Последний караван
Шрифт:
Разбойник с ножом:
– Тише, кто-то едет.
Замирают, прислушиваются, смотрят на дорогу.
Внизу выезжают из-за поворота Чхесон и Юнъян. Оглядываются, прислушиваются, проезжают дальше.
Разбойник с луком:
– Разведка.
Разбойник с трубкой:
– Поглядим, много ли их.
Разбойник с ножом:
– Небось много. Доспех хороший и лошади сытые.
Разбойник с луком:
– Поглядим.
Лесная дорога где-то дальше, на дороге развилка, путь пошире идет выше, путь поуже уходит вниз, внизу шумит небольшая река.
Едут Чхесон и Юнъян. На развилке останавливаются.
Юнъян:
– Я посмотрю верхнюю, а ты погляди нижнюю. Встретимся здесь.
Чхесон:
– Ладно.
Разъезжаются.
Камера продолжает смотреть на развилку. На нижней дороге ничего не происходит, на верхней появляется Юнъян, спешивается, привязывает коня к дереву, лезет вверх по заросшему лесом склону.
Разбойники в кустах.
Разбойник с ножом:
– Скоро разведчики обратно поедут.
Разбойник с луком:
– Что-то они не торопятся.
Разбойник с трубкой:
– Чего там разведывать-то, что они застря...
– осекается, обнаружив у горла лезвие меча.
– Что за?..
Остальные двое оборачиваются. Над ними стоит Юнъян.
– Засада, значит?
Разбойники сопят, поглядывая на меч, особенно нервничает тот, к которому меч поднесен непосредственно.
Разбойник с ножом:
– Да что вы, господин хороший, мы так, по грибы - по ягоды...
Юнъян:
– Знаю я ваши ягоды.
Разбойники угрюмо молчат.
Юнъян:
– Вообще-то у меня к вам дело. Поговорим?
Двое разбойников с энтузиазмом кивают, третий сидит смирно, потому что с мечом у горла кивать как-то несподручно.
Юнъян убирает меч.
– Когда караван встанет на ночлег, приходите, покричите совой. Умеете кричать совой?
Разбойник с трубкой, потирая шею:
– Умеем. Вот: уииии, уииии...
Юнъян:
– Хватит, сейчас не время для совы. Придете, покричите, я выйду, договоримся. Дело нетрудное, всего-то нужно будет немного попугать... когда и где, обсудим. Все ясно?
Разбойник с ножом:
– Сколько заплатишь?
Юнъян:
– Останешься доволен.
Разбойники:
– Да, господин, всё поняли, господин.
Юнъян кивает и уходит по склону.
Караван стоит на хребте, ждет.
Тару:
– Вон они, возвращаются.
Действительно, скачут два всадника.
Начальник охраны Юнхан:
– Как обстановка?
Чхесон:
– В одном месте подозрительно, уж очень удобно для засады, но мы никого не заметили. Дальше дорога раздваивается, верхняя шире, нижняя спускается к воде, можно залить фляги. Ручей чистый, прозрачный такой. Но уклон крутоват, с повозками будет трудно. В остальном все равно, где идти, дороги сходятся снова.
Юнъян:
– Я смотрел верхнюю, повозкам там будет легко.
Начальник охраны:
– Пойдем по верхней, а на нижнюю вышлем несколько человек с флягами и бурдюками. Вперед.
Караван трогается.
Тару:
– А можно я по нижней дороге? С флягами? Ну, к речке?
Сосоно:
– Подойдем туда - решим. Имей терпение.
Тару:
– Я очень терпеливый, бабушка!
Сосоно кивает, стараясь не засмеяться.
Вире, царский дворец. Покои младшей царицы. Она нервно расхаживает по комнате. Доверенная служанка ходит за ней, поправляя подол царского платья, когда оно цепляется за угол стола или стул.
Из-за дверей голос:
– Ваше высочество, это я, Чингодо.
Царица:
– Входи же скорее.
Входит командир Чингодо, кланяется.
Царица:
– Ну, что там?
Чингодо:
– Его величество отбросил мальгалей из Пёнсана и обвинил Лолан в подстрекательстве.
Царица:
– А что Лолан?
Чингодо:
– Все отрицают, конечно. Но теперь они не смогут возразить против новых наших укреплений.
Царица:
– Если мой брат пришлет ястреба, доложишь.
Чингодо:
– Слушаюсь, ваше высочество.
Горный ручей. Много камней, не очень много воды, зато течение бурное. Четверо охранников и слуга Чжан наполняют водой бурдюки и фляги, навьючивают их на лошадей. Царевич Тару стоит посреди ручья по колено в воде и пытается что-то ловить руками.
Чжан:
– Пойдемте, молодой господин.
Тару:
– Погоди, я почти ее поймал...
Один из охранников:
– Не так, молодой господин. Сейчас я вам покажу...
Тоже лезет в воду, замирает, прицеливаясь, потом прыгает пузом вперед, окунается с головой, выныривает. Торжествующе поднимает руки, показывает: он поймал рыбину средних таких размеров. Тару вопит от восторга и тоже плюхается в воду.
Чжан, нервничая:
– Да что же вы делаете, молодой господин! Чангу, чему ты учишь ребенка!
Охранник, нанизывая рыбу на прутик:
– Добывать пищу, чему ж еще... Вот, держите, молодой господин. На стоянке зажарите.
Тару:
– Вон там, еще!
Охранник:
– Сейчас мы ее...
Чжан:
– Да что же это такое!
Охранник снова плюхается в воду и снова выныривает с рыбиной.
Дорога поднимается от ручья. Идут четверо охранников, один мокрый по уши, слуга Чжан с очень сердитым выражением лица, ведут под уздцы лошадей, увешанных бурдюками и флягами. Царевич Тару, тоже мокрый до ушей, сияя, как медный таз, тащит нанизанную на прут рыбу. Пять хвостов.
Вечер, стемнело. Стоянка каравана. Стоят два шатра, лошади щиплют траву. Горит костер. Вокруг лагеря выставлена охрана - по крайней мере троих сторожей нам видно. У костра сидят начальник охраны и царевич Тару. Неподалеку маячит слуга Чжан.