никак не меньше шести – семи, в зависимости от размеров самих лодок и количества гребцов на них. Найдется ли сразу столько – никто не скажет. А отправлять полк частями Славер не желал. Правда, у самого незамерзающего моря стоит недавно построенная крепость Выборг. Буривой поставил эту крепость для своего любимого внука Выбора, старшего сына Гостомысла. Там обычно зимовало несколько судов. Но там, опять же, были словене, и неизвестно было, как они встретят варягов, даже, если еще ничего и не знают о смерти Буривоя и Вадимира, не знают о сожжении своей столицы. У варягов со словенами отношения всегда были дружественными только тогда, когда они воевали против общего врага. Во все другие времена хотелось бы иметь отношения лучшие, но не было человека, который смог бы подчинить себе оба племени.

И потому Славер выбрал первый способ передвижения – посуху. Пусть этот путь и более длительный, пусть и более опасный – второй путь при каких-то определенных обстоятельствах может оказаться и еще более длительным, и еще более опасным. Идти в неизвестность не хотелось. Однако, даже сухопутный путь был малоизвестным и опасным. Даже Гостомыслу пришлось принимать бой, и получить в этом бою ранение. Хотя, в принципе, такому сильному варяжскому полку бояться было некого. Быстро собрать равную силу будет сложно. А пока соберут, варяги уйдут уже далеко. Славер намеревался привести князю Войномиру восемь полновесных сотен дружины и восемь десятков стрельцов, распределенных по сотням. Кто в дороге пожелает помериться с ними силами!

Славер поднял свой полк почти сразу после визита к князю Здравеню, и отправил воев получать припас на городские лабазы. Приказной человек от посадника Ворошилы отправился туда раньше. И перед выступлением, зная, что при захвате ворот Славена погиб один из его сотников, воевода назначил сотником воя Волынца. Конечно, Волынец был еще молод, тем не менее, показал уже ум зрелого мужа и характер умного командира. Вообще-то назначать Славер имел право только десятников. А сотник, это уже большая должность, и сотников в боевых полках обычно назначает сам князь Войномир. При этом подбирает людей, которых хорошо знает, на которых может положиться. Но Славер взял на себя такую смелость, и проявил инициативу, рассчитывая, что князь, когда воевода расскажет ему о Волынце, поддержит эту кандидатуру. Молодость – это не порок, когда молодой вой умеет ею распорядиться. Тем более, что сама молодость – понятие временное, и проходит быстро.

По времени года темнело рано, но полк Славера выступил из Русы еще засветло, даже до наступления предвечернего сумрака. И естественная вечерняя темнота, постепенно накрывая дорогу, застала воев в пути уже далеко от Русы, но когда ни вои, ни кони их еще не успели устать. И потому полк тем же бодрым маршем продолжал путь до полуночи. И только после полуночи, посмотрев на звездное небо, обещающее приход мороза, Славер объявил привал. Ночевали в бору на достаточно высокой горке рядом с дорогой. Сначала

прожгли костры на снегу, потом сгребли уже не горящие, но еще теплые угли, и набросали на них еловые и сосновые ветви. И на этих ветвях ложились спать, постелив понизу лишь запасную лошадиную попону, и этой же попоной укрывшись. Основными попонами накрыли лошадей, чтобы не мерзли. Но боевые лошади давно уже были привычны к таким походам, и за них вои не опасались. Часовых вставляла каждая сотня отдельно со своей стороны. Хотя дорога и шла через спокойные словенские земли, хотя любой неприятель всегда предпочитает летние походы зимним, Славер приказал осторожность все же соблюдать. Как оказалось, сделал он это не напрасно.

Луна начала уже скатываться за дальний лес, и даже скрылась наполовину. До общего подъема оставалось уже не много времени, когда Славера разбудил новоиспеченный сотник Волынец. Разбудил одним касанием пальцев, хотя Славер сквозь сон слышал скрип снега под приближающимися шагами, и готов уже был на эти шаги отреагировать.

– Что? – строго спросил Славер, как настоящий вой, сразу просыпаясь с ясной головой.

– По дороге в нашу сторону обоз гонит. Во всю прыть. Лошадей не жалеют. Охрана приотстала, прикрывает своих. Стреляют куда-то за спину из луков.

– От кого гонят? В кого стреляют?

Волынец головой мотнул, как другой бы плечами пожал.

– Не видно в темноте. Я приказал обоз остановить. Сейчас доложат. Скачет кто-то…

Славер уже сам слышал топот копыт, направленных в их сторону. Подскакал вой сотни Волынца. Полностью в броне, значит, из часовых, не наспех собранный по тревожной команде. Вой выпрыгнул из седла, как вылетел, но удачно и твердо сразу встал на ноги. Так продемонстрировал перед воеводой свою ловкость наездника. И тут же начал докладывать:

– Поговорили с обозниками. Обоз словенский. В поездке уже третий месяц. Возили нашу соль кривичам. Все распродали. С деньгами, стало быть, едут. Охраняют обоз наши варяги. Неподалеку прямо на дороге нарвались на банду хозар, еле пробились, потеряв половину состава охраны. Хозары преследуют. Но почему-то не сразу в погоню пошли. Дали оторваться. Потом все же двинулись. Лошади у них свежие. Догоняют.

– Сколько хозар? – спросил Славер.

– Сначала была сотня. Десятка полтора из них, как говорят, охрана перебила.

– Охраны сколько?

– Два десятка осталось.

– Волынец! Свою сотню в засаду выставляй. Охрану обоза под свою команду возьми. Я вторую сотню вышлю в обход, чтоб сзади ударили.

Волынец вскочил на своего Ветра, стоящего неподалеку с висячим поводом. Лучший конь полка был ко всему прочему и лучше других коней обучен, и с отпущенным поводом с места не трогался и не убегал. Разведчик вскочил на своего коня, и вместе они рванули к своей сотне поперек склона горки, на которой лагерь расположился. Славер хотел проверить Волынца в деле, и потому поручил именно ему устроить засаду. Но сам пожелал посмотреть, как новый сотник будет распоряжаться своими воями.

Когда воевода, не слишком торопясь, но и время попусту не теряя, спустился с горки на склон, откуда хорошо видно было дорогу, проложенную в снегу по берегу быстрой и бурливой речки, лед которой изобиловал полыньями, из-за чего нельзя было прокладывать дорогу по льду, как делают в других местах, увидел, что поперек дороги лежат сани, а в сугробе лежит на боку лошадь со связанными, видимо, ногами. Лошадь билась, силясь встать, но путы не позволяли ей этого. Издали в ночной темноте, даже если учесть, что снег любую, даже самую темную ночь слегка освещает, легко подумать, что лошадь пала, и сани перевернулись. Другие сани словно бы пытались дорогу по сугробам преодолеть, но снежную целину не осилили, и завязли там. Сани и кони были расставлены так ловко, что любая лобовая конная атака разбилась бы о сани, и разделилась на несколько ручьев, а ручьи уходили бы в самые глубокие сугробы, в которых всякая лошадь завязнет. За санями засел десяток стрельцов сотни Волынца, и варяги, охраняющие обоз, тоже вооруженные луками. А сама сотня расположилась сбоку, в бору, чуть ниже воеводы, готовая атаковать сверху. Другая сотня, посланная Славером, уже должна была зайти со стороны, готовая выбраться на дорогу, и атаковать хозар с тыла.