Последний проблеск света
Шрифт:
Этот автомобиль служил нам верой и правдой, но даже на максимальной скорости он едет не очень быстро.
Их пятеро. На больших громких мотоциклах.
Я мгновенно понимаю, что они опасны. Я давно перестала оценивать людей по внешности, но агрессию этой группы ни с чем нельзя спутать. Должно быть, они путешествовали по дороге, но завидев нас, сразу настигают и окружают нас на мотоциклах.
Они все крупные, страшные и гадкие. У всех есть оружие.
Трэвис уже приставил дробовик к плечу
— Держись спиной ко мне, — хрипло бормочет Трэвис. — Не выходи ни под каким предлогом.
Я молча киваю, не сводя глаз с мужчины, на которого целюсь.
Их пятеро.
Нас только двое. И пес.
Пес угрожающе рычит, оскалившись и поворачиваясь из стороны в сторону, словно пытается найти главный источник опасности.
— Для вас тут ничего нет, — говорит Трэвис громким и повелительным тоном. — Можете ехать дальше.
— А я вижу кое-что, что хочу забрать себе, — заговоривший мужчина — старший в группе. У него виднеется седина в волосах и бороде, шея покрыта татуировками, а его ухмылка кажется уродливой.
Паника, должно быть, обострила мою наблюдательность, потому что я кое-что замечаю в татуировке мужчины.
Стилизованный волк — в точности такой, какой был нарисован в записке.
Волк.
Эти мужчины, должно быть, часть стада, направляющегося в Форт-Нокс.
Может, мы уже опоздали.
— Вы ее не получите, — говорит Трэвис. Не знаю, заметил ли он татуировку.
— Ты в этом уверен, мальчишка? Школы я не заканчивал, но до пяти считать умею. Нас пятеро. Вас двое. Давай мы отпустим тебя и собаку. Просто оставь нам девчонку и вещи.
— Не бывать этому, — я никогда не слышала, чтобы голос Трэвиса звучал так жестко. — Я тоже умею считать до пяти. И вот что я насчитал. Я могу убить минимум двоих из вас прежде, чем вы доберетесь до меня. Она хорошо умеет обращаться с оружием. Она подстрелит минимум одного из вас. Остается двое. И пес вцепится в горло одному из вас прежде, чем вы успеете выстрелить. Остается один. Не очень хороший расклад для четырех, которые погибнут.
— И я убью себя прежде, чем кто-то из вас ко мне прикоснется, — говорю я, стараясь казаться такой же свирепой, как Трэвис.
Я в ужасе.
Не помню, чтобы когда-нибудь так боялась, даже когда те типы пристали ко мне возле фермерского домика. Все мое тело похолодело. Рука с оружием слегка дрожит. Другой рукой я сжимаю шерсть на загривке пса, чтобы он не бросился на окруживших нас мужчин.
Теперь он рычит, не переставая.
— Она это сделает, — продолжает Трэвис. — Так что ни один из вас ее не получит. Четверо из вас погибнут. И все ради машины, которая вам не нужна, нескольких полотенец и бутылок воды. Это реально того стоит?
У нас
Они с минуту продолжают кружить вокруг нас на мотоциклах, но потом лидер говорит.
— Больше не маячьте тут. В следующий раз живыми не уйдете, — затем он делает жест рукой, и все они уезжают с несколькими мерзкими комментариями.
Я испытываю такое облегчение из-за их ухода, что едва замечаю их слова.
Я сидела на корточках, как Трэвис, но падаю обратно на сиденье, когда они скрываются из виду.
Трэвис садится более медленно, все еще держа дробовик у плеча.
Я пытаюсь заставить свое горло работать.
— Мы…
— Пока нет.
Я жду; Трэвис все еще напряжен и настороже. Когда в следующие несколько минут мы не слышим ничего, кроме тишины пастбища вокруг, он опускает оружие и заводит двигатель.
— Мы съедем с этой дороги.
— Да. Пожалуйста.
Я бесконтрольно трясусь. Ничего не могу поделать. Мое тело до сих пор ощущается ледяным.
Несколько минут назад я была абсолютно уверена, что умру.
Я не знаю, как Трэвису удалось отговорить этих мужчин. Может, они не такие жестокие, какими показались. А может, они просто были не в настроении драться.
В любом случае, я должна была умереть. Мы оба должны были умереть. И пес тоже.
Я продолжаю гладить пса у своих ног. Его шерсть все еще стоит дыбом на загривке, глаза настороженно мечутся туда-сюда.
Трэвис ничего не говорит почти час, пока мы едем по холмам и широким полям, наконец, достигая леса, к которому и направлялись.
Мы осматриваем периметр, пока не находим старую земляную тропу. Она по большей части заросла, но Трэвис все равно протискивается по ней. По мере продвижения дорога становится более чистой.
Теперь нас окружают лишь деревья. Никто нас не увидит, если только не окажется прямо над нами.
Я чувствую, что Трэвис наконец-то расслабляется рядом со мной.
Он находит полянку у небольшого ручья — его хватит, чтобы наполнить бутылки и умыться — и паркует джип.
Я чуть ли не кубарем выкатываюсь на землю, глубоко дыша и стараясь расслабиться.
Пес тявкает и убегает за деревья. Теперь он счастлив. Он чувствует себя в безопасности.
Я не знаю, что я чувствую.
Я стою на месте, пока Трэвис не подходит ко мне.
— Эй. Ты в порядке?
Я киваю. Я до сих пор немного дрожу.
Он издает хриплый гортанный звук и притягивает меня в объятия.
— Все хорошо, милая. С нами все хорошо.
Я утыкаюсь лицом в его футболку. Он очень сильно пахнет после трех долгих дней и немалых усилий. Но я рада. Он Трэвис. Он энергичный, крепкий и живой.