Последний поклон президента
Шрифт:
Дежурный вопрос смутил Ахметова. Как он может себя чувствовать в такой ситуации? Как может чувствовать себя разбившийся летчик с кучей переломов, после длительного наркоза?! Идиотский вопрос. Рашид облизнул сухие губы и выдавил из себя:
– Нормально, спасибо, кто вы?
– Вот и хорошо!
– не замечая вопроса, ответил второй мужчина.
Его голос был низким и монотонным.
– Рашид Мусанович, мы пришли задать вам несколько вопросов.
– Кто вы?
– встревожено повторил вопрос Ахметов.
– Я следователь областной прокуратуры Горин. Это следователь из федеральной службы безопасности Макеев.
– Понятно...
– теперь уже равнодушно ответил Ахметов и отвернулся к стенке.
– Спрашивайте...
– Вы все помните? Как случилась катастрофа?
– спросил тот, который представился Гориным.
Рашид задумался. Как ему отвечать? А вдруг что-то не так. Вдруг он только навредит сам себе своими ответами? Вдруг нужно молчать? Ведь сначала нужно узнать все подробности аварии. Почему не пускают к нему жену и детей? Рашид насторожился и ответил:
– А в качестве кого вы меня сейчас будете допрашивать?
– Хм, пока в качестве свидетеля, - недобро ответил второй.
– Пока? Что это значит?
– Рашид повернулся и посмотрел на следователей.
– Ну-ну, успокойтесь, Рашид Мусанович, успокойтесь, вам нельзя сильно волноваться. Мы и так кое-как уговорили вашего доктора на этот разговор.
– Я спокоен, просто мне не понравился его тон, - Рашид кивнул головой в сторону Макеева.
– Нет, нормальный тон. Что вы, просто все напряжены - такое горе....
– Горе?
– Рашид вздрогнул.
– Что вы имеете в виду?
– А вы что думаете? Что мы можем иметь в виду?
– вновь сурово спросил Макеев.
В его голосе чувствовалась угроза.
– Что вы имели в виду, когда спросили, вернее, сказали про горе?! Кто погиб?
– обреченно спросил Рашид.
– К сожалению, Рашид Мусанович, погибли семь человек... шесть сразу, но вчера вечером скончался от травм еще один человек, журналистка местного телеканала, - угрюмо ответил Горин.
– Семь человек?! Господи!!
– Ахметов застонал и вновь отвернул голову к стене.
– Значит, вы ничего не помните после аварии?
– напористо спросил его Макеев.
Рашид молчал. Он был поражен новостью. Ужас! Он виноват в гибели семерых! Какая несправедливость! Господи, лучше бы он сам погиб!
Ахметов дотронулся ладонью до глаз и с удивлением понял, что плачет. Крупные слезы, словно большие капли дождя, катились по щеке, обжигая кожу.
– Так вы помните или нет, что произошло?
– повторил вопрос Макеев.
– А губернатор, что с губернатором?
– спросил Рашид, не поворачиваясь.
– К сожалению, губернатор Гусев погиб.
Воцарилось молчание. Рашид вытер слезы ладонью и, медленно повернув голову, посмотрел в окно. За стеклом он увидел темное неприветливое февральское небо с противными серыми облаками.
– А почему вы пришли ночью?
– Сейчас не ночь, а вечер. Просто мы пришли, как только нам разрешили!
– ответил Горин.
– А кто еще погиб?
– Заместитель Гусева, несколько журналистов, глава местного района.
– А Костя? Костя Симигин?! Он жив?!
– Симигин жив! Успокойтесь, ему повезло - лишь руку сломал.
Рашид облегченно вздохнул. Он вдруг почувствовал, что не один. Это горе навалилось на него, но есть и друг, который тоже жив, с которым можно пережить этот кошмар!
– А где, где Костя?
– Успокойтесь. Костя сейчас дома, с ним все в порядке.
– А где мои родные? Где жена, дети, почему их нет рядом?
– Рашид Мусанович, они здесь, ждут, когда мы с вами поговорим, их пустят к вам.
– Я хочу их видеть! Немедленно!
– требовательно сказал Ахметов.
– Давайте сначала побеседуем - это займет не много времени, - попытался убедить Рашида Макеев.
– Нет! Я сказал, пустите ко мне родственников!
– настаивал на своем Ахметов.
– Ну, Рашид Мусанович, не капризничайте, мы понимаем, что у вас стресс, психологическая травма. И вам нельзя волноваться, но все-таки и вы нас поймите, нам нужно докладывать руководству. А дело контролируют в Москве! И не где-нибудь, а в Кремле! Сами понимаете - погиб глава региона! Об этом во всем мире сейчас говорят! Поэтому и нам нужно действовать оперативно - чтобы доложить о причинах аварии, - убеждал Горин.
Ахметов понимал, что он говорит правду, но то, что это правда работала против него, было страшно! Они попытаются сейчас найти виновного - и лучшей кандидатуры, чем выживший командир вертолета, им не найти! Ахметов тяжело вздохнул и сказал:
– Я все понимаю! Но я не враг самому себе. Я понимаю, что вы сейчас ищете крайнего - стрелочника! Но я тоже не дурак! У меня двое детей, и сидеть двадцать лет в тюрьме я не намерен!
– Ну, зачем же вы так! Мы вовсе не ищем в вас стрелочника! Мы просто пытаемся выяснить истиную картину. А заключение будут давать эксперты, комиссия, понимаете, мы же только собираем факты. От ваших показаний будет многое зависеть, - попытался убедить Ахметова Макеев.
У комитетчика поменялся тон. В голосе зазвучали нотки доверия и сожаления.
Его поддержал следователь прокуратуры. Горин дотронулся до руки Ахметова и сочуственно сказал:
– Я хочу, наоборот, чтобы вы вышли из этой истории невиновным! Поверьте мне! Но для этого мы должны, обязательно должны с вами поговорить! Не упрямьтесь, Рашид Мусанович!
Ахметов попытался рассмотреть его глаза, но ему это не удалось. Он видел лишь темные очертания лица.
– Хорошо, спрашивайте...