Последний шанс
Шрифт:
— Как так? — не понял Иван Иванович.
— Тут уживаются четыре эпохи, — пояснил Дробов.
Когда-то на этом месте лепились мазанки и хибары сезонных рабочих, которые приходили в Юзовку «заробыты». Но инженер-предприниматель Юз (отсюда и Юзовка), который возглавлял английскую компанию, не позволял пришлым «разжиреть»: ему нужны были постоянные рабочие. (Дай иному заработать — он тут же уйдет). Поселок этот назывался Овражий.
В начале первой пятилетки Овражий потрясла «культурная революция» — рядом с мазанками, смахивавшими на сурочьи норы, поднялись бараки. Сюда провели водопровод, а
Поселок Овражий — особое государство со своим укладом, правами и неписаными законами, работник милиции сказал бы нынче: со сложной оперативной обстановкой. Традиции и обычаи, даже самые никудышные, в таких местах сохраняются десятилетиями, передаются из поколения и поколение...
Овражий в своем первоначальном виде состоял из задворков и закоулков. Не в состоянии были изменить эту планировку и бараки, которые «приспосабливались к местности». Первая настоящая улица — Прорезная — появилась здесь после войны, когда была объявлена война баракам. Прорезную заселили дома-«высотники» — трехэтажки и даже «небоскребы» — пятиэтажки. Со всеми удобствами: газом и санслужбами.
Вода в кране — холодна крайне, Кран другой — не тронешь рукой.Бульдозер перепахал мазанки и халупы. Засыпали перегоревшей породой с ближнего террикона овраг и построили на этом месте известный ныне на всю страну кардиологический центр, а неподалеку — великолепную школу на 1800 учащихся. С бассейном и спортзалом.
По другую сторону от «кардиологии», снаружи, прорубили в барачном мире улицу Энтузиастов.
— Все это хорошо, — сказал майор Орач участковому, — и высотные дома в расчете на проветривание, и больница, и самая современная школа, но надо же привести нумерацию домов на квартале к какому-то единому знаменателю.
— Я вам, товарищ майор, покажу мою переписку с райисполкомом по этому поводу. Роман в трех томах с продолжением. Я им про то, что безобразие с нумерацией создает нездоровую оперативную обстановку на участке, а мне в ответ: «Занимайтесь своими делами». Поработал я с десятидворными, вывели они людей на субботник. Написали на каждом доме с двух сторон название улицы и номер дома. Мне объявили за это выговор, а весной из краскопульта замулили всю нашу работу. «Нестандартные надписи». А стандартных нет и не предвидится, — сетовал участковый.
Иван Иванович понимал тревогу участкового. Было бы нелепостью сказать, что злоумышленники из сорока с лишним имеющихся в городе мебельных магазинов облюбовали «Акацию» лишь потому, что в квартале, где расположен этот магазин, в нумерации домов сплошная неразбериха! Но в том, что всякая путаница способствует возникновению беспорядка, а любой беспорядок — среда, где легче всего вызревает преступление, — в этом майор милиции был убежден. Только система, доступная контролю, может обеспечить правопорядок.
— Ну, что у нас нового? — поинтересовался Иван Иванович.
— Есть предположение, что в распоряжении гопстопников было два транспорта, — начал рассказывать старший лейтенант. Первый успех по выявлению машин был его заслугой. А о трудных, но славных победах мы всегда рассказываем с превеликим удовольствием, особенно тем, кто в состоянии оценить «виртуозность» операции. — О «Жигулях» бежевого цвета ДОР 18—15 вы, наверно, уже знаете?
— Имел честь познакомиться с их хозяином, — ответил Иван Иванович, с сожалением вспоминая обо всей истории с Лазней и его показаниями.
— Я считаю, что бежевые «Жигули» увезли тех двоих, которые вышли через центральный ход. Когда кассир выскочила из магазина и закричала: «Ограбили! Милиция!», водитель специально не опускал крышку багажника, чтобы не видели, кто в машине. Прыгнул на свое место и умчался и сторону дома номер девяносто один. А тот, кто напугал директоршу, вышел через служебный ход. За девяносто первым домом его ждали серые «Жигули». Есть у меня один дедок, в тридцать третьем доме живет. Первый раз он заметил серый «жигуль» еще двадцать седьмого. Попался «жигуль» ему на глаза и двадцать восьмого. Мельком видел мой дедок этот же транспорт и двадцать девятого в момент ограбления.
Иван Иванович думал о Лазне: «Так-таки увез. А впутывал-то в это черное дело совсем другого».
Богдан Андреевич говорил о багажнике: «Хлопнул, но не сумел закрыть». Причина: со страху, и не было времени на повторное «захлопывание». Кассир видела незакрытый багажник и его содержимое: сумку-сундук из брезента, ведро и «запаску». Запомнив детали, она не сумела рассмотреть, кто же был в машине. Сколько человек вместе с водителем: трое? Четверо? Ивану Ивановичу очень хотелось бы верить в версию, что увозил грабителей Лазня. Возможно, соучастники добирались до цели самостоятельно. Пока неважно, каким способом. Это выяснится позже. Главное в ином — Лазня увозил кого-то. «Двоих», считает дотошный участковый Дробов. Такому въедливому работнику верить можно. И Иван Иванович верит. Лазня приехал сам. По дороге случайно встретил знакомого, Александра Орача, вместе с которым когда-то работал. Тот попросил: «Подбрось до мебельного...» Сане для какой-то цели потребовались два поролоновых матраса. (Зачем — выяснится). Лазня согласился. А позже для отвода глаз описал внешность бородатого — им был Саня. Ловкий, коварный ход ушлого врага!
Увы... Чутье розыскника не принимало этой насильно навязанной версии. Зная, что ему «увозить» с места происшествия дружков с награбленным, не мог Лазня — не мог и всё тут, чувство самосохранения не позволило бы! — взять «на борт» такого опасного свидетеля, который тебя знает в лицо и по фамилии.
Было ясно одно: или Саня входит в число бородатых, принимавших участие в ограблении, что Иван Иванович для себя отрицал начисто, отрицал вопреки фактам, либо Богдан Лазня к ограблению магазина не имеет прямого отношения.
А косвенное? Зачем ему было создавать себе «железное алиби»?
— Есть у вас, старший лейтенант, хоть какие-нибудь сведения о том, как добирались преступники до магазина? Кто их привез?
Дробов удивился вопросу.
— Полковник Строкун такого задания не давал. А что, надо было найти таких свидетелей?
— Неплохо бы...
— Постараюсь.
— А пока давайте вашего свидетеля по серым «Жигулям».
— Сейчас подойдет. Взгляните, товарищ майор, на схему... Специально для вас составил.