Последний поклон президента
Шрифт:
В углу стояла такая же стойка, как и на других этажах. За ней, уткнувшись в книгу, сидела дежурная. Блондинка в синем костюме с блестящей биркой на груди от неожиданности вздрогнула и с удивлением посмотрела на ночных визитеров, появившихся со стороны пожарного выхода.
Ева, улыбаясь, подошла к стойке и, перегнувшись через нее, забормотала по-немецки. Услышав иностранную речь, дежурная немного успокоилась и улыбнулась в ответ. Она явно не знала немецкого. Консьержка кивала в такт Евиных фраз и с надеждой о помощи поглядывала на Андрея. Смирнов понял, чего добивалась Ева. Он поставил сумку на пол и, улыбнувшись, сказал гостиничной прислуге:
– Фройлен говорит, что у нее срочный выезд - сейчас, ночью! Она журналистка из Германии, ей позвонили и попросили вылететь в Якутию, но самолета утром нет. Только сейчас ночью. А поесть она не успела. Не могла бы она что-нибудь заказать с собой в дорогу в гостиничном ресторане?
– Андрей делал вид, что переводит слова Евы.
Та ему подыгрывала и, кивая головой, повторяла:
– Я...Я...Я...
Дежурная по этажу вновь мило улыбнулась и ответила:
– Честно говоря, я не знаю, ресторан по-моему закрыт, но если хотите, я могу попросить на кухне что-нибудь! У меня там знакомый работает, но только это не свежеприготовленное, сами понимаете. Будет ли она это есть?
– девушка кивнула на Еву.
– Да будет, куда она денется.
– Андрей сделал вид, что устал от сопровождения капризной иностранки.
Консьержка ему сочувственно улыбнулась и, встав из-за стойки, показала на дверь в правом углу:
– Тогда пойдемте, попробую что-нибудь для вас сделать.
В зале ресторана было пустынно. Полумрак помещения разгоняли только тусклые бра на стенах. В четыре ночи все клиенты уже разошлись. Яркая лампа горела только в углу над столиком администратора. За ним была открыта дверь на кухню. Оттуда раздавались голоса и звон посуды. Дежурная по этажу, цокая тонкими каблуками босоножек по мраморному полу, властно окликнула прислугу:
– Эй! Петрович, вы еще не спите?
Из двери показался пожилой тучный мужчина в строгом костюме и белой рубашке. Красивый темно-красный галстук обвивал толстую шею.
– Ира! Мы работаем до последнего клиента, но вот сегодня что-то разошлись все уже, а что надо?
– администратор с удивлением посмотрел на Андрея и Еву.
– Да вот, немка припозднилась, ей куда-то лететь надо срочно, ну с собой в дорогу что-нибудь поесть хочет взять.
Мужчина сочувственно покачал головой и улыбнулся Еве дежурной лакейской улыбкой. Такие оскалы были присуще только работникам дорогих общепитов. Заранее просчитывая в уме, сколько можно сорвать с иностранки, администратор мурлыкающим баритоном ответил:
– Конечно, конечно, все для гостей отеля, что изволит фрау?
Андрей ответил за Еву, показывая, что он переводчик:
– Фрау желает каких-нибудь салатов и несколько бутербродов.
– У вас есть что-нибудь приличное?
– Конечно, конечно, есть рыбный салат, есть овощи с грецким орехом. Семга, салями!
– Давайте, что есть, - небрежно бросил Смирнов.
– Вы что, не будете ей переводить меню?
– удивился администратор.
– Нет, она полагается на мой вкус, - брезгливо ответил Андрей.
Ева улыбнулась и закивала головой:
– Я!... Я!!...
– Ну, как скажите. Прошу вас, посидите немного, я распоряжусь и все приготовлю, заодно и посчитаю, - деловито ответил администратор.
Андрей посмотрел на Еву. Та поняла его намек и достала из кармана меленькую сумочку. Администратор с жадностью посмотрел на мелькание в ее руках денежных купюр и тяжело вздохнул. Смирнов, увидев его страдания, взял у Евы сто евро и, сунув бумажку толстяку, брезгливо сказал:
– Вам, я думаю, расчет валютой будет более удобен?
– Да, да!
– обрадовался администратор.
– Конечно, как пожелаете.
– Только одно условие: мы хотим посмотреть, как вы готовите нам бутерброды, а то подсунете какие-нибудь объедки!
– Обижаете, молодой человек! Все будет исполнено в наилучшем виде!
– возмутился толстяк.
– Пожалуйста, можете пройти на кухню! Повар при вас и приготовит!
Андрей кивнул головой и посмотрел на Еву. Он подал ей рукой знак, что бы она прошла на кухню. Девушка встала и двинулась в указанном направлении. Толстяк засеменил за ней, согнув спину, словно раб перед фараоном.
– Я вам больше не нужна?
– спросила дежурная по этажу, стоявшая все это время в стороне.
– Нет-нет, - улыбнулся ей Андрей.
Девушка двинулась к выходу. Проводив ее взглядом, Смирнов достал из кармана сотовый, украденный им из стола консьержки, и, набрав номер оператора такси, вызвал машину. Он попросил диспетчера, чтобы водитель подъехал к служебному входу ресторана.
...Через десять минут они вышли с Евой во двор гостиницы. Желтая "Волга" с черными шашечками пыхтела двигателем в ожидании клиентов.
– Куда мы едем?
– тревожно спросила Ева, сжимая в руке кулек с ресторанной едой.
– Поедем к одной моей знакомой, она должна дать нам приют, - загадочно бросил ей в ответ Смирнов, открывая дверцу "Волги".
Ева села в машину на переднее сиденье. Водитель включил счетчик и спросил:
– Куда ехать?
– На Карбышева, восемь, - назвал адрес Андрей.
Машина тронулась и поехала по ночному городу. Андрей обернулся и посмотрел в заднее стекло. Улица был пуста. Им наверняка удалось оторваться от слежки, если она вообще существовала. Мрачные мысли крутились в голове. План был абсурден.
Смирнов указал дом, где проживала его давняя подруга Татьяна Сухарева. У него с ней был давний роман, который то вспыхивал ярким пламенем бурных чувств, то затухал и тлел, как сырые головешки таежного валежника. Как назло, сейчас был период тления....
Танька была ревнивой. Страстная в постели, она выплескивала любовные переживания на все остальные реалии жизни. Эгоистка, самовлюбленная эмансипированная красотка с внешностью креолки. Смуглая кожа и черные, как смоль, длинные волосы. Жгучие темно-карие глаза и красивые длинные ноги. Внешность топ-модели и характер индейской мегеры. Сказывалось присутствие в роду Сухаревой башкирской крови. Ее бабушка по матери, возможно, была потомком Салавата Юлаева. Татьяна не прощала Андрею его непостоянства и требовала от него полной духовной и физической отдачи в их интимных отношениях. Смирнова это угнетало, и он регулярно искал повод для ссор, чтобы недели две- три отдохнуть от страстной подруги.