Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник)
Шрифт:
– Молодого инспектора, занимавшегося расследованием случая в Сохо, звали Джеймс Марлоу. За долгие годы он сумел взобраться на вершину служебной лестницы и стал начальником полиции.
– Теперь все понятно, – кивнул я. – Он знал, какую картину ему предстоит увидеть. Что ж, я бы на его месте тоже отказался.
Последующие два дня я практически не видел Холмса. Накануне, однажды днем он явился на Бейкер-стрит с фонарем в руках, весь перемазанный сажей.
– Скорей идемте за мной, Уотсон! – с настойчивостью в голосе позвал он.
Великий детектив отвел меня в заброшенный дом на соседней улице Джордж-стрит. Мы вместе спустились
– Вы что, Холмс, сожгли здесь труп? – в ужасе воскликнул я.
– Ну конечно, доктор. Как еще, по-вашему, я мог проверить свою теорию? Впрочем, вам не о чем беспокоиться. Специально для этого эксперимента я купил у мясника молочного поросенка.
Я с облегчением вздохнул и, остановившись на пороге, заглянул внутрь помещения. За дверью стояла кромешная темень, и мне удалось разглядеть лишь груду углей, алевших на бетонном полу.
Холмс двинулся вперед, высоко подняв над головой фонарь.
– Я остановил свой выбор на поросенке, – пояснил он, – потому что состав свиного жира похож на человеческий. Причем настолько, что людоеды южных морей называют своих жертв «длинными свиньями».
После того как дым немного рассеялся, мне удалось разглядеть останки поросенка. Сходство с тем, что я увидел в комнате несчастной мисс Мерфи, было потрясающим. Тело животного вместе с ребрами и позвоночником обратилось в пепел. Остались лишь ноги и череп.
– Как у вас это получилось, Холмс?
– Я с самого начала предположил, что одежда на человеке может сыграть роль свечного фитиля и помочь сначала растопить подкожный жир, а потом поддержать его горение. Таким образом, я завернул поросенка в небольшое одеяло и поджег его. Причем, замечу, никакого джина. Как вы сами можете видеть, та часть тела, где содержалось больше всего жира, обратилась в пепел. Сохранились задние ноги – достаточно, заметьте, костлявые – и череп.
– Каким образом огонь продолжал гореть, когда в помещении практически не осталось воздуха?
– Отличный вопрос, доктор. Мне он тоже не давал покоя. Как вы прекрасно помните, окна и двери в комнате мисс Мерфи были закрыты, но огонь, тем не менее, не погас. Для того чтобы выяснить, в чем тут дело, я и устроил этот маленький эксперимент. Посмотрите, – Холмс показал мне на несколько свечей, расставленных на полу. – Сначала я запалил эти свечи, потом сразу же поджег одеяло, после чего стал наблюдать за происходящим сквозь дверную щель. На ведра с водой не обращайте внимания: их я принес на случай, если мой эксперимент выйдет из-под контроля.
– И что же вы увидели?
– Сперва одеяло ярко пылало. Потом начался процесс топления жира и помещение затянуло густым черным дымом. На стены и потолок стала оседать сажа. Вот, посмотрите. Процесс был достаточно медленным и скучным, но постепенно весь кислород в помещении выгорел и свечи одна за другой погасли. Вам это может показаться невероятным, но поросенок продолжал тлеть. Мне представляется, что здесь имел место процесс анаэробного, то есть бескислородного обугливания, в результате которого тело поросенка превратилось в пепел. Пожалуй, мне как-нибудь стоит написать об этом статью.
– Вы совершенно правы, Холмс. То, что вы мне поведали, просто невероятно.
– Не то слово, Уотсон.
– Значит, вы считаете, что так и погибла мисс Мерфи?
– Скажем так: я полагаю, что именно это произошло с телом несчастной. Что же касается причин ее
Я помог Холмсу прибраться в подвале. Пол мы помыли водой из ведер, которые мой друг столь предусмотрительно припас. Не буду врать, я вышел на улицу не без чувства облегчения – пока мы были в подвале, я никак не мог избавиться от мысли, что вот-вот сюда спустится констебль и арестует нас за вторжение на частную территорию.
Большую часть следующего дня Холмс отсутствовал и вернулся только после пяти.
– Скорее, Уотсон, – бросил он, – нам надо переодеться и замаскироваться.
– Зачем? – удивился я.
– Я обратился за помощью к некой Энни Кокс, подруге покойной мисс Мерфи. Они работали вместе на одной фабрике. Сегодня вечером Энни будет ждать нас в «Королевском дубе». – С этими словами Холмс принялся за работу: ему предстояло полностью изменить нашу внешность.
– Как я уже сказал, мне удалось свести знакомство и поговорить с мисс Кокс, – поведал мне Холмс, пока возился с накладными бородами и гримом. – От нее мне стало известно о признании Алисы, что ее возлюбленный Шеймус – женатый человек. Сперва он обещал девушке, что разведется с женой и переедет к ней, но месяц сменялся месяцем, и все оставалось по-прежнему. Когда же Алиса попыталась надавить на Шеймуса, тот взъярился и начал ей угрожать. Я поинтересовался, как мисс Мерфи обычно поддерживала связь с Шеймусом, если он был женат, и Энни Кокс сказала, что ее подруга передавала сообщения своему любовнику через раздел частных объявлений газеты «Ивнинг стандарт». Это натолкнуло меня на одну мысль, и мисс Кокс согласилась помочь воплотить ее в жизнь. – Холмс сунул мне в руки свежий номер «Ивнинг стандарт», как раз открытый на разделе частных объявлений. – Смотрите, – мой друг ткнул пальцем.
– «Шеймус, – прочел я вслух, – Алиса мне все рассказала. Встречаемся в „Королевском дубе“ в девять вечера. Буду там только сегодня и завтра. Узнаешь меня по красной шали. Энни». Но нам-то зачем маскарад? – поднял я на Холмса взгляд. – Ведь Шеймус не знает, как мы выглядим.
– В «Королевском дубе» собирается рабочий люд, так что публика там довольно простецкая, – улыбнулся Холмс. – Если мы заявимся туда как есть, то будем слишком выделяться на фоне остальных посетителей. Учитывая тот факт, что меня в Лондоне знают многие, я хочу понаблюдать за происходящим, сам при этом оставаясь незамеченным.
Тем же вечером в половине девятого мы обосновались у барной стойки «Королевского дуба». Я смотрел на наши отражения в зеркале за стойкой и никак не мог узнать ни себя, ни Холмса. В грубой одежде и кепках мы выглядели как парочка самых заурядных каменщиков или слесарей.
За нашими спинами у камина сидела Энни в красной шали. Она прихлебывала пиво и нервно поглядывала по сторонам. Пробило девять часов. Мы по-прежнему оставались на своих местах. Народу все пребывало, стало гораздо шумнее. Примерно в десять началась первая драка. Под шумок к Энни подобрался мужчина и, наклонившись к ее уху, что-то начал говорить. Холмс толкнул меня локтем, и мы стали наблюдать за происходящим, будучи готовыми в любой момент броситься на помощь. Со всей очевидностью подошедший к Энни мужчина был пьян. Видимо, увидев одинокую девушку, он решил воспользоваться случаем и познакомиться. Вот он сел рядом и обнял ее за плечо. Энни оттолкнула ухажера, но так просто отделаться от него у девушки не получилось.