Последствия неустранимы
Шрифт:
– Аня, вы кому-нибудь говорили, что Головчанские живут не по средствам?
Огнянникова усмехнулась.
– Меня абсолютно не интересуют чужие средства. Был как-то разговор с Софьей Георгиевной. Она похвасталась, что купили новенькую "Волгу", а я удивилась: "Откуда у вас такие сумасшедшие деньги?"
– В самом деле, откуда?
– Кто их знает. Когда я секретарила в ПМК, Софья Георгиевна не каждый день выдавала Головчанскому на папиросы, а теперь, видите, как роскошно зажили.
– Алексанян о Головчанском не рассказывал?
– Хвастался, что закадычный его друг.
– С женой Головчанский мирно жил?
– Меня это не интересовало.
– А как человек, что она собой представляет?
– Из тех людей, о которых говорят: "Из грязи да в князи". Выросла в деревне, а делать ничего не умеет. Барыню изображает. Домработница, тетя Дуся, приходит, чтобы в квартире прибрать, белье выстирать и все такое. Олега Туманова в лакея превратила. То Олежек за молоком в магазин едет, то Руслана в садик да из садика везет. Теперь, наверное, в школу возил бы мальчика, если бы Головчанский не умер.
Когда Бирюков перевел разговор к супругам Стрункиным, на щеке Огнянниковой появилась улыбчивая ямочка:
– Юморная пара... Тося безобидная болтушка, а Иван Тимофеевич законник. Он, наверное, даже спит в обнимку с журналом "Человек и закон". Простодушен, как не знаю кто.
– Не знаете, из-за чего Стрункин уволился из ПМК?
– Говорил, что надоело в лакеях быть у Головчанского, а на самом деле не знаю, из-за чего.
– Огнянникова поскучнела.
– Вот этот законник Иван Тимофеевич и развел нас с Тумановым. Сказал Олегу, будто видел у кого-то мою неприличную фотографию. Олег впервые в жизни взбунтовался.
– Он поверил Стрункину на слово?
– Олег доверчивый... К тому же в ПМК все знали, что Стрункин напраслину болтать не станет.
– Как Стрункин к вам относился?
– Плохо... Был уверен, что наши отношения с Головчанским значительно ближе, чем служебные. Только, честно скажу, ошибался Иван Тимофеевич.
Бирюков повертел в руках пустую чашку:
– Аня, кто, по вашему мнению, свел счеты с Головчанским?
Огнянникова шутливо загородилась руками:
– Избавьте, пожалуйста, меня от выводов. Я ведь из сплетен узнала о смерти Головчанского, а сплетни есть сплетни. Знаете, какая неприятность со мной приключилась... В пятницу днем я уехала в Новосибирск. Хотела провести отпуск в Прибалтике. Рейс самолета на Ригу вечерний. В аэропорту Толмачево подошла к кассе за билетом, хватилась - кошелька нет. Или обронила нечаянно, или карманники вытащили - не знаю. Триста рублей как не бывало. Что делать?.. Пришлось всю ночь загорать в аэропортовском вокзале, а в субботу вернуться домой. Куда без денег уедешь? Пропал теперь отпуск.
– Красивое лицо Огнянниковой стало печальным. Она, словно раздумывая, помолчала.
– Интересно, когда я в воскресенье услышала в магазине о смерти Головчанского, пришла домой и позвонила Софье Георгиевне. Хотела выразить соболезнование. Ой, вы бы слышали, как она раскричалась... От стыда сгореть можно. Странная женщина...
15. В далекой Николаевке
Участковый инспектор милиции Сергей Акимович Порохов из всех времен года пуще всего не любил лето. И вовсе не потому, что не переносил крымскую жару, а совсем по другой причине. Как только начинался курортный сезон, в маленькую Николаевку, прилепившуюся на самой кромке Черноморского побережья, устремлялось такое несметное количество "дикарей", что ни в поселке, ни на пляже яблоку упасть было негде.
