Последний выбор

Иевлев Павел Сергеевич

— Но… — начал я.

— Пошли, — дёрнула меня за рукав Ольга, — он прав.

— Так нельзя!

— Артём, — сказал Зеленый твёрдо, — там наши семьи. Я ненавижу всякий пафос, но вот представь, что мы вернулись — а там одни трупы.

Я представил. Мы с Ольгой как-то раз видели последствия нападения Комспаса на мирный город. Гора мёртвых тел и контрольные в голову детям. Очень хорошо представил.

— Прости. Мы, правда, пойдём.

— Поспешите.

Я ждал какого-нибудь эпичного приключения — похищение таинственного артефакта,

подземелье, сейф, охрана, перестрелки… Ничего подобного. Олег вошёл в неприметную дверь большого мрачноватого дома, через пять минут вынес оттуда длинный тяжёлый свёрток и отдал нам.

— Как я и думал, его ещё не оприходовали и не поставили на баланс, — сообщил он смущённо, — а значит, в число охраняемых он не попал, так и валялся среди входящих на рассмотрение. Бюрократия и кадровый дефицит.

— Не боишься попасть под раздачу? — спросил его я.

— Не думаю, что до меня есть кому-то дело. Кроме того, я ничего не нарушил. Пока артефакт не оприходован, это просто мусор. Идите, спасайте мир или чем вы там собирались заниматься. Я послежу за судьбой вашего товарища, но на многое не рассчитывайте — у меня нет никакого влияния, я тут гость.

— Мы понимаем, — кивнула Ольга, — спасибо вам.

— Вы вернуться? Передумай? — обрадовалась нам горянка.

За время нашего отсутствия она стала богаче на целых две козы — видимо, курс мымбаручатины вырос. Козы на длинных витых поводках следовали за ней, как собаки, изредка отвлекаясь на придорожные кусты и срывая с них листочек-другой. Однако она явно не отказалась бы пополнить стадо.

— Я думал, ты уже ушла к сестре, — удивился я, застав её на площади.

— Нет, быть караван, я зубы мымбарук продай, коза купи! Порох ружьё купи!

— Повезло тебе.

— Хорошо! Вы мне удача принести! А сладкий еда у вас есть?

Мы специально закупились в кондитерской в Библиотеке перед выходом, так что торжественно вручили ей пирожное. Она немедля счастливо перемазалась до ушей кремом.

— Какой сладкий еда! Наверное, на небо такой еда есть, когда умирай!

— Можешь отвести нас обратно на берег, где мы встретились, и найти лодку?

— А дадите ещё такой еда? Для сестра?

— Дадим. И такой, и другой, тоже сладкой.

— Я найти лодка для вас!

Лодка оказалась полная дрянь — пересохшие козьи шкуры на каркасе из ветвей. Течёт немилосердно и совсем не управляется по причине почти круглой формы. Но сёстры не желали с ней расстаться. С нами отправилась младшая как более лёгкая — троих взрослых, боюсь, это плавсредство не выдержало бы. Она и гребла тонким деревянным веслом, ловко перекидывая его с борта на борт, потому что сами мы не смогли даже отойти от берега — так и крутились на одном месте. Нам было неловко, но девочка прекрасно справлялась, демонстрируя удивительную выносливость и силу рук. Ещё и болтала, не останавливаясь:

— А у вас много такой сладкий еда?

— Много, — мрачно ответила Ольга.

— Любой

может есть такой еда когда хоти?

— Да.

— Вы, наверное, только такой еда и есть, да? — завистливо вздохнула девочка.

— Нет, мы разную еду едим, — разочаровал её я.

— Зачем есть другой еда, если есть сладкий? — удивилась она.

— Если есть только сладкую еду, можно заболеть.

Она уставилась на меня так, как будто я ей в душу плюнул. Потом покачала недоверчиво головой.

— Зачем неправда говори? Это хороший еда. От неё не болей. От вонючий мясо болей, от кукуруза с жучок болей, от молоко больной коза болей. От такой еда не болей! От такой еда хорошо в живот!

Я только плечами пожал. Вряд ли у неё будет возможность проверить это на себе. Хотя, как знать — может, её ещё купят за полторы козы. Но отчего-то мне кажется, что, если и купят, то не для того, чтобы шоколадом кормить.

— Сюда греби, — указал я.

Репер уже чувствовался под неглубокой водой залива. Ещё несколько метров… всё, дотянусь, хватит.

— Сейчас мы уйдём, сама вернёшься?

— Куда уходи? — она оглянулась вокруг удивлённо.

— Неважно. Мы так умеем. Вот тебе много сладкой еды, — я положил пакет с пирожными на банку, — всё сразу не съедай. С сестрой поделись, это вам на двоих. Догребёшь до берега?

— Я хорошо грести, — покивала она.

— Ну и прекрасно. Рад был знакомству, удачи вам и коз побольше.

— Эй, — сказала она нерешительно, — а бери меня? Без коза, так. Не смотри, что маленький, я умей коза дои, лепешки пеки, сыр умей, всё делать умей! Я вырасти потом, жена тебе стать.

Ох, какая неловкая и знакомая ситуация. Но я больше не подбираю бездомных котят. Своих полон дом.

— Извини, — сказал я и потянулся к реперу.

Секундный соблазн включить девочку в группу «свои» и захватить переносом преодолел почти без труда. Сами не знаем, что нас там ждёт. Вдруг уже опоздали?

Опасения не оправдались — в Центре было тихо и спокойно. И всё же — то ли Зелёный так на меня повлиял своей убеждённостью, то ли во мне, наконец, просыпается знаменитая интуиция глойти, но внутри поселилось нервное, как тикающий таймер, нетерпение. Что-то будет. Что-то случится. Что-то надвигается.

Или это просто паранойя, тоже вариант. Говорят, она заразная.

Поэтому, отдав трофейную железку Ольге, чтобы она передала её Ивану, отправился к семье. Убедиться, что с ними всё в порядке и организовать переезд. Пусть сидят за дверью, которую чужой не откроет. Мне так спокойнее будет. Починят там мораториум или нет — а они в домике. Эгоистично, да, но что поделать. Я теперь человек семейный, мне о детях думать надо. Даже если я к этому никак не привыкну.