Последний год
Шрифт:
Барон Луи спросил голосом, полным отчаяния:
– Но кто же навлек на тебя гнев императора, несчастный? – Он поднялся с кресла с трагическим видом. – Опять она встает на твоем и на моем пути! Сколько раз я говорил тебе, мой дорогой мальчик: бойся этой Пушкиной!
– Вы угадали, барон. Теперь исход один: я должен жениться, чтобы оправдаться перед императором.
– Правильно ли ты понял генерала Адлерберга?
– Он говорил как друг, желающий уберечь меня от всяких неожиданностей…
И вдруг Жорж, рассуждавший так дельно и трезво, внезапно
– Боже мой! Жениться в России! Святой Франциск! Привезти в Париж русский самовар!..
– Ты все шутишь, Жорж. Я, право, не ожидал, что дело так серьезно.
– А! Вы начинаете понимать мое положение.
– Но ведь ты не принимал русского подданства, Жорж. В крайнем случае ты можешь покинуть службу его величеству…
– Из-за скверного анекдота я не поступлюсь карьерой, – отвечал поручик Кавалергардского полка. – Я вовсе не для того ехал в Россию, чтобы вернуться в Европу нищим. Но каково вернуться женатым, да еще с детьми! Представьте: этакие русские Ваня и Маша!..
– Я надеюсь, что тебе не поставили никакого срока? – барон Луи понимал, что отсрочка необходима, как воздух.
– Надо действовать немедленно! Генерал Адлерберг умеет говорить деликатно, но очень ясно.
– Раньше всего мы должны обдумать положение. Ты можешь положиться на меня, мой дорогой. Если беда неотвратима, мы найдем невесту, достойную тебя.
– Я ее нашел!
Барону Луи Геккерену пришлось еще раз впасть в столбняк. Жорж покатывался со смеху.
– Неужто вам не пришла на память послушная, согласная на все Катенька Гончарова?
При упоминании этого имени к посланнику сразу вернулся дар речи:
– Теперь я действительно вижу, что ты потерял последний разум. Ее состояние расстроено вконец. Эту перезрелую дуру не пустят ни в одну порядочную гостиную в Европе.
– Я прошу не оскорблять мою невесту… – Дантес принял позу жениха.
– Но на какого дьявола она тебе сдалась? – барон Луи был на грани бешенства. – Неужто ты не нашел другого способа погубить свое будущее? Жорж, я умоляю тебя – прекрати эту недостойную шутку!
– А я буду просить вас, батюшка, выслушать меня с должным спокойствием. Мы не можем расточать время зря.
С обстоятельностью, которая удивила многоопытного барона Луи, Жорж изложил свои соображения: если государь, в чем не приходится сомневаться, хочет отстранить его, Жоржа, от Натали, то какое же может быть наилучшее средство усыпить подозрения его величества, как не женитьба на ее родной сестре? Кстати сказать, эта женитьба усыпит подозрения мужа Натали. После этого барон Жорж Дантес-Геккерен подвел итог: одним выстрелом он поражает обе цели…
– А потом, – продолжал молодой человек, – я, как родственник, стану ближе к Натали. Вы меня понимаете?
Барон Луи в негодовании закрыл лицо. Дантес не обращал на него никакого внимания.
– Итак, – заключил младший из баронов Геккеренов, – вы видите, что ваш сын умеет размышлять вовсе не без пользы. Женитьбой на Катеньке я верну благоволение императора, которое сейчас – буду говорить мягко – сильно поколебалось. И я приобрету новые права на Натали… Ах, да! – спохватился он. – Чуть было не забыл: в придачу я получу еще Катеньку. Ну что ж? Мы сделаем из нее надежную ширму…
Чем больше говорил Жорж, тем мрачнее становился барон Луи.
– Не печальтесь, – утешил его дальновидный сын. – Я сумею быть и смел и осторожен, а Натали не болтлива. Конечно, она потеряет голову, когда я скажу ей о моей женитьбе. Будем снисходительны к женской слабости. Я дам ей время, чтобы свыкнуться с новостью. Кстати, мой дорогой отец и друг, мне пора. В эту важную минуту я не могу опаздывать на свидание с Натали.
– Ты к ней не поедешь! – старый барон схватил Дантеса за руку. – Слышишь?
– Вы злоупотребляете отцовской властью, – отвечал Жорж, отводя руку Луи Геккерена, – и обращаете во зло мою доверчивость… Но успокойтесь. Как только меня объявят женихом моей Катеньки, я буду видеть Натали столько, сколько захочу.
Барон при упоминании о нависшей свадьбе опять уцепился за последнюю соломинку надежды. Он все еще хотел проверить, насколько решительны пожелания его величества, высказанные через генерала Адлерберга.
Жорж, смеясь, отмахнулся:
– Вы исполните отцовский долг и будете просить для меня руки моей обожаемой Катеньки. Я прошу вас не жалеть красок при описании моих чувств. Вы, разумеется, дадите мне некоторое время, чтобы разыграть в свете роль счастливого жениха мадемуазель Гончаровой. Иначе кто поверит в эту невероятную свадьбу?..
Поручик Геккерен остановился перед креслом барона Луи, отдал ему почтительный поклон и пошел к выходу. В дверях он обернулся:
– Можете ли вы представить себе физиономию господина Пушкина в тот час, когда ему придется назвать меня братом!.. Клянусь, одна эта мысль способна увлечь меня в объятия Катеньки!..
Глава семнадцатая
Еще с утра Наталья Николаевна не могла отделаться от предчувствия: должно случиться что-то недоброе. Короткой запиской, переданной через горничную, тетушка Екатерина Ивановна звала к себе любимую племянницу ровно в два часа дня. Никаких объяснений в записке не было. Оставалось ждать назначенного часа.
Одевшись на выезд, Таша зашла к мужу. День был так хмур, что Пушкин работал при свечах. Тусклые огни освещали стол и его склоненную голову.
– Ты опять заработался?
– Если бы так, мой ангел!
– Так что же с тобой?
– Сам не знаю. Лезет в голову всякая дурь: вот бы, мол, вам, Александр Сергеевич, никогда не ездить ни в Аничков дворец, ни на балы и рауты – никуда. А ехать бы вам, милостивый государь мой, в деревню… Да ты не пугайся. Сейчас же сам и спохвачусь: боже мой! Что будет говорить Наталья Николаевна?! Ну, и опять возьмусь за перо… – Поэт откинулся в кресле. Оглядел жену долгим взглядом. – Как пристало тебе это строгое платье! Чудо, как ты в нем хороша!