В противовес своей взрывной фамилии Сергей Акимович был на редкость не взрывным человеком. Перешагнув пятидесятилетие, он так раздался вширь, что петли форменного пиджака едва-едва застегивались на пуговицы. Ходил медленно, с одышкой. Говорил, не повышая голоса, коротко. Прежде чем взяться за порученное дело, тяжело вздыхал, независимо от того, трудное или пустяковое предстояло сделать, долго раздумывал. Но уж, когда, обдумав задание, Порохов принимался за его выполнение, можно было гарантировать, как шутили в отделе, что "знак качества" обеспечен.
Вот как раз этот участковый без особых затруднений и отыскал на николаевской почте оригинал телеграммы номер 245, отправленной в Новосибирскую область. А через несколько дней Порохов снова был вызван к начальству и, вздохнув, принялся читать служебную телеграмму, подписанную подполковником Гладышевым, с просьбой установить личность завхоза пансионата "Солнечный" Геворка Тиграновича Алексаняна и выяснить его связи с Александром Васильевичем Головчанским, который в августе прошлого года у него отдыхал. Порохов дважды перечитал текст, посмотрел на начальника отдела и со вздохом сказал:
– Да знаю я Геворка Тиграновича.
– Ну и как он?
– спросил начальник.
– Хороший мужик... Участник войны... Орденоносец...
– Что его может связывать с этим... Головчанским?
– Надо поговорить...
– Только, Акимыч, основательно поговори. Подумай, как лучше сделать, чтобы все тонкости выяснить.
– Подумаю.
Порохов неторопливо положил телеграмму в старенькую трофейную планшетку и вышел из отдела. На улице огляделся, постоял. До пансионата "Солнечный" надо было идти добрых два километра, а дом Геворка Тиграновича находился на самом берегу моря, недалеко от поселкового базарчика. Участковый посмотрел на часы - рабочий день кончался. "Ни к чему топать до "Солнечного". Дома поговорю с Алексаняном", - подумал Сергей Акимович и вразвалочку зашагал по поселку.
Небольшой кирпичный домик Алексаняна вместе с летней пристройкой утопал в зелени сада. За низким забором старая черноволосая армянка собирала в плетеную корзину переспевшие сливы. Участковый остановился у калитки. Передохнул и поздоровался:
– Здравствуйте, Сильвия Оганесовна.
Старуха обернулась на голос, близоруко сощурила глаза.
– Сергей Акимович?..
– И обрадовалась: - Заходи, дорогой гость, заходи!
– Хозяин с работы не вернулся?
– открывая калитку, спросил Порохов.
– Скоро вернется, скоро! Почему редким гостем стал, Сергей Акимович? Почему не проведываешь пожилых людей?
Порохов, стараясь укрыться от солнца, прошел в увитую виноградной лозой беседку, сел в тени. Положил на скамейку рядом с собою форменную фуражку, вытер большущим носовым платком потное лицо и лишь после этого ответил:
– Дела покоя не дают, Сильвия Оганесовна.
Старуха села возле участкового:
– Ох, мужчины, мужчины... Геворк тоже в делах и в делах. Третий год пенсию получает. Говорю, зачем нам деньги? Сиди дома, работай в саду. Не слушает. В пансионат на работу ходит, нервничает там...
– Приезжих гостей в этом году нет?
– задал пробный вопрос участковый.
– Нет, Сергей Акимович, пока нет.
– Скучно вдвоем?
– Скучно! И не вдвоем - одна целыми днями...
– Никто не обещает приехать?
– Прошлогодний гость обещается, но пока нет.
– Это кто?
– Нашего Хачика друг-товарищ из Сибири. Погреться хочет на солнце.
– Хачик опять там?
– Опять там, опять там. Большие деньги зарабатывает. Говорю, зачем тебе деньги? Работай в Николаевке. Не слушает. Каждую весну улетает в Сибирь.