Последний выбор
Шрифт:
Я первым делом раздал права входа всем присутствующим, исключая младших детей и младенцев. Теперь если что — у них есть убежище. Дирижабль сильно уязвим. Хотя…
— Иван, — осенило меня, — у меня идея!
— Не пугай меня, Тём, чегой-то у тебя глаза так загорелись?
— Слушай, а давай дирижабль на эту сторону перегоним?
— Как? Он, знаешь ли, в дверь не пролезет…
— Не надо в дверь! Там, — я показал за окно, — то ли целый срез, то ли большая локаль. Судя по городу, давно заброшенная, но это неважно.
Таира всё так же таскает на шее оплетённый кожаным шнурком микромаячок, который я дал ей когда-то.
— Интересная идея, — признал Иван, — я бы попробовал.
— Слушай, а давай ваши с Зелёным семьи тоже сюда поселим? Ну, если ты, конечно, за. Дом здоровый, нам тут места слишком много, не осилим. А если ещё и дирижабль будет с этой стороны, никто нас не достанет!
— Экий ты оптимист… Захотят — достанут где угодно. Но ты прав, тут спокойнее. На первый взгляд. Пойдём на ту сторону, попробуем!
У трапа нас, нетерпеливо подпрыгивая, ждала Василиса.
— Куда вы подевались? Я уже и в дом заходила — там какие-то люди живут, а вас нет…
— Ох, — спохватился я, — ты у нас одна без доступа осталась… Пойдём, пропишу тебя в пользователи.
— Послушай, пап, — сказала она, пока я прижимал её перепачканную смазкой ладошку к камню авторизации. — Я поняла, в чём проблема с мораториумом. Это же совершенно очевидно, не понимаю, чего мы тупили так!
— Я до сих пор туплю, — признался Иван, — у меня нет идей.
— Ну, пап, вспомни, как он устроен! Это же просто!
— Васькин, не издевайся над престарелым отцом! Додумалась — говори!
Мы уже поднялись в гондолу и теперь запускали ходовые системы.
— Паап! Это же часть механизма! На площади не весь мораториум, а его половина!
— Интересная мысль, — согласился Иван, подумав. — Теперь, когда ты это сказала, мне, пожалуй, стыдно, что я сам не заметил. Там же очевидно симметричная структура балансиров. Она обязана иметь ответную часть. Вась, встань за пульт механика, запускай моторы. Штурман — энергию в резонаторы!
— Есть энергия, — ответил я машинально, щёлкая переключателями на консоли.
— Есть машине старт! — доложила Василиса.
— Поднимаемся, команде готовность к переходу. Малый вперёд.
— Есть готовность.
— Есть малый вперёд.
— Выход!
Мы повисли в туманном шаре над смутными контурами городских кварталов.
— Штурман?
— Работаю! — я, опустив на глаза гоглы, всматриваюсь то в панель навигатора, то в туман за стёклами ходовой рубки.
Я видел не только маркер. Стоило сосредоточиться, и я наводился на тусклые звёздочки жён, яркие точки детей, странное, острое, как будто иголкой наколотое местоположение Насти… Кажется, я быстро развиваюсь как дорожный глойти. Скоро увешаюсь фенечками и буду плясать, обдолбанный, в дорожной пыли? Надеюсь, это не обязательно.
— Сюда! — торопливо сказал я,
Сверху этот город ещё сильнее похож на Центр. Такой же центростремительно-радиальный, закрученный, как спиральный леденец. Только в другую сторону. Он пуст, заброшен и всё же не производит гнетущего впечатления. Возможно потому, что поразительно цел, только запылился немного.
— Тут что, улицы убирают? — спросила недоуменно Василиса. — Смотрите, листья под деревьями не валяются. Стёкла домов грязные, в садах всё заросло, а мостовые как будто подметены.
— Действительно странно, — согласился Иван. — И посмотрите, вон там…
— Где?
— Смотрите вдоль улицы, туда, за город… Сейчас подниму повыше.
Дирижабль плавно набрал высоту, капитан уставился в современный цифровой бинокль.
— Что там?
— Далеко, не разберу. Но очень похоже, что за пределами города распаханы поля. Приглядитесь…
Я взял у него бинокль. Изображение в максимальном усилении подрагивало и смазывалось, но правильные чёткие границы растительности на дальних холмах очевидно выдавали сельскохозяйственную деятельность.
— Странное место мы выбрали для жизни, — констатировал Иван. — Как бы не пришлось сбегать обратно.
Однако я, прислушавшись к себе, понял, что фоновое чувство тревоги, преследующее меня в последнее время, вдруг отпустило. Я ещё в доме заметил — мне здесь спокойно. То ли интуиция, то ли усталость, не знаю.
— Пап! Пап! Так вот же он!
— Кто, Вась?
— Мораториум! Вторая половина!
Круглая площадь, такая же, как на той стороне. Чёрный цилиндр, замысловатый механизм. Действительно, похож.
— Садимся, садимся! — подпрыгивает Василиса. — Я его сейчас запущу! Я уже знаю, как!
— Уверена? — спросил Иван.
— Ну… Такое. Надо попробовать, — чуть сбавила энтузиазм девочка.
— Машине стоп. Трап опустить!
— Вот, здесь, видишь, пап? Тут даём толчок, и оно заводится.
— Хм, — Иван смотрел скептически, — на той стороне не завелось. Хотя я эту штуку тоже приметил.
— Потому что на той!
— Так они симметричные.
— Ну же, давай попробуем!
Иван привстал на цыпочки, протянул руку куда-то внутрь механизма, взялся за какой-то рычаг и резко потянул его на себя. Щёлкнуло, клацнуло, зажужжало, затикало. Механизм пошёл вращаться, но, сделав пол-оборота, затих.
— Ровно та же картина, что там. Импульса, что ли, не хватает?
— Точно! — подскочила Василиса. — Импульс! Надо одновременно — там и тут!
— Хм… но как ты себе это представляешь?
— По таймеру синхронизируемся! Я перехожу туда, запускаем секундомеры. Через тридцать минут ровно — раскачиваем пусковые рычаги, пока импульс не совпадёт.
— Дело, — кивнул Иван, — может сработать. Ты у меня умничка, Вась.
— Ха! Ещё бы!
— Ну что, — вздохнул я, стараясь не поддаваться чувству собственной неполноценности, — пойдём, посмотрим, как мой дом выглядит снаружи?