Последний поклон президента
Шрифт:
Глава двадцать девятая
– Ты, Васильевич, совсем рехнулся, что ли, на старости лет?
– говорил седой мужчина в белом халате, бинтуя плечо Егорову.
Илья Васильевич морщился, но терпел боль. Он сидел на жесткой кушетке в большом кабинете с белым кафелем на стенах. В помещении стоял резкий запах лекарств и животных. Это было рабочее место Петра
Рана от пули на плече у Егорова оказалась сквозной. Пуля задела только мягкие ткани плеча. Моргунов, закончив бинтовать плечо друга, снял резиновые перчатки и швырнул их в ведро:
– Ну, одевайся, счастливчик. Еще немного - и пуля раздробила бы тебе ключицу!
Егоров поморщился и, с трудом надевая рубашку, недовольно спросил:
– Сквозная, говоришь? А почему я так хреново себя чувствую? Будто вот-вот в обморок упаду? Постоянно черные мурашки перед глазами!
– Хм. А как должен чувствовать себя человек, если через его мягкие ткани прошла пуля тридцать восьмого калибра?
– Тридцать восьмого? С чего ты взял? Ты же ветеринар, а не эксперт-баллистик?
– Ветеринарам тоже частенько приходится пули из собак извлекать. Люди и в животных палят! Мерзкие совершенно существа! За двадцать пять лет практики я кое-что научился определять!
– недовольно буркнул Моргунов.
– Ну, а оружие можешь определить?
– Ну, ты даешь! Нет, но похоже на "макаров" или "стечкин", судя по характеру раны, хотя и могу ошибиться.
– А почему я сознание-то чуть не потерял?
– Ну, батюшка! У тебя был болевой шок и большая потеря крови! В твои годы врачи не рекомендуют участвовать в подобных мероприятиях!
– Моргунов подошел к прозрачному стеклянному шкафу и извлек оттуда большой пузатый бутылек с резками на боку и резиновой пробкой.
– Это еще что за касторка, доктор Айболит?
– Егоров кивнул на посудину в руках Петра Ивановича.
– Касторка?
– обиделся тот.
– Сам ты касторка, это - спирт, тебе, кстати, сейчас полезно. Давай пойдем в ординаторскую, там выпьем, вставай, неси свою задницу!
Через несколько минут они сидели за столом, на котором, кроме лежавших старых книжек и справочников по заболеваниям животных, стояли граненые стаканы и тарелка с нарезанной колбасой. Моргунов деловито разлил спирт и, не дожидаясь Егорова, выпил свою дозу одним глотком.
– Ну, рассказывай, что на этот раз?
– выдохнув, спросил Петр Иванович.
Илья Васильевич помолчал и, взяв
– Фу! Крепкий! В общем, Петя, история - паскудная! Похоже, нужна и твоя помощь!
– Чего, бандюг кастрировать, как котов, надо?
– мрачно пошутил Моргунов.
– Нет, хуже! Я влип. Вернее, втянул меня мой напарничик в какой-то политический авантюрный боевичок. С очень печальным концом!
– Кто втянул? Витька, что ли? Сопляк, что он еще натворил?
– Моргунов снова разлил спирт по стаканам.
– А! Мальчишка, - разочарованно отмахнулся Егоров.
– Похоже, они с этим его дружком Андрюхой, ну, телевизионщиком, отыскали-таки сенсацию себе на жопу!
– Давай!
– Моргунов выпил спирт и, сморщившись, прошипел: - А че, так серьезно?
– Да уж серьезней быть не может. Тут, понимаешь, политика! У них есть кое-какие бумаги, за что покойного губернатора нашего, Гуся перелетного, - того - кончили! Очень грамотно!
– Губернатора?! Хм. Забавно! А Витька с Андрюхой тут причем?
– Ну, у них на руках, я же тебе говорю, кое-какие документы остались. Их, вроде, сам Гусев перед смертью Андрюхе отдал.
– Ни фига себе!
– присвистнул Петр Иванович.
– Ну а ты причем?
– А я притом, что все это знаю, и ты теперь тоже, вот! А там людишки-то охотятся, из конторы, вот и меня они уже подстрелили. Политика!
– Ну, ё-мое! Я же ветеринар! На хрена мне это дерьмо! Да и зачем все это тебе?!
– Ну, я вот тоже думаю! На хрена - на старости?! Только вот уже поздно! Игра пошла по-крупному! Я только что от пилота вертолета, который вез Гусева. Так его - того - кончили прямо при мне! Меня вот не успели, - Егоров выпил свою дозу спирта.
– Пилота?! Да ты что? Ты на мокрухе замазался? Вот те на?! А что делать-то теперь? И вообще, зачем все это началось? О чем базар, как говорят твои уголовники.
– А базар, Петя, - серьезный! Гусев-то хотел переворот совершить! Он хотел нашу область отделить от России. Ну, создать независимое государство, вот его и кончили! А пацаны наши, дурачки, вляпались в это дерьмо!
– Уф! Час от часа не легче! Говорил я тебе в девяносто первом, что все это кончится большим бардаком! Американцы, думаешь, успокоились, что СССР развалили? Нет! Они теперь и Россию развалить хотят! На мелкие княжества, словно колбасу порезать! А Гусев этот, дурак, видно, под их дудку заплясал!
– лицо Моргунова покраснело, вены на висках надулись.
– Ладно, Петя! Кончай мне свою ересь коммунистическую нести! Я знаю, что ты в душе с этим дерьмом советским живешь. Не об этом сейчас!
– Да! Я никогда нынешнюю власть не признавал! Да, я коммунистов всегда уважал и буду уважать! Они мне Родину дали! Они меня выучили! Они мне работу дали! Квартиру! Бесплатные путевки! А эти что? Дерьмократы! Они-то что сделали для страны, для людей? Развалили все! Разворовали! На иглу половину страны посадили! Другая половина мужиков спилась! За что мне их любить и признавать?!
– Моргунов возбужденно стукнул ладонью по краю стола.