Послеждь
Шрифт:
Я мельком посмотрел на супругу, она сдержано кивнула – на её лице по-прежнему ничего не отражалось.
– Тогда в чем же дело?
Алан замялся:
– Ну… как бы это сказать… Даже не знаю, как и сформулировать…
– Ваш сын ходит в школу?
– Ходит… то есть, ходил…
– …мы ему элитную гимназию выбрали с изучением китайского… – добавила Гедда.
– Китайского? – переспросил я.
– Ну да, ему нравится… Еще на кружок мультипликации ходил… тоже ему нравилось, – продолжила Гедда, – вы не подумайте, пожалуйста, что он переутомляется или еще что, ему нравится все, все успевает… вернее, успевал, сейчас его из школы отчислили…
– За что?
– Так вот… плохо себя вел…
– Что значит, плохо себя вел?
– Ну… – Алан сжал кулаки, – вчера вот он тарелку разбил…
Мне показалось, я ослышался. Мне не верилось, что люди пришли ко мне из-за такой мелочи, как разбитая тарелка.
– Ну что же вы хотите, даже взрослый человек иногда что-нибудь роняет, а тут ребенку восемь лет…
– Нет-нет, вы нас не поняли, – спохватилась Гедда, – он… понимаете, Роза ему замечание какое-то сделала…
– Роза это?
– …гувернантка наша. Вы только не подумайте, пожалуйста, что он страдает, что я ему мало внимания уделяю, Тимми Розу даже больше, чем меня любит, вы только не думайте, я тоже не ревную никого, у нас хорошо все… так вот, Роза ему что-то там сказала, а Тимми рассердился, вспылил, и вот на другом конце стола тарелка стояла, он на неё посмотрел, тарелка на осколки разлетелась.
Мне снова показалось, что я ослышался.
– Меня даже осколком задело, – кивнул Алан, – главное, это же не первый случай, он бывает, или уронит что-нибудь взглядом, один раз шторы подпалил, чуть дом не сжег, но это-то все мелочи, понимаете, он тут недавно с одноклассником подрался, а тот потом жаловался, что Тимми его душил… А Тимми говорил, что вообще его руками не трогал…
– Ну, у мальчишек это бывает, меня в школе тоже душили, и я душил, а учитель начнет ругать, мы тут же отпираться, а-а-а, а я его вообще не трогал…
– Так нет… мы боимся, а вдруг он и правда руками его не трогал, а так душил… ну… без рук… это же он к любому человеку вот так подойти может, а то и не подойти, а так, на расстоянии, посмотрит, а то и не посмотрит даже, и бац, у человека дыхание остановится…
Меня покоробило.
– Мы ему, главное, объясняем, ну ты же так можешь человека убить, ты же так дом сожжешь, он вроде все понимает, не маленький уже, говорит, больше не буду… Он даже что-то со шторами сделал, что они как новые стали. А потом опять заиграется, опять забудет все, опять что-нибудь натворит… нет, мы все понимаем, что ребенок, еще не умеет себя контролировать… но все-таки, надо же с ним что-то делать…
– Нам в школе уже сказали Тимми в лечебницу поместить, – добавила Гедда, – да какая лечебница, нормальный ребенок, ну вот… кроме этого… Нам бы хоть подождать, когда ему лет пятнадцать будет… или наоборот, чем дальше, тем больше проблем начнется с подростком?
Я начал осторожно подбирать слова, но, честно признаюсь, не знал, что можно сказать.
– Вы бы поговорили с ним, – добавил Алан, – у вас есть какие-нибудь приемы, чтобы он не просто послушался, через пять минут все забыл, а правда понял…
Наконец, я не выдержал:
– Да что происходит-то… это ваш ребенок?
– Не… не наш. То есть, наш. То есть, не наш, – замялся Алан, – ну… не знаем мы.
– Перепутали в роддоме? – уточнил я.
– Нет… то есть…
– Откуда взялся ребенок? – грозно спросил я.
– Вы не подумайте только, он нам не чужой, он у нас родился… – кивнула Гедда, – то есть, не у нас… то есть… не знаем мы.
– Давайте-ка вынимайте все скелеты из шкафов, – потребовал я, – откуда у вас ребенок?
– Оттуда, – признался Алан. Я хотел было уточнить, что он имеет в виду, но тут же догадался по его интонации.
– Да вы что? – ахнул я, – там что, дети есть?
– Нет-нет, детей там нет… он там у нас родился…
Меня покоробило:
– Ну, вообще-то за такие эксперименты над детьми вас и к ответственности привлечь можно…
– Да нет-нет, вы не поняли, не было никакого эксперимента…
– Вы ходили туда? – спросил я в упор.
– Ну да… – кивнул Алан, – я, Гедда, и Энтони.
– Энтони, это?
– Ну… конкурент наш…
Я вспомнил газетную статью, почувствовал, как кусочки паззла складываются воедино.
– Лет десять назад про вас писали, что вы погибли… три конкурирующих потусторонщика… предположительно, уничтожили друг друга…
– Это когда мы туда уходили… и не вернулись… портал заклинило.
Я хотел было спросить, что такое портал, и как его могло заклинить, но понял, что вдаваться в технические подробности нездешнего мира не собираюсь. Тем более, что мои посетители внезапно стали очень словоохотливыми, казалось, им давно не терпелось поделиться с кем-нибудь этой историей:
– Понимаете… ну вы читали уже, что мы конкурентами были, по ту сторону хаживали… Ну, много кто по ту сторону хаживал, кто и не возвращался… – начал Алан, тут же осекся, заметив мое выражение лица, – нет-нет, если вам кто скажет, что конкуренты там друг друга убивают, так это бред собачий, там если человека убить, знаете, что начнется?
Я догадался, что меня сейчас опять начнут грузить сложными терминами, и поспешно признался, что не хочу об этом слышать.
– Ну, так вот… так получилось, что портал заклинило, понимаете? А нас тогда на той стороне было трое.
– И? – осторожно спрашиваю я.
– Так вы не понимаете? – Алан нахмурился, с его точки зрения нельзя было не знать таких элементарных вещей, – вы хоть знаете, что из портала в наш мир можно выйти только по двое?
Я хотел ответить, что вот теперь понимаю, но тут же спохватился:
– Значит… один из вас должен был остаться… там?
– Ну да, а что бывает с теми, кто там ночью остается, я думаю, вы знаете.
– Нет, – признался я.
– Ну, еще бы, это только в нашей среде знают… – добавила Гедда, – ну хорошо, давайте это между нами, ладно? Кто там ночью остается, тот потом не возвращается… Его эти забирают…