Повелители волков
Шрифт:
— С недоброй вестью, царь, — сказал Озар. — Уж прости… — Он виновато потупился.
Будь Озар простым гонцом, ему бы не сносить головы — вестники несчастий долго не заживались. Их сразу отправляли на плаху.
Знать и жрецы заволновались, зашептались; кто-то тут же вспомнил недавние гадания, устроенные энареями [54] , которые предрекли в следующем году большие беды. Правда, они не сказали, какие именно.
— Говори, что там у вас, — нетерпеливо поторопил джанийца Иданфирс, которому передалось волнение старейшин и дружинников.
54
Энареи — род гадателей и прорицателей у скифов; женоподобные мужчины, гадающие при помощи ивовых прутиков и липового мочала. Женоподобие энареев, связанное с требованиями религиозного культа, было закреплено на генетическом уровне и передавалось по наследству.
— На Скифию надвигается гроза, — мрачно молвил Озар. — Летом сюда придет царь Дарий. У него войск больше, чем саранчи. Тьма. Никто не сможет выдержать натиск армии царя Персии. Никто… поодиночке.
— Откуда вам это известно, что на нас идут хорсары? — резко спросил царь, пропустив мимо ушей слово «поодиночке».
Хорсарами скифы называли персов.
— У нас везде есть свои люди, — просто ответил Озар. — Осенью в Ольвии был финикийский купец из Сидона, вот он и принес эту весть. Этот финикиец — лазутчик царя Дария.
— Где хорсары устроят переправу через Боспор Фракийский, каким путем пойдут на Скифию, сколько в армии Дария пеших воинов и сколько конных?
— Великий царь, такие вещи могут знать только военачальники персов.
— Надо было взять это купца и поспрашивать, как следует!
— Кто бы в Ольвии позволил это сделать? Купцы для ольвиополитов лица неприкасаемые. Наших людей просто вздернули бы на первой попавшейся осине или отправили на дно морское кормить крабов.
— Что ж, будем думать… Послов накормить и устроить со всеми удобствами, — приказал он кому-то из старейшин. — Завтра продолжим разговор… — И царь жестом приказал всем удалиться.
Знать и жрецы потянулись к выходу, оживленно обсуждая новость, за ними пошли и спутники Озара, но сам он остался.
— Мне нужно поговорить с тобой наедине, царь, — сказал он в ответ на удивленный взгляд Иданфирса. — Без лишних ушей.
— Поговорим. Иди за мной.
Они прошли во внутренние комнаты царского дома. Царь хлопнул в ладони, и прибежали слуги. Один принес кувшин вина и чаши, а другой — плотные брусочки соленой иппаки, сыра из кобыльего молока. Пришел и виночерпий, но Иданфирс отослал всех прочь.
Царь и Озар сели друг против друга на коврик, скрестив ноги, молча выпили по чаше вина, а затем Иданфирс сказал:
— Мне многое рассказывали о тебе, Озар. Ты храбрый воин и твоя честь ничем не запятнана. Тебе можно верить. Поэтому я выслушаю тебя с большим вниманием.
— Великий царь, насколько нам стало известно от наших друзей в Персии, даже ближайшее окружение Дария недоумевает и пребывает в смятении. Никто не может понять, почему он решил пойти войной на Скифию?
— Ну, это не большая загадка, — Иданфирс скупо улыбнулся. — Перс присылал посольство, сватал мою дочь. Но я не дал своего согласия.
— Почему?! — удивился Ораз. — Разве не почетно быть родственником повелителя половины мира?
— Родственником — почетно, рабом — нет. Брак моей дочери с царем Персии, это первый шаг к утрате свободы. А этого мои подданные мне не простят. Народ может снять с меня царскую тиару вместе с головой.
— Что ж, разумно и достойно великого царя. Но я хочу сказать главное. Финикиец через своего осведомителя в Ольвии нашел проводников для армии персов. Они хорошо знают степи, все потайные тропинки и переправы, места водопоя и колодцы, им известно, где можно обойти лесные заросли и как выйти по оврагам и буеракам твоему войску в тыл. Это очень опасные негодяи!
— Скифы?
— Нет. Чужаки. Но местные. Разбойный люд.
— Надеюсь, хоть с ними-то ваши люди разобрались?
Озар тонко улыбнулся и ответил:
— Зачем? Пока это не стоит делать.
— У вас есть какой-то план?
— Да. Об этом я и хотел рассказать.
— А почему не при всех?
— Великий царь, прости за дерзкий вопрос, но ты можешь поручиться, что среди твоих подданных не найдется предателя?
Иданфирс насупил брови и задумался. Озар исподлобья рассматривал лицо царя, обрамленное коротко подстриженной седой бородой. Царю скифов уже было много лет, но в его все еще мощной фигуре чувствовалась большая сила, а высокий лоб предполагал наличие не только солидного житейского опыта, но и недюжинного ума. Жавр был прав, когда посылал посольство именно к Иданфирсу, подумал Озар. Другие цари-басилеи будут послабее Иданфирса, хотя ехать к ним было ближе.
— Нет, не могу, — наконец глухо ответил царь. — Человек слаб, и блеск золота способен вскружить ему голову и подвигнуть на недостойные поступки.
— К сожалению, ты прав, великий царь.
— Что ж, рассказывай… — Иданфирс тяжело вздохнул, наклонился к Озару и продолжил, но уже тише: — Здесь нас никто не подслушает.
Озар согласно кивнул и тоже понизил голос. Он понимал, что последнюю фразу мудрый царь скифов сказал для самоуспокоения.
И у стен есть уши.
Глава 7
Степные разбойники
Ужаснее бури в скифских степях зимой трудно что-либо придумать. Если ураганный ветер застигнет путника в дороге далеко от обжитых мест, по нему можно справлять тризну. Темно-серое, почти черное небо с редкими седыми тучами нависает так низко над землей, что, кажется, до него можно дотронуться рукой. Снежные заряды валят с ног, над степью стоит свист и дикий вой, словно трехглавый пес Цербер, страж преисподней, сорвался с цепи и выбрался на поверхность; от этой какофонии можно сойти с ума. Если, конечно, раньше не замерзнешь и не превратишься в один из тех обледенелых камней, которые изредка встречаются в степи.
Но буря рано или поздно заканчивается, тучи торопятся побыстрее спрятаться за горизонт, и над степью появляется солнечный диск. Он совсем не золотой, как летом, а кажется большой серебряной монетой, начищенной до блеска. Вместо благословенного тепла, от которого пробуждается природа, его лучи впиваются в человека словно ледяные иглы, и морозное дыхание светила начинает пробирать до костей. Равнина под солнечными лучами девственно-белая, а ближе к горизонту сверкает и переливается всеми цветами радуги, словно там рассыпана алмазная пыль…