Последний срок

Коннелли Майкл

– Следовательно, Роллинз вам сказал, что Ирвинг приехал в отель. Как вы узнали, что он снял номер и какой именно?

– Я позвонил в «Шато». Но не стал спрашивать, в каком номере остановился Ирвинг. Мне бы все равно не ответили по соображениям безопасности. И соединить меня с ним тоже не просил. Что бы я сказал? «Слышь, парень, ты в каком номере живешь?» Нет, я позвонил в гараж. Зюзя мне сказал, что Ирвинг оставил там свою машину. Вот я и брякнул туда, назвался Ирвингом и попросил проверить, не оставил ли в автомобиле мобильный телефон. Спросил у человека из гаража, знает ли он, в каком я остановился номере и сможет ли доставить мне телефон, если он все-таки в машине. Он ответил, что знает – в семьдесят девятом и если телефон найдется, он пришлет мне его. Вот так я и узнал его номер.

Босх кивнул. Это был хитрый план, демонстрирующий элементы преднамеренности. Маккуиллен обеспечил себе обвинение в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Гарри только требовалось направлять его в нужную сторону вопросами, прочее делал за него Маккуиллен. Все шло как по маслу.

– Я дождался конца смены, и в двенадцать часов и поехал туда. Чтобы меня не видели и не желая попасть в объектив камеры, обогнул здание и нашел с боковой стороны пожарную лестницу. Она вела на крышу, но на каждой площадке был балкон, так что, в случае чего, я мог бы отдохнуть.

– На вас были перчатки?

– Да, перчатки и комбинезон. Все это хранится у меня в багажнике. При моей профессии не знаешь, когда придется лезть под автомобиль. Я решил, что если меня увидят, то примут за рабочего отеля.

– Эти вещи хранятся у вас в багажнике? Но вы ведь не механик, а диспетчер.

– Я совладелец. Мое имя не указано в лицензии. Если указали бы, то не получили бы ее. Тем не менее я владею третью компании.

Что объясняет, почему Маккуиллен пошел на такие крайние меры, узнав, что Джордж Ирвинг находится в «Шато». Очередное туманное место в расследовании, которое разъяснил сам подозреваемый.

– Таким образом, вы поднялись по пожарной лестнице на седьмой этаж. В котором часу это было?

– Моя смена кончилась в двенадцать. Значит, около половины первого.

– Что произошло, когда вы оказались на седьмом этаже?

– Мне повезло. На седьмом этаже нет запасного выхода и двери в коридор. Только две стеклянные двери на балконы двух разных номеров. Одна налево, другая направо. Я заглянул в правую и увидел его. Ирвинг сидел на диване.

Маккуиллен остановился, будто проверяя воспоминания о той ночи и стараясь точнее представить, что он увидел сквозь балконную дверь. Босх сознавал: собеседника надо подтолкнуть, чтобы он продолжил рассказ, однако он не хотел давить на него.

– Итак, вы нашли его.

– Да, он сидел на диване и пил виски «Джек Дэниелс» прямо из бутылки с таким видом, будто чего-то ждал.

– Что произошло дальше?

– Он сделал последний глоток, внезапно встал и пошел прямо ко мне. Словно знал, что я наблюдаю за ним.

– Ваши действия?

– Попятился к стене рядом с балконной дверью. Понимал, что Ирвинг не мог меня видеть, поскольку свет отражался на стекле изнутри. Просто он решил выйти на балкон. Я посторонился, и он вышел из номера. Приблизился к парапету и изо всех сил швырнул бутылку. Затем перегнулся через перила и посмотрел вниз, словно его тошнило и он хотел, чтобы его вырвало на землю. Я понимал, что окажусь прямо перед Ирвингом, когда он распрямится и повернется. Но скрыться было некуда.

– Так его в самом деле тошнило?

– Нет. Он только…

Раздался такой громкий стук в дверь, что Босх чуть не вздрогнул.

– Остановимся на этом месте. – Он поднялся, подошел к двери и, загородив собой замок от Маккуиллена, набрал код. В коридоре стоял Чу, и Босху захотелось задушить его. Но вместо этого он сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь.

– Какого черта тебя принесло? Забыл, что нельзя врываться и прерывать допрос? Ты что, первый день в полиции?

– Хотел сказать тебе, что я остановил выход статьи. Она не будет публиковать материал.

– Замечательно. Мог бы сообщить об этом после допроса. Клиент готов был расколоться, но именно в этот момент тебе приспичило барабанить в дверь.

– Я же не знал, как обстоят у тебя дела – может, ты не в состоянии сделать важный ход, опасаясь что вот-вот выйдет статья. Так вот, Гарри, она не выйдет.

– Поговорим об этом позднее.

Босх повернулся к двери.

– Гарри, я буду делать все, что ты скажешь. Обещаю.

Босх снова посмотрел на напарника.

– Плевать мне на твои обещания. Хочешь чем-нибудь заняться? Не ломись в дверь, начинай оформлять ордер на обыск в отношении его часов. Когда они отправятся к экспертам, пусть это будет сделано по распоряжению судьи.

– Будет сделано, Гарри.

– Хорошо. Отваливай.

Босх набрал комбинацию замка и, войдя в комнату для допросов, снова сел напротив Маккуиллена.

– Что-нибудь важное? – спросил тот.

– Да нет, ерунда. Что ж, давайте продолжим. Вы сказали, что Ирвинг был на балконе и…

– А я за его спиной. И знал: как только он повернется, чтобы вернуться в номер, я буду перед ним как на ладони.

– Что вы предприняли?

– Не знаю, как это вышло, – мною руководил инстинкт. Я подошел к нему сзади и взял в захват. Потащил в номер, потому что на балконе нас могли увидеть из домов на склоне холма. Всего лишь хотел, чтобы мы оказались внутри.

– Вы сказали: взяли его в захват. Какой именно?

– За шею. Удушающий, как в прежние времена.

Маккуиллен смотрел на Босха в упор, словно хотел взглядом подчеркнуть значение сказанного.

– Он боролся? Оказал сопротивление?

– Перепугался до чертиков. Принялся вырываться, но был пьян в лоскуты. Я потащил его к двери. Он бился что твой марлин, но это продолжалось недолго. Сами знаете, долго не бывает. Он вырубился.

Босх ждал, что Маккуиллен продолжит, но тот молчал.

– Потерял сознание? – уточнил он.

– Да, потерял сознание.

– Что было дальше?

– Задышал очень часто, но все еще во сне. Я же говорил: выдул целую бутылку «Джека». Храпел. Пришлось его трясти, чтобы разбудить. Наконец он пришел в себя. Был так пьян, что ничего не соображал и не отличил бы меня от Адама. Пришлось объяснить, кто я и почему пришел. Он лежал на полу, опершись на локоть, а я возвышался над ним, словно Господь Бог.

– Что вы ему сказали?

– Сказал, что он не на того напал и что я не позволю ему сделать с нами то же, что некогда сотворил со мной его отец. И вот тут начался абсурд – я перестал понимать его.