Последний караван
Шрифт:
Царь:
– И все же я сомневаюсь, матушка. Тару еще очень юн, и мечом владеет не блестяще, и почти не бывал за пределами дворца...
Сосоно:
– Ну, что до последнего, полагаю, вы не всё знаете, ваше величество. Тару довольно часто потихоньку уходит в город, так что народ он видел и кое-что знает. Остальное же... Я возьму с собой лучших бойцов из охраны. Обещаю, они обучат царевича всему, чему он готов будет научиться, и защитят его, если понадобится.
Царь:
– Но двенадцать лет...
Сосоно:
– Я не рассказывала тебе, как я впервые встретила Чумона?
Царь:
– Знаю, вы были знакомы с юности, но этой истории не слышал.
Сосоно:
– Мне было шестнадцать, и я вела караван в Окчо и Емек. И однажды в горах мы с Утхэ наткнулись на человека, который тонул в грязи. Уже пузыри пускал. Мы его вытащили, ты бы видел, на что он был похож... И стоило его отмыть, как он начал задирать нос, попытался командовать и даже спасибо не сказал. Зато заявил, что он царский сын. Я ему не поверила. Да и как поверить? Едешь через лес, в дикой местности, в стороне от дороги - и вдруг царский сын? И он был невыносим. Он совершенно не умел себя вести, держался нагло, причем сам не способен был не то что ударить - увернуться от удара. Ему очень повезло, что он встретил мой караван, а не кого-нибудь другого. Нарвался бы на драку, а поскольку постоять за себя его не научили... Короче, я назвала его лжецом и посмеялась над ним. Когда позже оказалось, что он в самом деле царевич, получилось очень неловко.
Царь:
– Матушка, да неужели его величество в юности был таким?
Сосоно:
– Он был совершенно ужасен, - улыбается, потом продолжает серьезно: - Твой старший сын не настолько избалован, но если дать волю его матери, она обернет его в вату, перевяжет розовыми ленточками и закормит сластями - и получится такой же бесполезный наглец, если не хуже. Конечно, Чумону хватило силы духа измениться, но это нелегко. Справится ли Тару? Нет, лучше все-таки вмешаться раньше. И раз уж у мальчика есть я...
Царь:
– Мы с братом такими не были.
Сосоно:
– Потому что мы с Чумоном оба хорошо помнили, каким был он в пятнадцать лет.
Некоторое время молчат, пьют чай.
Сосоно:
– Не волнуйся, мы удачно съездим, хорошо поторгуем и благополучно вернемся. Обещаю, я не буду рисковать. Но мальчику необходимо увидеть мир и научиться самостоятельности. Он должен хотя бы попробовать принимать решения и брать на себя ответственность.
Онджо, задумчиво:
– Хорошо, я согласен.
Сосоно:
– Благодарю вас, ваше величество.
Царь:
– У меня есть для вас подарок, матушка.
Встает, отходит к низкому шкафчику, на котором стоит ящик из полированного дерева. Открывает ящик, достает длинный сверток.
– Я выковал его сам, со всей сыновней любовью и уважением.
Кладет сверток перед матерью. Сосоно разворачивает ткань, и мы видим посеребренные ножны. Это кинжал, который царь ковал в предыдущей серии.
Царь:
– И я велел Мопальмо подобрать хороший меч, небольшой, чтобы был по руке царевичу Тару.
Сосоно, улыбаясь:
– Так, значит, ты был согласен со мной. Зачем же спорил?
Царь, с невинным видом:
– Ну, если бы я не спорил, разве услышал бы историю о том, как Чумон Великий однажды едва не утонул в грязи?
Смеются.
Тренировочная площадка где-то во дворце. Царевич Тару с деревянным мечом сосредоточенно отрабатывает удары - лупит по деревянному столбу с перекладиной. За ним наблюдает слуга - тот самый, который ловил мальчика в первой серии.
Слуга:
– Не хотите ли передохнуть, ваше высочество? Вы сегодня на диво усердны, я просто-таки не узнаю вас.
Тару, ненадолго остановившись:
– Ну как ты не понимаешь, Чжан. Я же поеду с караваном. Вдруг нападут разбойники? Я должен быть готов. Так что еще немножко потренируюсь. Не отвлекай меня.
Слуга кланяется:
– Прошу прощения, ваше высочество.
Тару снова поднимает тренировочный меч, замахивается, ударяет.
Покои царя. Онджо читает какое-то послание, написанное на связке дощечек, как сказали бы теперь - "работает с документами". Из-за двери голос слуги:
– Ваше величество, к вам царица Ванвольтан.
Царь:
– Пусть войдет.
Дверь распахивается, старшая царица входит и падает на колени. Плачущим голосом:
– Ваше величество, умоляю! Измените решение! Не отпускайте Тару в такую даль, это же опасно! Мой бедный малыш, он попадет в беду, он будет ранен, на него нападут враги, его убьют, он утонет, он простудится, он заболеет и умрет! Ваше величество, умоляю! Ваше величество, сжальтесь! Ваше величество, будьте милосердны! Аааааааа...
– начинает рыдать, подвывая, по лицу ее катятся крупные горькие слезы, она заламывает руки и всхлипывает.
Царь, несколько опешив от такой атаки, мягко:
– Дорогая, встаньте. Поймите: он растет. Мужчина должен без страха смотреть в глаза опасности, и ему пора этому учиться. И незачем выдумывать всякие ужасы - это всего лишь торговая поездка, а не военный поход. Не волнуйтесь так.
Царица, и не думая вставать:
– Аааааааа, государь мой, смилуйтесь, он еще ребенок, ему еще в игры играть, он мал, глуп и слаб...
Царь пытается ее поднять, она вырывается и прибавляет громкости. Царь, уже жестче:
– Подрастет, поумнеет, наберется сил.
Царица:
– Ваше величество! Нельзя отпускать его, нельзя, мне снился сон, в окно влетели черные птицы с железными клювами, это дурное предзнаменование, Тару грозит беда...
Царь:
– Это превосходный сон. Он сулит удачу в делах и везение.
Царица:
– Нет, государь, они летели с левой стороны вниз!
Царь, уже с раздражением:
– Если желаете, обратитесь к жрицам, пусть истолкуют. Но моего решения это не изменит. Тару едет с караваном.