Последний проблеск света
Шрифт:
Я съеживаюсь, прижимая к себе пса, который начал рычать и дрожать при первом выстреле. Трэвис держит руку на моей шее, газуя обратно вверх по склону.
— Придурки, — слышу я его бормотание. — Хватило бы еще одного предупредительного выстрела.
— Они напуганы.
— Я знаю. Это не значит, что им обязательно надо было стрелять по нам. Могли ведь попасть в тебя, — теперь он загнал джип на холм и, наконец, убирает руку, позволяя мне выпрямиться обратно.
— Или они могли
Он фыркает.
— Верно. Могли попасть в пса, — теперь он почти улыбается.
Я улыбаюсь в ответ, хотя мое сердце все еще бешено колотится.
— Думаю, нам лучше оставаться вдвоем.
— Да. Похоже на то. До сих пор мы справлялись нормально.
— Лучше, чем нормально, — я дотрагиваюсь до его руки. — Мы справлялись хорошо.
Он бросает на меня теплый взгляд.
— Да. Мы справлялись очень хорошо.
Той ночью мы снова разбиваем лагерь — у нас нет другого выбора, — и я начинаю наш третий день в дороге, чувствуя себя окоченевшей, измученной и раздраженной.
Я понимаю, что часть моего раздражения вызвана желанием секса. А его у нас не было три дня.
Не то чтобы я хотела оргазмов. Они замечательные, но я могу без них жить. Я скучаю по тому ощущению близости с Трэвисом, когда мы занимаемся сексом. Я скучаю по тому, как он горячо и в то же время мягко смотрит на меня — так, будто я особенная, будто я принадлежу ему.
Он все равно лучший спутник, на которого я могу рассчитывать, но это не то же самое.
Мы ощущаемся как партнеры. Это не изменилось.
Но мы больше не ощущаемся как пара.
И нет смысла врать себе. Я хочу, чтобы мы были парой.
Я хочу быть с ним всем.
Я не настолько глупа, чтобы ожидать, будто это случится. «Жили они долго и счастливо» больше не бывает в этом мире. Весьма высоки шансы, что один из нас или мы оба умрем, не добравшись до Форт-Нокса.
И даже если мы доберемся…
Трэвис со мной потому, что я свалилась ему как снег на голову. Он бы никогда не выбрал меня, будь у него возможность решать.
Реальность всего этого накрывает меня по мере наступления утра; наше путешествие такое же медленное и раздражающее, как и раньше. Я не в лучшем настроении. Я стараюсь не ворчать, но я не чувствую себя бодрой или дружелюбной.
Трэвис, похоже, это понимает. После неудачной попытки поговорить о нашем маршруте он умолкает, время от времени бросая на меня беглые взгляды.
В какой-то момент он бросает на меня даже слишком много вопросительных взглядов, и я рычу на него.
— Прекрати коситься. Я в порядке. Просто в плохом настроении.
Он моргает.
— Я сделал что-то не то?
— Нет! Конечно, нет. Мне что, нельзя просто так
— Можно, конечно. Но обычно ты не такая. Ты уверена, что это ничем не вызвано?
По какой-то причине его кроткий голос задевает меня за живое. Я дрожу, эмоции подступают к горлу, к глазам.
Я вижу, как он обеспокоенно хмурит брови, и быстро беру себя в руки.
— Просто… все сразу навалилось, — выдавливаю я.
Его губы разжимаются.
— Ладно. Я понимаю.
— Я скоро буду в порядке. Может, завтра.
— Ладно, — он кивает и снова трогает машину с места. — Но если завтра тебе не будет лучше, то между нами снова состоится этот разговор.
Я качаю головой, но на самом деле мне уже немножко лучше.
Трэвис знает меня.
Он заботится обо мне.
Он мгновенно заметил, что я расстроена, и захотел что-нибудь предпринять.
Это приятно.
Когда в твоей жизни есть такой человек.
И ему необязательно быть кем-то бОльшим.
***
К тому моменту, когда мы останавливаемся на обед, я больше похожа на себя обычную. Трэвис явно замечает и доволен этим фактом. Мы едим тунец и крекеры с 25-летним сроком годности, и я нахожу еще одну палку, чтобы побросать ее псу.
Мы все наслаждаемся этим.
Большую часть времени мы ехали в стороне от трассы, но наткнулись на небольшую дорогу и планируем поехать по ней, пока не доберемся до леса через несколько миль, который должен предоставить нам укрытие получше.
Все то время, что мы ехали по этой дороге, тут никого не было, и мы съехали на траву, чтобы пообедать.
Ничто не ощущается настолько же безопасным, как леса в горах, но это лучшее, на что можно рассчитывать здесь.
Я смеюсь и гоняюсь за псом, пытаясь забрать у него палку, ибо он решил не возвращать ее.
Трэвис допивает бутылку воды и с легкой улыбкой на лице наблюдает, как я играю с псом, но тут внезапно рявкает:
— Лейн!
Я немедленно выпрямляюсь и смотрю на него.
— Двигатели, — говорит он. — Едут быстро. Давай. Поспеши.
Я хватаю пса за шею и подталкиваю к машине. Он умный и прекрасно понимает, чего я хочу. Он бросает палку, бежит к джипу, не отставая от меня, и запрыгивает в салон сразу за мной.
Теперь я слышу приближение двигателей. Это не такие звуки, как от каравана. И они едут быстро.
Очень быстро.
Они настигают нас прежде, чем Трэвис успевает вывести джип на дорогу. Это все равно не сыграло бы роли, поскольку они могли легко одержать над нами верх.