Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
Это походило на поединок зрячих со слепым — в инфракрасные прицелы американцы легко обнаруживали противника и посылали управляемые ракеты. Конечно, может показаться, что это высокая цена — разменивать дорогущую ракету на гораздо более дешёвый аэроплан, но американское командование это не волновало. Оперативный отдел штаба требовал результаты с наименьшими потерями в живой силе.
Десантирование 86 тысяч человек, артиллерии, техники, боеприпасов в Нью-Йорке оказалась достаточно несложной задачей. (45 тысяч человек участвовало в нападении на объединённую базу Мак-Гвайр-Дикс-Лейкхерст). На операцию были выделены: авианосец „Амаги“, 13
Диверсионные отряды сил флота обезвреживали командные структуры береговой охраны, резали их узлы и линии связи. Перед самой высадкой были совершена блокада полицейских участков, взяты под контроль центры мобильной и проводной связи. Оперативные отряды захватывали управление подземными коммуникациями.
Японские солдаты рьяно расчищали улицы от машин и людей, зажигали цветные шашки, указывая отбомбившимся самолётам места для посадки. Севшие самолёты закатывали в любые найденные укрытия: боксы, подземные стоянки, в автомобильный туннель под городом. Тяжёлые машины направлялись порой сразу на полосу аэропортов. Высадившиеся второй волной техники с авианосцев заправляли и восполняли боекомплекты.
Специальные отряды начали заниматься дымовой завесой города. Ремонтные бригады оборудовали реквизированные пикапы пулемётными турелями. Эти машины совместно с армейской техникой патрулировали и наводили порядок в городе. Армия занимала круговую оборону: создавались баррикады, устраивались артиллеристские засады, производилось минирование водных, подземных и естественно сухопутных подходов, осуществлялся ряд запланированных мер по отражению вертолётного контрдесанта.
Порой рассредоточение пехотных частей нагло происходило посредством метрополитена. Естественно возникала жуткая путаница и неразбериха, но за какой-то час основные и центральные районы Нью-Йорка были полностью под контролем японской армии. Город, купленный за шапку сухарей легко отдавался новым хозяевам, задрав юбки и припустив штанишки.
Невероятный хаос добавляло гражданское население, хоть впоследствии предупреждённое, как национальной службой оповещения, так и оккупационными службами японской армии. Но многие улицы оказались забиты автомобильными пробками и копошащимся людскими муравейником. Появлялись первые жертвы среди мирного населения. Вид катящих по улицам Манхеттена, Бруклина, Квинса и Бронкса танков и бронетранспортёров, воющих на бреющем самолётов с красными кругами опознавательных знаков, вызывал сначала оторопь, потом панику. Вообще повсеместную реакцию на происходящее (и не только в Нью-Йорке) можно было назвать уже апробированной броской фразой американских стратегов — шок и трепет!
Военную базу в черте города удалось захватить почти мгновенно. Были, конечно, немалые потери — младшие офицеры, сколько им не вдалбливай о невосполнимости личного состава, порой гнали солдат на убой. Хорошо, что таких было не много.
В складах армейского терминала порта Гамильтон были найдены вывозимые по программе перевооружения гранатомёты, зенитные комплексы и ещё куча всякого оружия, с которым ещё предстояло разобраться. Самые толковые солдаты и офицеры спешно на практике закрепляли полученные в теории знания.
Крупный аэропорты Нью-Йорка — „Кенеди“, „Ла Гуардион“ и „Беннетт“ и ещё ряд мелких транспортных объектов входили в расчёт морского десанта и сухопутных сил.
Выпустив, как цепных псов истребители и бомбардировщики, авианосец своим универсальным калибром поддержали эсминцы в обстреле станций береговой охраны.
Нью-Йорк, как гражданский город захвачен был легко. Кое-где ещё оказывали сопротивление полицейские и разрозненные отряды военных. Сновали вездесущие вертолёты.
Отряд морских пехотинцев — почти в полной выкладке на лёгкой бронированной технике рванули по мосту Верразано, сметая передовые отряды японцев. Не успевшие подтянуть ни противотанковые орудия, ни даже полевые пушки, части 14-ой дивизии ничего не могли противопоставить даже лёгкой противопульной броне „Брэдли“.
В заливе Лоуэр тяжело ворочался японский авианосец „Амаги“.
Реакция янки на армаду непрошенных гостей была запоздалой, в акватории мало что можно было разобрать и группу ударных вертолётов навели на крупную цель, обнаруженную в нескольких милях от берега.
Припечатанный сразу двумя противокорабельными ракетами, „Амаги“ присел на корму, команда тушила пожар в ангаре верхней полётной палубы, затапливая погреба авиационного боезапаса. Если бы на судне, как при обычном дальнем походе, наличествовал полный запас бомб, снарядов и топлива для самолётов — взлетели бы на воздух.
„Сикорские“ не унимались, засыпая авианосец ПТУРами и всякой мелочью. Зенитные расчёты полосовали небо ответным огнём, но способность геликоптеров зависать на месте, скользить в разных плоскостях и резко маневрировать оставляли их фактически неуязвимыми.
Прогнали назойливых „мух“ вернувшаяся на дозаправку часть авиагруппы авианосца, но „Амаги“ продолжал гореть, и посадка была невозможна.
Командир корабля капитан 1 ранга Ямамори Каменосуке понимал, что это снова последний бой „Амаги“. Пластыри в румпельном отделении были ненадёжны и испытания океаном могли не выдержать. Корабль управлялся изменением оборотов винтов.
После череды попаданий „нурсами“ в надстройку, корабельная связь была нарушена и стоя на боевом мостике, капитан отдавал команды через вестовых.
— Поддержим десант артиллерией, — сухо бросил он помощнику, — прикажите сменить курс. Мы едём на Нью-Йорк.
Впереди показалась широкая горловина входа в залив Аппер. Утро уже наползало на широту Большого яблока, и капитан с любопытством созерцал, открывающийся впереди вид на город, утыканный сталагмитами небоскрёбов.
— Техники исправили пикировщик, — доложил появившийся за спиной офицер из авиационного дивизиона.
— Какой пикировщик?
— При подъёме из ангара один из „аичи“ повредил плоскость, — пояснил офицер, — техники исправили. Самолёт готов к взлёту. Палубу расчистили от обломков.
— Мы не будем из-за одного самолёта становиться против ветра, — с едва заметным раздражением ответил капитан.
— Если машины выдадут полный ход, пилот сможет взлететь с нормальной загрузкой, — осторожно вмешался штурман.
Капитан молчал, переведя взгляд на серую полосу моста Верразано вытянутого прямо по курсу. До него было меньше трёх миль, и бинокль позволял даже рассмотреть натяжные тросы, тонкими нитями свисающие с высоких пилонов. От левого пролёта медленно ползли коробочки техники, вдруг окрасившиеся огоньками выстрелов. С другой стороны отвечали скудно, и американцы беспрепятственно катили через мост.