Последний пожиратель греха
Шрифт:
Она открыла рот от удивления. По ее щекам потекли слезы. Она стала быстро рассказывать остальное. — Лаокайлэнд Кай пожал руку вождю одной рукой, а другой ружье достал. Выстрелил прямо в лицо ему. На поясе у него еще пистолет был, он его достал, другого индейца убил, а нашим мужчинам кричал, чтоб поджигали вигвамы. Вокруг нас самый настоящий ад был. Женщины и дети кричали. Мужчины падали — кто раненый, кто мертвый. Иногда я по ночам до сих пор слышу, как они кричат. А Донал, и Ян, и все другие за нас воевали.
—
Мне не хотелось этому верить. Все мое существо отчаянно не соглашалось с этим. Но тихий спокойный голос внутри говорил, что это правда. Каждое слово было правдой.
—Бабушка, теперь это не имеет над тобой власти, — мягко сказал Фэйган.
—Я так боялась, что Бог узнает об этом.
—Он всегда знал, Он видел.
—Должно быть, так, — сказала она сокрушенно. — С тех пор у нас никогда мира не было. При всей красоте этой долины, то, что мы сделали, — как страшное пятно лежит на всей этой земле. Никто из нас не процветал. Многие умерли. Две семьи заболели и вымерли полностью. А в души детей наших грусть поселилась.
Я подумала о своей маме. Разве я была единственной причиной ее печали?
Фэйган посмотрел на меня, и я почти читала мысли в его синих глазах. У нас были похожие мысли, наши умы как будто двигались в одном направлении. Возможно, Господь, Который был внутри нас, давал нам похожие мысли — потому что мы узнали Его истину. Правдой оказалось то, чего я больше всего боялась. Всесогрешили. Не только семья Фэйгана, но и моя тоже, и все другие. Ни один не был лучше другого. Все разделяли наследие убийства.
Но я знала кое-что еще. Я знала это где-то внутри, и от этого знания моя душа пела в благодарении Господу. Иисус Христос искупил нас. Без Него я была бы такой же, как они, запертой в тюрьме вины и стыда, боясь смерти, в постоянном ужасе от мысли, что придется умереть, так и не расставшись со своими грехами.
—Но для Иисуса, для Иисуса..., — сказала я и ничего другого сказать не могла.
—Бабушка, ты веришь тому, что мы сказали тебе об Иисусе, ведь правда? — сказал Фэйган.
—Да, я верю
—А ты принимаешь Его как твоего личного Спасителя и Господа?
—Принимаю, хотя я недостойна произносить Его имя.
—Скажи его, бабушка.
—Не могу.
—Никто из нас не достоин. Он умер за нас, бабушка. Его пригвоздили ко кресту за все, что ты нам сейчас рассказала.
—О, Иисус, — сказала она тихо и заплакала. — О, драгоценный Спаситель, мой Господь.
Фэйган встал и обнял свою бабушку. — Можешь сейчас сложить с себя все, что тебя мучает, бабушка. Можешь все это отдать Ему, и Он даст тебе покой.
—Я устала. О, я так устала, — сказала она тихо. — Я могу проспать целую неделю.
— Я провожу тебя в постель.
— Разве вы не должны крестить меня? Вы сказали, что тот человек так сделал.
Фэйган помог ей подняться. — Завтра будет время.
— А вдруг она умрет до утра? — сказала я.
— Кади! — Фэйган посмотрел на меня так, как будто у меня рога выросли.
— Ну, а что, разве нет? Потом она не может идти на реку. Ей тяжело идти туда.
— Ты замолчишь?!
— Я думаю, благой Бог призвал ее говорить правду, как она есть, — сказала миссис Элда Фэйгану. — Парень, у двери есть ведро. Лучше крестить меня сейчас, а вдруг я правда до утра не доживу?
— Она не это имела в виду, правда, Кади?
Я пошла за ведром.
— Давайте, — сказала миссис Элда. Она снова села положила руки на колени. — Окуните меня хорошенько. Тогда мы все будем спокойны.
— Ты уверена? — спросил Фэйган.
— Она так сказала, разве нет! Давай, делай!
Ее хрупкое тело содрогнулось, когда Фэйган опрокинул на нее ведро воды. Она стала задыхаться, откашливаться, отфыркиваться. С минуту нам обоим казалось, что она умирает — оттого, что так много воды вылито на ее бедную, седую голову. Потом я поняла, что она вовсе не умирает. Она хихикала. Нет, она даже не хихикала, она смеялась!
— Ну, — сказала она, когда, наконец, откашлялась и отдышалась. — Это меня точно пробудило!
Мы с Фэйганом обняли ее, и мы все трое стали смеяться, радуясь свободе, которую мы обрели. Нам казалось, что у нас были крылья и огненные языки над головами. От счастья наши души пели.
Однако вокруг нас уже собиралась тьма.
Мы спустились с Горы Покойника, чтобы узнать правду, и мы ее узнали. Но только часть. Мы только лишь ухватили зверя за хвост и потянули. Как только мы нашли первую ниточку и потянули за нее, дракон проснулся.
– 21 -