Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
Не ушли от внимания головок самонаведения и тяжёлые крейсера Куриты.
У крейсера «Миоко» не менее четырёх ПКР разнесли носовые башни. Полностью погибли боевые расчёты. Командир крейсера, глядя на бушующий прямо перед рубкой пожар, приказал затопить погреба.
Следом взметнулось пламя в районе румпельного отделения, и тяжёлый крейсер стал отворачивать с курса, когда ещё два «гарпуна» с минутной последовательностью ударились о борт в районе миделя. Пробив броню у ватерлинии, боевые части взорвались внутри полостей предназначенных для контрзатоплений.
«Миоко» неумолимо
У «Хагуро» тоже была испытана на прочность ватерлиния в районе грот-мачты и под кормовой башней. Боевая часть «Гарпун», разнесла пустующие матросские кубрики (все моряки были на боевых постах). Ещё одна прорывающаяся к важным внутренностям ракета, пробив наружный борт, теряя скорость о многочисленные переборки, рванула, измяв, но, так и не порвав металл барбета. Правда, главный инженер, осмотрев после потушенного пожара перекошенный барбет и оценив объем восстановительных работ, смачно и затейливо выругался на каких-то малазийских наречиях.
Ещё одна ракета, пробившая противоторпедную защиту, вгрызлась глубже, расколошматив кладовую. Вода хлынула в хозяйственный отсек, потушив пожар, спровоцировала пятиградусный крен, вскоре выровненный контрзатоплениями.
В крейсер «Нати» по крупному прилетело только один раз. Пробив дыру в районе кормы, затерявшись в многослойных перегородках, ракета взорвалась у первого котельного отделения. С весом её боевой части 227 кг, бронированному кораблю это, конечно как слону дробина, но крейсер сразу потерял ход, снова полыхало не сгоревшее топливо, и снова напряжённый труд противопожарных команд и новые жертвы.
«Такао» быстро тонул, пылая с носа до кормы, в то время как тяжёлый крейсер «Мая» и флагман Куриты «Кумано» фактически не пострадали.
Произвести новый ракетный залп противнику японские моряки не дали, сокращая дистанцию, осыпая эскорт авианосца десятками снарядов. На воде горели три ярких костра, плюющихся оранжевыми сгустками, разобрать, что это за корабли было невозможно. В полутора милях, «Тикандерога», объятый пламенем, лежал почти на боку, содрогаясь от дыроколов 120-мм калибра в тонкие борта, роняя за борт живое и мёртвое.
Тонуло судно обеспечения, заволакивая и без того почерневший горизонт густым дымом.
Тонул последний эсминец эскорта типа «Арли Бёрк». Получая у левого и правого борта вздымающие воду плюхи крупного калибра, этот вёрткий эсминец умудрился уничтожить два миноносца врага и подорвать торпедой лёгкий крейсер «Сендай», прежде чем канониры с «Нати» попали в борт между мостиком и разбитой 127 миллиметровой артиллеристской установкой. Снаряд калибра 203 мм пробил броню, встрял в находящуюся внутри пусковую установку и взорвался, вызвав детонацию БЧ ракет.
Высокотехнологичные, но тонкостенные скорлупки боевых эскортных кораблей все глубже уходили в тёмные глубины, сминаясь под давлением воды, разваливаясь при ударе об илистое дно.
В милях правее измочаленный фрегат УРО типа «Перри», дымящий, то ли от пожаров, то ли ставящий маскирующую завесу, с креном на правый борт пытался уйти от наседающих эскадренных миноносцев контр-адмирала Хасимото Сэндаро.
Экипаж фрегата с завидным упорством огрызался откуда-то из накрученного, изломанного металла надстроек уцелевшей «Вулкан-Фаланкс». И даже сумел выдавить из нутра череду «стандартов», разлетевшихся фактически куда попало, больше наведя шороху в небе, нежели на поверхности.
А в небе завязалась своя драка, на других скоростях, на иных реакциях, а потому скоротечная, но не менее ожесточённая.
С того момента, как японская эскадра появилась в акватории Атлантики, с линкоров и тяжёлых крейсеров запустили более двух десятков гидросамолётов.
Противопоставлять их максимальные 360 км/ч реактивной тяге и тем более сверхзвуку было бы глупо, задача экипажей — поиск подлодок и геликоптеры.
Американцы ещё в самом начале боя совершенно бездарно потеряли два «Хорнета». Бездарно для современных реактивных машин. Пилоты F-18 имели неосторожность снизиться до четырёх с половиной тысяч метров и неожиданно встретили яростный и плотный зенитный огонь. Лётчики на тот момент были совершенно не готовые к подобным сюрпризам и самолёты, измочаленные осколками 127-мм и 25-мм снарядов, кувыркаясь, ссыпались в океан.
Вторая пара воздушного патруля, благоразумно подскочила выше, черкая небо короткими полосками инверсий на виражах. Пилоты терзали системы связи, жадно вглядывались вниз — там внизу непойми что, эскадренный бой, а у них на пилонах только «воздух-воздух». И на запросы в взбесившемся эфире: «чё делать?», в ответ — хрип офицера дивизиона боевого управления: «по обстановке!».
А ниже роящиеся жуки геликоптеров, из тех которые успели взлететь, предварительно увешавшись всё теми же «гарпунами» или норвежскими «пингвинами», и снующие бабочки бипланов, отчаянно бросившихся сорвать атаку «сикорских».
Бой в небе завертелся разрозненным фрагментарным калейдоскопом: геликоптеры, рванувшие подальше от раздираемых снарядами вертолётных площадок. Охватывающие морское сражение бипланы, незамедлительно ринувшиеся им на перехват. Цепкие взгляды пилотов, огненные пулемётные строчки и зачастую переплетающиеся дымные пунктиры трассеров. Падающие сверху «хорнеты», наконец получившие команду и противника по возможностям своих «сайдуиндеров» и «спарроу». Широко открытые рты стрелков в задней кабине «митсубиси», орущих, предупреждающих: «Сзади!». И такая, издалека кажущаяся неторопливой, белая извивающаяся змея ракеты, неумолимо увязавшаяся за мечущимся самолётиком.
И конечно разлетающиеся в разные стороны плоскости, поплавки, воющие двигатели, вертящиеся волчком задымившие «сикорские», перекошенные от боли рты и пустые мёртвые глаза. И океан, равнодушно принимающий всех без разбору.
Без поддержки целеуказания американцам приходилось полагаться только на свою бортовую аппаратуру и визуальный контакт, а это снижало их боевые возможности более чем в два раза.
Пассивная инфракрасная система наведения ракет «Sparrow» и «Sidewinder» способна улавливать тепло, возникающее в процессе трения обшивки самолёта о воздушный поток. Но так то при каких скоростях!? Хотя горячие моторы и тёплый выхлоп поршневых истребителей тоже прекрасная приманка.