Последний маршал
Шрифт:
Турецкий ее не узнал. Где уж ему помнить физиономию секретарши! Ну и отлично. Честно говоря, Лиле не хотелось бы, чтобы кто-нибудь теперь напомнил ей те времена, когда она горбатилась и ломала ногти за пыльной машинкой в прокуренном машбюро. Она влилась в следственную бригаду на равных, как состоявшийся коллега, а с другой стороны, еще и пользуясь привилегиями — она всего лишь начинающий следователь и взятки с нее гладки. Никто и не ждет, что она тут же начнет носом землю рыть и всем на удивление возьмет да и отыщет убийцу и еще накопает кучу доказательств. Да и, паче чаяния, если бы она и на самом деле отыскала преступника и изобличила его, то это ничего бы, кроме раздражения, у старших коллег не вызвало: кому нужны выскочки, карьеристы-звездохваты?
Достаточно, думала Лиля, в первом разговоре вставить одно умное слово, во втором — два, в третьем — три, как твой же шеф всем начнет тебя превозносить до небес и утверждать, что ты растешь на глазах, приписывая этот рост своему бесценному влиянию.
В первый же день работы в следственной части, присутствуя телом на оперативном совещании в Главном следственном управлении Генпрокуратуры и слушая, что говорит заместитель генпрокурора Меркулов о новом деле, поступившем в производство Турецкого, над которым группе следователей во главе с Александром Борисовичем предстояло работать, Лиля духом, так сказать, отсутствовала. Она разрабатывала в уме свой собственный стратегический план под грифом «Совершенно секретно» и под кодовым названием «Атака». Объект нападения сидел перед ней на расстоянии вытянутой руки, ни сном ни духом не догадываясь о ее коварных замыслах, и мучился от жары в партикулярной костюмной паре и при галстуке. Жара в Москве стояла градусов под тридцать. Выходя из дому, Лиля специально посмотрела на градусник: в девять утра он показывал двадцать три градуса в тени.
«Хорошо нам, женщинам», — подумала она. Лиля пришла на работу в легком летнем платье и только на совещании для солидности накинула на плечи форменный китель юриста второго класса.
Итак, думала она, внимательно глядя в спину Турецкому, — онменя не помнит. Это даже хорошо.
Жизненный опыт научил ее, что мужчины всегда обращают внимание на новую женщину, это закон природы. С неделю они перед ней петушатся, распуская хвосты и крылья, пока она им не примелькается и не станет просто коллегой. Тогда, будь она хоть примадонна, при ней начнут ковырять в зубах, ругаться матом и обсуждать боли в печенке.
Пока у меня есть неделя форы, думала Лиля, пока я для Турецкого просто женщина, а не солдат в юбке, надо действовать. Надо сделать так, чтобы он сам, первый, мною заинтересовался, и не длинными ногами и бюстом, а образованностью и тонким умом.
В единоборстве никогда не следует нападать первым, это ошибка новичка. Опытный боец ждет удара, чтобы еще раньше, чем противник успеет защититься, нанести ему один-единственный смертельный контрудар. Кто нападает, тот раскрывает себя, кто защищается, тот выигрывает.
Значит, стратегия ясна. Теперь тактика: она знает, что Турецкий женат. Это первая проблема. Конечно, он изменял жене, иначе бы это не было предметом разговоров, но Лиля прекрасно себе эти измены представляла. Сначала «солнечный удар» и страсть фонтаном, а через пять минут уже: «Ах, как я мог? Подлец я, подлец! — И бежать целовать жене ноги: — Ах, она святая! Больше никогда, ни с кем!» — до следующего подходящего случая.
Такая измена Лилю не удовлетворяла, ей нужен был весь Турецкий, с потрохами, а поэтому…
Наверное, он затылком почувствовал, что о нем думают, потому что вдруг беспокойно заерзал на стуле и стал искоса поглядывать в сторону Лили. Она сидела неподвижно, с непроницаемым лицом и скользила по Александру оскорбительно-равнодушным взглядом, как по столу или несгораемому шкафу.
«Красивая девчонка, — подумал Турецкий. — У мужиков в управлении кадров явно улучшился вкус. И не замужем. Хотя, может, просто не носит кольцо. Теперь не разберешь!»
Да, оторвать такого от жены не только телом, но и душой будет интересно и сложновато, думала, в свою очередь, Лиля. Надо разузнать, что его благоверная из себя представляет и зачем он с ней живет, по любви или по привычке. Хотя любил бы — не изменял, в этом Лиля была совершенно убеждена. В чувствах она сама оставалась максималистом и консерватором. Попробовал бы хоть один из ее обожателей изменить ей, пока она с ним жила! Да ему бы в голову такая мысль не пришла, все они были слепы и глухи, как новорожденные щенята, и осязали одну ее в целом свете.
«Ну и заодно надо бы узнать, нет ли у него на данном этапе какой-нибудь очередной полногрудой блондинки, — подумала Лиля, — а то ведь свято место пусто не бывает».
Наличие любовницы могло привнести серьезные осложнения. Жизненный опыт подсказывал, что оторвать мужчину от любовницы сложнее, чем от жены, хотя на первый взгляд кажется — чего там! Что одна любовница, что другая, это уже все равно, а вот жена — это святое!
— Что ж, господа-товарищи, — закончил свою речь Меркулов, — задача вам, в общем, понятна. Вопросов нет? — спросил он, обведя взглядом коллег.
Все хором вздохнули и зашевелились, как ученики при звуке звонка, с облегчением поглядывая на часы. Формальная часть окончилась, сейчас они разбегутся по своим делам выполнять домашнее задание. Но пока есть минуты две-три подытожить и перекинуться парой слов…
— У меня есть вопрос! — вдруг сказала Лиля, по-студенчески подняв перед лицом шариковую ручку, как бы концентрируя на ней внимание начальства.
Все повернулись и посмотрели на нее с интересом.
— Да? — нахмурившись, кивнул Меркулов.
Не было у него времени на лишние объяснения.
Лиля задала ему придуманный заранее простой и дельный вопрос, несомненно относящийся ко всему, о чем только что шла речь и демонстрирующий остроту и широту ее мышления, но… Но заместитель генпрокурора не мог бы ответить на него точно так же, как не может ответить папа маленькой дочке, которая, выслушав сказку про кошкин дом, вдруг задает вопрос:
— А тигр — тоже кошка? Почему?
И, пригвожденный к месту ее сообразительностью, Меркулов сделал то же самое, что и взрослый папа, отвечающий маленькой дочке: «Иди спроси у мамы», — он отослал Лилю к Турецкому.
— Вот Александр Борисович теперь ваш командир, пусть он вам все и объяснит.
На что Лиля как раз и рассчитывала.
Турецкий, не меньше Меркулова удивленный сметливостью и хваткой молодой следовательши, забрал Лилю с собой в машину и весь день не отпускал от себя, натаскивая, поучая и наставляя на ходу между делами.
Таким образом, за один день Лиле удалось убить двух зайцев. Во-первых, она обратила на себя внимание Турецкого и, как заметила к концу рабочего дня, смогла ему понравиться. Во-вторых, ей удалось напроситься к нему домой. Собственно, напрашиваться ей и не пришлось, Александр сам пригласил, ей только потребовалось слегка направить его мысли в нужное русло.